Сложность значения слова, обязательная, но гибкая взаимосвязь его компонентов -- денотата, концепта и формы -- делает возможным соотнесение одного наименования с несколькими денотатами. Суть переосмысления значения слова заключается в том, что наименование одного денотата распространяется на другой, если их концепты в чем-то сходны. При этом слово продолжает существовать в своем исходном виде. На развитие и изменение значения слова влияют как законы языковой системы, так и внеязыковые изменения в жизни общества. И те, и другие можно рассматривать как в диахронии, так и в синхронии; однако, учитывая, что момент вхождения в язык измененного значения редко бывает зафиксирован точно, а сам процесс переосмысления идет в языке практически непрерывно, мы не будем отделять один план от другого, отметив лишь, что изменения значения слова обусловливаются различными потребностями языкового общества. Условно их можно разделить на две группы -- экстралингвистические (события, происходящие в жизни языковой общности) и лингвистические (связанные с процессами, происходящими внутри системы языка). Некоторыми лингвистами особо отмечается еще так называемая «экспрессивная потребность», т.е. стремление придать какому-либо наименованию большую образность.
Еще раз отметим условность и приблизительность такого разделения, так как переосмысление значения отражает сложные когнитивные процессы, в которых также тесно переплетены внешние и внутренние факторы, влияющие на познание действительности и опредмечивание сформированных понятий.
Прежде всего, изменение значения слова вероятно при появлении в жизни общества нового денотата -- предмета или понятия. Так, с развитием электротехники в слове core (horny capsule containing seeds of apple, pear, etc.) появляется новый компонент, называющий новый предмет, -- bar of soft iron forming center of electro-magnet or induction coil. Отражатель огня камина, screen, получивший новую функцию с появлением волшебного фонаря, а затем кино- и телеэкрана, передает свое имя новому понятию, тем самым изменяя объем значения слова. Наиболее характерным в этом отношении является пласт терминологической лексики (см., например, antennae, pilot, cabin, to sail, etc).
Изменение значения слова может быть связано и с изменением понятия о чем-то уже существующем. Например, понятие малой величины, передаваемой словом atom, до XIX в. относилось к любым предметам (an atom of a girl). С развитием физики понятие о малых величинах меняется и слово atom получает терминологическое значение (supposed ultimate particle or matter). Изменение понятия об объекте исследования привело также и к изменению значения слова probe, первоначально -- «surgical instrument for exploring wound», позднее -- «an instrument for exploring outer space (lunar probe)».
Еще одна причина изменения значения слова -- изменение самого денотата. В современном английском языке глагол to sail означает любое плавное передвижение в пространстве (travel over, glide through), тогда как первоначально он был связан именно с плаванием под парусом (travel on water by use of sails). Изменение способа передвижения вначале по воде, а затем и по суше и воздуху привело к изменению значения глагола.
УДК 81’44
Кубашичева С.К.
кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Адыгейского государственного университета, e-mail: e-mail: [email protected]
Экстралингвистические факторы и стилистические особенности каузативных конструкций в разносистемных языках
Аннотация:
В сравнительно-типологическом аспекте рассматриваются экстралингвистические факторы, влияющие на стилистические и статистические характеристики каузативных конструкций в разносистемных языках. Проводится анализ частотности реализации конструкций с каузативной семантикой в различных функциональных стилях, а также семантические отношения между актантами каузативных конструкций в английском и адыгейском языках.
Ключевые слова:
Актанты, каузативный, коммуниканты, конструкция, маркеры, семантика, стиль.
Kubashicheva S. K.
Candidate of Philology, Associate Professor of Foreign Languages Department, Adyghe State University, e-mail: [email protected]
Extralinguistic factors and stylistic features of causative constructions in languages
with different systems
The paper examines, in a comparative and typological aspect, the extralinguistic factors influencing the stylistic and statistical characteristics of causative constructions in languages with different systems. An analysis is made of frequency of realization of constructions with causative semantics in various functional styles, as well as of the semantic relations between actants of causative constructions in the English and Adyghean languages.
Actants, causative, communicants, construction, markers, semantics, style.
В современной лингвистике проблемы межкультурной коммуникации, взаимовлияния и взаимообогащения языков различных систем, лингвистические и социолингвистические аспекты развития и функционирования языков постоянно находятся в поле зрения лингвистов многих стран. Язык - это зеркало, в котором отражается самосознание и культура народа, мораль, система ценностей и его представление о мире. Изучение природы языка рассматривается в тесной связи с практической деятельностью человека, его способом мышления и сознанием. В сознании и языке личности отражаются экстралингвистические факторы, обусловленные обьективной реальностью, такие как социум, взаимоотношения людей в обществе, их менталитет, уровень культуры и образованности.
Известный лингвист А. Вежбицкая считает, что «сама природа естественного языка такова, что он не отличает эсктралингвистической реальности от психологической и от социального мира носителя языка» . Автор отмечает, что для английского языка характерен подчеркнутый акцент на каузальных отношениях и повышенное внимание к различным типам взаимодействия между людьми.
Действительно, человек при помощи языка не только сообщает собеседнику или
группе людей свои мысли, но и побуждает их к совершению опреденных действий. А в основе побуждения к действию всегда лежит социальный и психологический фактор. При побуждении к действию, человек выдвигает и осознает цель своего поступка, т.е. этот процесс представляет собой явление логического и психологического порядка. Побуждение к действию также зависит от ситуаций и условий общения, которые определяются следующими моментами акта общения: а) отношением между говорящим и адресатом; б) отношением говорящего к действию; в) зависимость адресата от воли говорящего; г) отсутствие зависимости между говорящим и адресатом.
Важными факторами при каузации объекта субъектом, являются условия общения, статус собеседников, их возраст, правила и особенности этикета, присущие данному обществу и народу. Так, сильный вариант каузирования используется в прямой зависимости от статуса участников каузативной ситуации, где инициатором (субъектом) является старший по званию, положению или возрасту. В таких случаях авторы используют каузативные глаголы одного семантического ряда, выражающего побуждение, приказ, в отличие от других семантических полей, выражающих просьбу или позволение. Иначе говоря, использование каузативных конструкций различных семантических полей обусловлено жанром, контекстом и стилем писателя.
По концепции В.А. Виноградова, «стиль - это осознанная и функционально обусловленная совокупность приемов отбора, употребления и сочетания языковых средств общенационального языка» . Действительно, такие функции языка, как сообщение и воздействие, реализуются в бытовом, деловом, художественном и публицистическом стилях. Соответственно, стереотипы речевого поведения или функциональные стили речевой деятельности представляют собой нормы построения определенных, достаточно широких классов высказываний, в которых воплощаются обобщенные социальные роли - такие как журналист, поэт, политик, теолог, ученый, преподаватель, родители и дети. Как и всякие нормы ролевого поведения, они определяются ролевыми ожиданиями и ролевыми предписаниями, которые социум предъявляет к личности. Выбор человеком стереотипа определяется целым рядом факторов, таких как ролевые отношения участников акта коммуникации, которые представляют определенные социальные ситуации, где ролевые статусы коммуникантов могут быть формальными и неформальными. Важна также прагматическая цель участников акта коммуникации, т.е. стереотип речевого поведения, который считается оптимальным в данной социальной среде.
Для выявления стилистических разновидностей конструкций с каузативной семантикой и в рамках интересующей нас проблемы «выражения каузации объекта субъектом» , нами были исследованы тексты художественного, поэтического, публицистического и разговорного стилей. Источником для статистического анализа послужила картотека (3 500 единиц) высказываний с каузативной семантикой, составленная методом сплошной выборки на базе языкового материала (9000 страниц) русского, английского и адыгейского языков.
В рамках данной статьи мы рассматриваем характер связи каузативных конструкций с теми или иными средствами в таких функциональных стилях, как художественный стиль, разговорная речь, поэтика, публицистический стиль и научная проза. В ходе анализа выявлено, что наиболее частотными в английском языке оказываются конструкции с ядерными маркерными единицами - make, let, force, get,allow, ask. Например:
1. The President made his Cabinet members sign the document -
Президент заставил министров подписать документ.
2. The robber forced the man give him the money -
Грабитель силой заставил мужчину отдать деньги.
3. The policeman let the suspect make one phone call -
Полицейский разрешил задержанному сделать один звонок.
В адыгейском языке выделяются конструкции в основе которых лежат ядерные каузативные глаголы, выражающие побуждение, понуждение, позволение и т.д. Это такие
маркерные единицы, как ригъэзын, ригъэшъон, фигъэпытэн, шЫн.
Адыгейские каузативные конструкции употребляются для конкретизации и усиления каузации или становятся стилистически маркированными. Например:
Шэлэегъаджэм Мурат тхылъым иригъэджагъ.
В первом предложении каузативность выражается при помощи аффиксации, т.е. имеет слабый вариант каузирования, а второе предложение имеет сильный вариант. Сильный семантический вариант каузирования используется, когда необходимо подчеркнуть, что действие осуществляется принудительно. Наиболее частотными в адыгейском языке являются конструкции с маркерной единицами шЫн, фэмыдэн, егъэзын, ригъэзын.
1. Кулак куп коцыр къатынэу сш^ггъэх -
Я заставил кулаков сдать пшеницу.
Мы можем констатировать, что частотность употребления конструкций с каузативной семантикой с разными средствами связи в художественных произведениях сопоставляемых языков обусловлена различными формами и связана и с идеостилем автора произведения. Например, конструкции с каузативной семантикой c глаголами allow (разрешать), let (позволять), beg (умолять) чаще встречаются в таких классических произведениях как «Сестра Кэрри», «Финансист» Теодора Драйзера и «Избранные рассказы» Бернарда Шоу. Конструкции с каузативными маркерами help, make, ask (помогать, заставлять, просить) используются с большей частотностью в таких произведениях, как «Приключения Шерлока Холмса» Конан Дойля и «Пироги и пиво» Сомерсета Моэма. А конструкции с каузативами force, help, cause чаще встречаются в таких произведениях, как «Над пропастью во ржи» Селинджера и «Сага о Форсайтах», «Серебряная ложка» Голсуорси.
Если инициатором побуждения является лицо, которое старше по возрасту или с более высоким статусом, чем побуждаемое лицо, т.е. существует сильная зависимость побуждаемого лица от воли инициатора, то авторы используют каузативные глаголы одного семантического поля. Это более характерно для адыгейского языка, где каузативные конструкции с маркерной единицей ебгъэзын, фэгъэпытэн, фидэн, ебгъэзэгъын, е^н встречаются чаще в художественных произведениях Т.Керашева и И.Машбаша. Например:
1. Къэншъау ыкъор^уагъ: «Ко, ори Джэджыкъопщым пэгъок!» -
Князь велел сыну: «Иди и ты, встречай князя Джэдыко»
2. ПщышхомМэджырэ фидагъэп: «Быяу зэ, к1аль\ -
Князь запретил Маджырэ, крикнув: «Подожди, успокойся, парень!»
3. Али - Султан шъузыр къащэнэу унашъо аритыгъ -
Али - Султан велел привести эту женщину.
Подобные примеры являются ярким отображением экстралингвистических факторов в сознании и языке личности и обусловлены уровнем культуры и национальными особенностями взаимоотношений в обществе.
Таким образом, выявление стилистических и статистических особенностей употребления каузативных конструкций в английском и адыгейском языках дает возможность определить, что, во-первых, одни из них стилистически нейтральные, т.е. являются межстилевыми, имеющими тенденцию функционировать в разных стилях, а, во-вторых, другие характеризуются как стилистически маркированные, т.е. функционируют в пределах только одного речевого стиля. Следовательно, для нас представляется важным, что выявление стилистических особенностей исследуемых конструкций способствует правильному отбору и последовательности подачи иноязычного материала студентам. Это позволяет им осознанно употреблять конструкции с учетом их стилевых особенностей. В наш век глобализации для нас представляется весьма важным формирование языковой компетенции языковой личности, ее приобщение к инокультурной картине мира и знакомство с профессиональными переводами литературной классики англоговорящих стран, которые дают наиболее адекватное представление о смысловом контексте.
1. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997. 416 с.
3. Баклагова Ю.В. Семантика контактных и дистантных каузативов: (на материале русского инемецкого языков) // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2009. Вып. 1 (41). С. 102-105
4. Doyle А.С. The Adventures of Sherlock Holmes. L.,1974. 374 p.
5. Керашев Т.М. Дорога к счастью. Майкоп, 1970. 405 с.
6. Машбаш И.К. Бзиюкская битва. Майкоп, 1978. 448 с.
В русской лингвистике стиль обычно рассматривается как явление речевое, но существует иная точка зрения, согласно которой функциональный стиль явление языковое. Правомерно объединить обе позиции. Функциональный стиль – это реализация в живом речевом общении возможностей языка.
В языковом сознании говорящего существует представление о правилах созданий функционального стиля.
Каждый функциональный стиль не является монолитным. Можно говорить о ядре стиля и его периферии.
(из лекции)Единой классификации ФС не существует.
1. Л.Г. Багрин-разграничение сфер общения
Будагов делит на разговорную и письменную,
2. На основании фукций языка
Функции общения-обиходно-бытовой стиль
Ф. смс-обиходно-деловой, официально-документальный, научный
Ф. воздействия –публицистический и худож.-беллетрический стиль.
Общепринятая теория:
1. стиль-разговорный(обиходно-бытовой, разговорно-бытовой, разговорно-обиходный, разговорная речь)
2. стиль книжный-сфера официального общения (научный стиль, ОДС, художественный стиль, религиозный, публицистический)
Экстралингвистические факторы:
Функциональный стиль образуется под влиянием базовых экстралингвистических факторов , т.е. тех явлений внеязыковой действительности, под влиянием которых и происходит отбор и организация языковых средств; речь приобретает свои стилевые черты.
· Сфера общения
Административно-управленческая
Социально-политическая
Эстетическая (сфера искусства)
· Цель общения
Сообщение информации
Воздействие на читателя/слушателя
· Типовая ситуация общения (официальная/неофициальная)
Вторичные факторы:
· Форма существования речи
Устная – характеризуется спонтанностью, необратимостью, непосредственно связана со временем произнесения, более психологична, выражает непосредственный ход мыслей, оперативна, обладает возможностью прямого воздействия на адресата, автоматизм речи, уменьшается возможность сознательного отбора языковых единиц, дает возможность передать информацию не только вербальными средствами. Главным образом представлена в бытовой сфере, но также реализуется в других сферах в виде публичной речи, в некоторых жанрах научной речи, в общественно-политической сфере – митинги, в некоторых сферах правового общения (судебная речь).
Письменная – характеризуется предварительной обдуманностью, подготовленностью, дает возможность постоянного обращения к тексту, совершенствования его, логичность, связность, композиционная оформленность.
· Характер субъекта и адресата речи
Индивидуальный – действует от самого себя, непосредственно связан с адресатом речи
Собирательный – представитель группы людей, взгляды которых он отражает и разделяет, характерен для общественно-политической сферы
Абстрагированный – субъект и адресат речи обезличиваются, характерен для официальной сферы общения
· Вид речи
Диалог – характеризуется сменой высказываний, реплик двух говорящих, характеризуется непосредственной связью высказывания с ситуацией, это находит отражение в синтаксическом строе: использование простых синтаксических конструкций
Монолог – речь, обращенная к самому себе или другим и не рассчитанная на реакцию другого лица, отличается достаточно большой протяженностью, композиционной организованностью и смысловой завершенностью, может осуществляться как в письменной, так и в устной форме
Четкую границу между монологом и диалогом трудно провести, так как диалогичность, т.е. выражение установки на адресата (одно из основных свойств речи, обусловленное социальной природой языка) существует не только в диалоге, но и в монологе в скрытом виде.
· Подготовленность или неподготовленность речи
Экстралингвистические параметры официально-делового стиля. Лингвистические особенности официально-делового стиля. Стилистические изменения официально-деловой речи. Система жанров официально-деловой речи
Современный официально-деловой стиль - это функциональная разновидность русского литературного языка, применяемая в сфере общественных отношений. Деловая речь служит средством общения государств, государства с отдельным лицом и обществом в целом; средством общения предприятий, учреждений, организаций; средством официального общения людей на производстве и в сфере обслуживания.
Официально-деловой стиль относится к книжно-письменным стилям литературного языка. Он реализуется в текстах законов, приказов, указов, распоряжений, договоров, актов, справок, удостоверений, доверенностей, в деловой переписке учреждений. Устная форма официально-деловой речи представлена выступлением и докладом на собраниях и конференциях, судебной речью, служебными телефонным разговором, устным распоряжением.
К общим экстралингвистическим и собственно языковым чертам этого стиля следует отнести следующие:
1) точность, детальность изложения;
2) стандартизированность изложения;
3) долженствующе-предписующий характер изложения (волюнтативность), точность, не допускающая двух толкований, стандартизированность, (строгая композиция текста, отбор фактов, способов подачи…), отсутствие эмоциональности, характер предписаний.
Специфическим свойством деловой речи является выражение воли. Волюнтативность в текстах выражается семантически (подбором слов) и грамматически. Так, в управленческой документации мы постоянно встречаемся с формами первого лица глагола (прошу, предлагаю, приказываю, поздравляю), с формами модальными, долженствования (надлежит, необходимо, следует, предлагается). Сфера-административно-праовая. Цель-предписания и указания. основная функция-информационная.
По тематике и разнообразию жанров в рассматриваемом стиле выделяют две разновидности:
1 – официально-документальный стиль и
2 – обиходно-деловой стиль .
В свою очередь в официально-документальном стиле можно выделить
язык законодательных документов , связанных с деятельностью государственных органов (Конституция РФ, законы, уставы), и
язык дипломатических актов , связанных с международными отношениями (меморандум, коммюнике, конвенция, заявление).
В обиходно-деловом стиле различают:
Язык служебной переписки между учреждениями и организациями, с одной стороны, и
Язык частных деловых бумаг – с другой.
еще жанры ОДС: доверенности, должностная инструкция, приказ, постановление, заявление, деловое письмо, характеристика …
2. Лингвистические и экстралингвистические факторы, сформировавшие фонетический и грамматический строй современного английского языка
2.1 Экстралингвистические причины пополнения состава английского языка
Сложность значения слова, обязательная, но гибкая взаимосвязь его компонентов - денотата, концепта и формы - делает возможным соотнесение одного наименования с несколькими денотатами. Суть переосмысления значения слова заключается в том, что наименование одного денотата распространяется на другой, если их концепты в чем-то сходны. При этом слово продолжает существовать в своем исходном виде. На развитие и изменение значения слова влияют как законы языковой системы, так и внеязыковые изменения в жизни общества. И те, и другие можно рассматривать как в диахронии, так и в синхронии; однако, учитывая, что момент вхождения в язык измененного значения редко бывает зафиксирован точно, а сам процесс переосмысления идет в языке практически непрерывно, мы не будем отделять один план от другого, отметив лишь, что изменения значения слова обусловливаются различными потребностями языкового общества . Условно их можно разделить на две группы - экстралингвистические (события, происходящие в жизни языковой общности) и лингвистические (связанные с процессами, происходящими внутри системы языка). Некоторыми лингвистами особо отмечается еще так называемая «экспрессивная потребность», т. е. стремление придать какому-либо наименованию большую образность. Еще раз отметим условность и приблизительность такого разделения, так как переосмысление значения отражает сложные когнитивные процессы, в которых также тесно переплетены внешние и внутренние факторы, влияющие на познание действительности и опредмечивание сформированных понятий.
Прежде всего изменение значения слова вероятно при появлении в жизни общества нового денотата - предмета или понятия. Так, с развитием электротехники в слове core (horny capsule containing seeds of apple, pear, etc.) появляется новый компонент, называющий новый предмет, - bar of soft iron forming center of electro-magnet or induction coil. Отражатель огня камина, screen, получивший новую функцию с появлением волшебного фонаря, а затем кино- и телеэкрана, передает свое имя новому понятию, тем самым изменяя объем значения слова. Наиболее характерным в этом отношении является пласт терминологической лексики (см., например, antennae, pilot, cabin, to sail, etc).
Изменение значения слова может быть связано и с изменением понятия о чем-то уже существующем. Например, понятие малой величины, передаваемой словом atom, до XIX в. относилось к любым предметам (an atom of a girl). С развитием физики понятие о малых величинах меняется и слово atom получает терминологическое значение (supposed ultimate particle or matter). Изменение понятия об объекте исследования привело также и к изменению значения слова probe, первоначально - «surgical instrument for exploring wound», позднее - «an instrument for exploring outer space (lunar probe)».
Еще одна причина изменения значения слова - изменение самого денотата. В современном английском языке глагол to sail означает любое плавное передвижение в пространстве (travel over, glide through), тогда как первоначально он был связан именно с плаванием под парусом (travel on water by use of sails). Изменение способа передвижения вначале по воде, а затем и по суше и воздуху привело к изменению значения глагола. Ручная мельница, mill, с развитием промышленности превратилась в фабричное здание (building fitted with machinery), повлияв на значение слова. Hospice (house of rest for travellers, esp. one kept by religious order), изменив свою функцию, становится местом, где заканчивают свой жизненный путь безнадежно больные .
Среди экстралингвистических причин изменения значения слова особо надо выделить так называемые эвфемистические замены. Эвфемизмом (греч. ео - «красиво», phemo - «говорю») принято называть более деликатное обозначение явления или предмета, нежелательного для упоминания по морально-этическим причинам. Так, вместо слова cancer, rumour предпочтительнее говорить growth; вместо fatal - inoperable и т. д. Большое количество эвфемизмов употребляется, в частности, для обозначения смерти: pass away, perish, join the better, kick the bucket, go to green pastures, etc. Как легко заметить, эвфемизация затрагивает все стилистические уровни речи и не сводится к подбору синонимической лексической единицы. В избранных для этих целей словах появляется новый компонент значения: pass away - не только переместиться в пространстве, но и сменить физическое состояние; the better - не только оценка качества кого-либо, но и указание на то, что они мертвы; и т. д. Эвфемизация часто используется журналистами для смягчения эффекта, оказываемого на читателя некоторыми событиями политического, социального или коммерческого характера. В этой связи нельзя не упомянуть весьма распространенное в последнее время понятие «политическая корректность» (political correctness). Восходя, по предположению некоторых исследователей, к выражению correct thinking, введенному в обиход Мао Дзедуном, словосочетание с начала 80-х гг. обозначает «правильное», т. е. «отражающее господствующее мнение», обозначение чего-либо. «Политически корректные» обозначения требуются обычно в тех случаях, когда тема разговора касается вопросов расы, пола или социальных отношений. Весьма популярна замена слова crisis эвфемизмом depression, слова starvation - undernourishment, unemployed - redundant, salary cuts - adjustment, secondhand - pre-owned, etc. Заметим кстати, что злоупотребление эвфемизмами вызывает критику со стороны самих читателей: «Government spokesmen talk about REDEPLOYMENT of American troops; they mean WITHDRAWAL. When sociologists refer to BLACKS LIVING IN SLUMS they are likely to mumble something about NON-WHITES IN A CULTURALLY DEPRIVED ENVIRONMENT» («Tune»).
2.2 Лингвистические причины изменения значения слова
В период становления системы современного английского языка весьма актуальной проблемой была так называемая борьба синонимов, когда приходящие в английский язык заимствования вытесняли исконные или пришедшие раньше заимствованные слова в иную сферу. Результатом такой борьбы становились изменения в семантической структуре или стилистической принадлежности обоих слов. Особенно активно этот процесс происходил в среднеанглийский период. Именно в это время под влиянием заимствованных слов исконные нередко меняли стилистическую принадлежность. Так произошло, например, с исконным словом foe, которое при появлении заимствования enemi (совр. англ, enemy) оказалось вытесненным в узкую стилистическую сферу поэтизмов . Аналогичными примерами являются синонимические пары valley/dale и people/folk с более ограниченным применением последнего, исконного компонента. Борьба синонимов может привести и к более значительным изменениям в семантической структуре слова, как это произошло, например, с глаголом starve, в древнеанглийский период имевшим значение «умирать». Под давлением синонима die его значение сначала сузилось до «умирать от голода», а затем и вообще изменилось (совр. англ. - «голодать»). Выше приводился пример ложной этимологизации слова reindeer, в котором второй элемент в древнеанглийский период значил «животное». Под влиянием французского заимствования animal значение исконного слова сузилось до обозначения одного из видов животного, оленя.
Другой лингвистической причиной изменения значения слова считается эллипсис, т. е. сокращение словосочетания, при котором происходит так называемая семантическая конденсация - оставшееся слово вбирает в себя смысл всего сочетания. Аналогичное явление наблюдается и в русском языке (ср. Рабочий (рабочий человек) пришел в столовую (столовую залу, комнату)). Примеры эллипсиса многочисленны: a weekly (paper); a musical (show); (policy of) brinkmanship; (steam) engine и т. д. Как видно из примеров, в результате сокращения словосочетания оставшийся компонент как бы впитывает значения всех других, нередко изменяя даже свою частеречную принадлежность.
Очень похожий процесс происходит и тогда, когда значение слова меняется под влиянием устойчивого сочетания, фразеологической единицы (ФЕ). Выделяясь из такой единицы, слово как бы уносит на себе следы фразеологического значения. Так, в слове brick значение tactless появляется под влиянием фразеологического оборота to drop a brick - to say or do smth tactless; слово chaff (outer part of grain, removed before the grain is used as food) приобретает значение «easy trick» в поговорке An old bird isn"t caught with chaff. Подобные изменения значения не всегда регистрируются словарями, поскольку их связь с ФЕ слишком жесткая и актуализация значения происходит в достаточно узком контексте. Безусловно, однако, что изменения в общем объеме значения слова под влиянием указанных причин достаточно регулярны .
Особое место среди лингвистических причин изменения значения слова занимает сдвиг значения на основе переноса наименования. Возможность такого переноса кроется в самой сути значения слова, а именно в гибкой связи между такими его компонентами, как понятие и форма. При наличии разных денотатов возможна частичная общность понятия, что отражается в использовании для него старой формы. Виды переноса зависят от типа связей между денотатом и его наименованием. Принято выделять два основных типа таких связей - импликационный (основанный на логической посылке, подразумевающей, имплицирующей связь между частью и целым) и квалификационный (предполагающий наличие общего признака у разных денотатов). Каждый из указанных типов объединяет разные виды переноса. Рассмотрим их подробнее.
К импликационному типу относятся такие виды переноса, как метонимия, синекдоха и конверсия, причем не следует забывать, что речь здесь идет не о стилистических приемах, относящихся к сфере речевой деятельности, а о естественных языковых процессах формирования и изменения значения лексической единицы.
Метонимический перенос (метонимия - «переименование») предпо-лагает наличие реальной, а не воображаемой связи между двумя денота-тами, находящимися в отношениях смежности. Такой связью могут быть отношения пространственные; в этом случае наименование места относится к людям или предметам, там находящимся постоянно: town (The whole town was asleep); hall (The hall was silent); Whitehall - government; British Government (policy); kettle (The kettle is boiling) и т. д.
Разновидностью метонимии является синекдоха («со-подразумевание»), вид переноса, при котором либо название части применяется для обозначения целого (the Crown = monarchy), либо видовое наименование заменяет родовое (penny = (a pretty penny)a good sum of money), либо форма единственного числа обозначает множественное количество денотатов (royal horse = cavalry) и т. д. Обычно различают два направления действия синекдохи - использование наименования части вместо целого (pars pro toto) и использование наименования целого вместо части (totum pars parte), что встречается гораздо реже (lunch - meal taken > (packet lunch) food for the meal).
К импликационному типу переноса значения относится и конверсия, отражающая взгляд на какой-либо признак денотата с разных сторон. Так, прилагательное sad может передавать противоположные смыслы в предложениях It is sad (испытывает состояние печали) и His story is sad (вызывает состояние печали). Аналогичные отношения конверсии наблюдаются при переносе значения в глаголе wear: The coat wears long (субъект подвергается действию) и Не wears a coat (субъект действует).
Квалификационный тип переноса основан на наличии общего признака у нескольких денотатов и включает метафору, синэстезию и функциональный перенос. Стоит еще раз напомнить, что имеются в виду не стилистические приемы, действие которых ограничено рамками определенного текста, а процесс развития значения слова в системе языка.
Метафора (букв, «перенесение») представляет собой объединение под общим наименованием нескольких денотатов, имеющих общий признак. Метафорический перенос хорошо виден на примере многозначного слова bridge, варианты значения которого объединяет общий признак smth to join two parts over smth:
1. Structure carrying a road across a river, etc.
2. Platform over and across the deck of a ship.
3. Upper bony part of a nose .
4. Movable part over which the strings of a violin etc. are stretched. Языковыми метафорами являются также eye (of a needle), neck (of a bottle), основанные на сходстве формы, foot (of a mountain), back (of a boot), похожие своим местоположением по отношению к определяемому денотату, а также целый ряд сленговых наименований, например nut, onion в значении head .
Синэстезия («со-чувствование») объединяет денотаты по сходству восприятия их органами чувств. Так, синэстетический перенос проявляется в значении прилагательного soft при его различной сочетаемости:
soft music, voice, whispers - quiet, pleasant to hear, tender;
soft surface, ground, velvet - smooth and delicate, pleasant to touch or walk on.
Более сложный пример синэстезии - переносные значения sharp:
sharp voice, sound - piercing, going deep into or through;
sharp feelings, pain, flavour - producing a physical sensation like cutting or piercing;
sharp mind, intelligence - acute, keen, deep.
Все эти значения основаны на общей с прямым значением семе deep (cutting), как в выражении sharp knife - with a fine cutting edge, not blunt. Интересно, что в комплекс переносных значений прилагательного sharp входят и unscrupulous, not altogether honest (lawyer, practice). Здесь прослеживается связь с другим компонентом прямого значения - качество орудия, способного причинить вред или боль. Но характер переноса меняется, указывая не на со-чувствование, а на общность функции денотатов.
Функциональный перенос значения основан именно на такой общности, когда два разных денотата получают общее наименование, поскольку выполняют одну и ту же или сходную функцию. Так, способ передвижения оказался одинаковым у насекомого и у тяжелой машины, что отразилось в общем их названии, caterpillar. Зеленые массивы в городе выполняют ту же функцию, что и легкие человека или животного, и этот признак позволяет назвать их общим с дыхательными органами живых существ словом - lungs (of a town). На примере прилагательного sharp было видно, что функциональный перенос может сосуществовать с метафорическим в объеме значения одного и того же слова. Часто бывает трудно разделить эти типы. Так, в слове leg несомненно присутствует сходство как формы, так и функции: one of the parts of an animal"s or a person"s body; support for (a body, a cover of a table, etc.). Функциональная общность объединяет значения слова stool-pigeon: a) pigeon used as a decoy; b) (fig) person acting as a decoy, e. g. one employed by the police to trap a criminal.
Все рассмотренные выше причины приводят к изменению значения слова. Согласно логической схеме, предложенной Г. Паулем еще в XIX в., изменение значения может проходить по нескольким направлениям: 1) расширение значения; 2) сужение значения; 3) смещение (сдвиг или перенос) значения. При расширении значения видовое понятие, присущее денотату, развивается в родовое, иначе говоря, происходит генерализация. Сужение значения, наоборот, предполагает, что исходное значение выступает как родовое, а измененное - как одно из составляющих его видовых. В современной лингвистической литературе чаще употребляется термин «специализация», введенный еще М. Бреалем, поскольку он точнее передает то, что происходит с исходным объемом понятия. Изменения третьего типа (смещение (сдвиг, перенос) значения) в отличие от первых двух типов не идут постепенно; как правило, подобный перенос осуществляется говорящим осознанно. Закрепление же результата в языке происходит при условии, что основание для переноса признается языковым большинством, т. е. образуются устойчивые коллективные ассоциации.
Расширение значения слова чаще всего происходит при появлении нового денотата или изменении понятия об уже существующем предмете, действии или явлении. Набор сем изменяется, предметно-логическое (денотативное) значение охватывает больший круг референтов. Например, глагол to bootleg, первоначально образно описывающий контрабандный ввоз спиртного в Соединенные Штаты Америки во времена «сухого закона», расширил свое значение (sell alcoholic drinks illegally) до более общего (sell anything illegally). Здесь на изменение значения явно влияют внешние, экстралингвистические обстоятельства, отражающие изменения в бизнесе. Другой пример генерализации под влиянием внешних факторов - развитие значения существительного holiday. Первоначально д.-а. halig dajg - «a religious feast day», затем c.-a. holi day - church festival falling on a week day, современное слово обозначает более широкое понятие - day of rest from work .
Причина расширения значения может быть и лингвистической. Так, борьба синонимов season и spring привела к расширению значения season от «part of the year between winter and summer» до «any part of the year».
Одни и те же причины могут приводить к разным результатам. В частности, та же борьба синонимов может закончиться сужением значения одного из них, как это произошло с существительным affection (первоначально - any feeling, в результате разделения «сфер влияния» с существительным feeling - feeling of love) или hound (первоначально - any dog, позднее - a certain kind of dog). Сужение значения слова возможно и по экстралинтвистической причине, например при использовании слов общелитературной лексики в терминологическом пласте. Это отчетливо видно на примере слова atom, рассмотренного выше.
Сдвиг, или смещение, значения наблюдается по большей части при переносе значения с одного денотата на другой: beauty - 1) quality; 2) а person of this quality (результат конверсии). Аналогичное изменение находим в языковых метафорах, синекдохе, метонимических переносах и результатах синэстезии. При сдвиге объем значения остается прежним, но соотносится с иным количеством денотатов. Причины сдвига также могут быть неязыковыми. Изменения понятия о чем-либо или появление новых денотатов может привести к сдвигу значения, как это произошло, например, со словом caterpillar, рассмотренным в предыдущем параграфе. Смещение значения может также сопровождаться его сужением или расширением. Например, д.-a. gebed («prayer») с помощью метонимического переноса приобрело в современный английский период значение bead (for counting prayers), развившее к современному периоду суженное значение «small ball of wood, glass, etc with a hole through it, for threading with others on a string or wire».
Другим, оценочным результатом изменения значения может быть его ухудшение или улучшение. В первом случае нейтральное обозначение, например, социального статуса в слове villain (feudal serf, farm-servant) под влиянием общественного мнения ухудшилось до оценочного (person guilty or capable of great wickedness, scoundrel). Другой пример - появление отрицательной оценочности в слове boor. Первоначально это германское слово обозначало только крестьянина (a peasant, farmer). Уже к началу ранненовоанглийского периода оно употребляется в значении «illiterate, dull or insensitive peasant», а в современном словаре находим определение boor как «a rude, ill-mannered person». Противоположный результат развития значения наблюдаем в словах urbane (первоначально то же, что совр. urban - living or situated in town, затем - courteous, elegant, or refined in manner), marshal (servant looking after horses - general officer of highest rank), nice (д.-a. - foolish, c.-a. - pleasant), etc. Любопытно сопоставить разнонаправленные процессы в развитии семантики слов boy и knave.
Knave, д.-а. cnafa, c.-a. knave - исконно английское слово, имевшее первоначально оценочно нейтральное значение «a male infant, a boy, or youth» (ср. совр. нем. Knabe с этим значением). Параллельно развивалось значение «a boy or lad employed as servant», «a stable boy, groom; a cook"s servant» и соответственно «a man low in rank or position». К концу средне-английского периода преобладающим становится именно это последнее значение, которое довольно скоро приводит под влиянием социальных отношений к появлению и закреплению в языке значения «rogue, unprincipled man». Следы первоначального значения сохраняются только в употреблении слова knave для именования игральной карты. Таким образом, мы наблюдаем явное ухудшение значения в слове knave.
Похожий процесс, но с противоположным результатом виден в семантической истории слова boy.
В среднеанглийский период boi(e), как и knave, служит обозначением слуги (servant, person of low rank and position) и может употребляться в значении «a person lacking refinement, an ordinary fellow». Позднее, однако, слово boy теряет негативную оценку и в современном языке закрепляет только нейтральное значение «a youth, a male child». Очевидно, что здесь можно говорить об улучшении значения.
Таким образом, под влиянием причин как языкового, так и внеязыко-вого свойства значение может меняться и в количественном, и в качественном отношении.
У звукографического комплекса появляется связь с несколькими денотатами, в объеме значения слова накапливаются его варианты, что приводит к появлению многозначности (полисемии).
Правда, число говорящих только на ирландском увеличивается; этому способствует то, что ирландский является одним из двух равноправных государственных языков. Английский язык в США. Первые попытки колонизации Северной Америки были предприняты уже в XVI в., однако они не привели к возникновению постоянных поселений. Только в 1606 г. была создана колония Джеймстаун в южной части Северной Америки (...
Сперва происходило со стороны нормандского и пикардского диалектов французского языка, однако с раздвижением границ Анжуйской империи (1154-1189) Генриха II Плантагенета до Пиренеев активное влияние на английский язык стали оказывать и другие диалекты, особенно центральнофранцузский, или парижский диалект. С ростом власти парижской династии Капетингов центральнофранцузский диалект стал в Англии...
ПРЕДЛОЖЕНИЕ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ 2.1 Сложные предложения с подчинительными союзами в английском языке За последние полвека вопросы синтаксиса сложного предложения в английском языке привлекают особое внимание многих исследователей. Среди этих вопросов, до сих пор требующих дальнейшей научной разработки, важное место занимает вопрос о сложном предложении, как особой единице синтаксиса, и...
Формула, правило minimum[‘mɪnɪməm]- минимум stimulus[‘stɪmʝuləs]- побудитель superior- вышестоящий,высший,настоятель (монах) Многие латинские заимствования в английском языке имеют греческое происхождение. Это слова, в свой время заимствованные латинским языком из греческого, а затем уже в латинизированной форме проникли в...
Чупракова Екатерина Валерьевна
Новороссийского филиала Краснодарского университета МВД России (e-mail: [email protected])
Попович Екатерина Сергеевна
преподаватель кафедры гуманитарных, социально-экономических и информационно-правовых дисциплин
Новороссийского филиала Краснодарского университета МВД России _(e-mail: [email protected])
Лингвистические и экстралингвистические
аспекты перевода
В статье говорится о возникновении метода моделирования переводческого процесса, обсуждается и доказывается важность не только лингвистических аспектов перевода, но и экстралингвистических, под которыми подразумевается знание культур переводимого текста, а также социокультурной и коммуникативной ситуаций.
Ключевые слова: перевод, лингвистический, экстралингвистический, степень детерминированности.
E.V. Chuprakova, Teacher of a Chair of Humanities, Socioeconomic, Information and Law Sciences of the Novorossiysk branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected];
E.S. Popovich, Teacher of a Chair of Humanities, Socioeconomic, Information and Law Sciences of the Novorossiysk branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected]
Linguistic and extralinguistic aspects of translation
The authors discuss the method of modeling the translation process, the importance of linguistic and extra linguistic aspects of translation.
Key words: translation, linguistic, extra linguistic, degree of determinancy.
Среди многочисленных сложных проблем, которые изучает современное языкознание, важное место занимает изучение лингвистических аспектов межъязыковой коммуникации, которую называют «переводом» или «переводческой деятельностью».
Основы научной теории перевода стали разрабатываться лишь к середине XX в., когда переводческая проблематика привлекла внимание языковедов. До этого времени считалось, что перевод не может включаться в круг вопросов, изучаемых лингвистической наукой, а сами переводчики полагали, что лингвистические аспекты перевода играют в «искусстве перевода» незначительную, чисто техническую роль. Отношение языковедов к переводу четко выразил В. Гумбольдт в письме к известному немецкому писателю и переводчику Августу
Шлегелю: «Всякий перевод представляется мне, безусловно, попыткой разрешить невыполнимую задачу. Ибо каждый переводчик неизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней, слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счет вкуса и языка собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счет своего подлинника» .
И только в середине XX столетия началось систематическое изучение переводческой деятельности языковедами.
С развитием науки стало очевидно, что процесс перевода двухмерен: во-первых, переводчик должен обнаружить потенциальные несоответствия и недостатки исходного текста и понять то значение, которое они передают; во-вторых, как только эта первая часть работы закончена,
переводчику необходимо распознать синтаксическую структуру исходного текста, а затем сформулировать соответствующее сообщение на языке рецептора, придав, таким образом, тексту на исходном языке (ИЯ) дополнительную окраску за счет словесного оформления и необходимого воздействия на получателя.
Однако вопросы выбора значений и передачи синтаксической структуры в тексте на языке перевода (ПЯ) не исчерпывают переводческой проблематики и не позволяют определить закономерности процесса перевода, т.к. смысловая эквивалентность двух текстов не обязательно предполагает эквивалентность значений отдельных языковых единиц. Общие закономерности любой речевой деятельности, в том числе двуязычной, могут быть исследованы только при условии учета взаимодействия лингвистических и экстралингвистических формантов смысла. Обращаясь к следующим примерам: «На столе лежит яблоко»; «Как я люблю яблоки!»; «Дай мне, пожалуйста, яблоко»; «Ты слышишь, что я сказал?», - можно отметить, что эти предложения могут обрести в речи различный смысл, а могут оказаться речевыми синонимами, т.е. иметь одинаковый смысл. Это будет зависеть от многих экстралингвистических факторов, как субъективных, так и объективных.
Поэтому не только переводчикам-практикам, но и многим видным теоретикам-лингвистам стало очевидным, что для осуществления процесса перевода абсолютно необходимо привлечение экстралингвистической информации, под которой подразумевается знание культур переводимого текста, а также знание социокультурной и коммуникативной ситуаций. Так, известный голландский языковед Э.М. Уленбек пишет: «...Знание языка-источника и переводящего языка недостаточно. Переводчику также необходимо знать культуру народов, говорящих на данных языках» . Еще более решительно высказывается в этом отношении видный американский лингвист Н. Хомский: «... Хотя имеется много оснований для того, чтобы верить в то, что языки в значительной степени сделаны по одному и тому же образцу, мало оснований полагать, что разумные процедуры перевода вообще возможны. Под "разумной процедурой" я имею в виду такую процедуру, которая не включает в себя экстралингвистическую информацию, то есть не содержащую "энциклопедических сведений""» .
Иными словами, экстралингвистические факторы речи являются неотъемлемыми составными частями самого процесса речи (коммуникативного акта), без которых речь
немыслима. В свою очередь, переводчику как участнику акта коммуникации совершенно необходимо владение экстралингвистической информацией, т.е. знание, помимо ИЯ и ПЯ, способов перехода от первого ко второму, а также предмета и ситуации коммуникации.
Так, переводчику научно-технических текстов необходимо обладать определенными знаниями из той области, к которой принадлежит переводимый текст; переводчику художественной литературы следует иметь представление об авторе переводимого произведения, его мировоззрении и эстетических взглядах, об эпохе, описываемой в данном произведении, а также обстановке и условиях жизни общества; переводчику общественно-политических материалов надлежит владеть знанием государственного строя, политической обстановки и других факторов, характеризующих страну, в которой был создан переводимый текст.
Владение экстралингвистической информацией включает в себя, помимо знания культур переводимого текста и коммуникативной ситуации, еще и учет социальной направленности и детерминированности процесса перевода как деятельности. Одной из задач анализа всякой деятельности представляется выработка критериев оценки. В основе эстетики и критики перевода, так же как и любого другого творческого вида деятельности, лежит категория ценности. Ценность определяется отношением произведения к норме данной деятельности. В этой связи представляются вполне справедливыми и обоснованными отстаиваемые Л.К. Латышевым положения о социальной детерминированности перевода, об определяющей роли требований, которые предъявляет к переводу общество, а также о том, что отличительные признаки перевода носят социально обусловленный характер . Как и любая социальная норма, норма перевода является механизмом, посредством которого общество детерминирует поведение личности . Социальная норма перевода представляет собой совокупность наиболее общих правил, определяющих выбор стратегий перевода. Эти правила, в конечном счете, отражают те требования, которые общество предъявляет к переводчику. Не будучи чем-то раз и навсегда заданным, эти требования варьируются от культуры к культуре, от эпохи к эпохе и от одного типа (жанра) текста к другому - в процессе развития изменяются их конкретное содержание и их иерархия.
Примером национальной вариативности нормы можно считать широко известные 12 «парадоксов перевода» Т. Сейвори, приведенные им в книге «Искусство перевода».
В процессе выработки стратегий перевода и их реализации переводчику приходится преодолевать ряд существующих противоречий между коммуникативной интенцией отправителя исходного текста и коммуникативной интенцией переводчика, между ситуацией первичной коммуникации, отраженной в исходном тексте, и ситуацией вторичной коммуникации, получающей отражение в тексте перевода, между двумя культурами и, в частности, между двумя литературными традициями, между установкой первичного текста на первичного получателя и установкой перевода на получателя перевода.
Из сказанного следует, что перевод как процесс выбора, детерминированный множеством переменных, порой имеющих противоположный эффект, не может иметь однозначного исхода и не может быть жестко детерминированным. Степень детерминированности действий переводчика является переменной величиной, колеблющейся в значительных пределах от минимума (перевод «информативных текстов» - в терминологии К. Райе) до максимума (перевод «экспрессивных текстов» - в той же терминологии).
Выбор уровня, на котором устанавливается эквивалентность, определяется специфической для данной ситуации конфигурацией языковых и внеязыковых факторов, от которых зависит процесс перевода. Понятие эквивалентности является в своей основе понятием нормативным. Отступления от иерархии уровней эквивалентности приводят к нарушениям переводческой нормы. В советской переводо-ведческой школе (Бархударов, Швейцер, Комиссаров) таковыми нарушениями принято считать буквальный и вольный перевод.
Зародившись на ранних этапах переводческой деятельности, противопоставление буквального и вольного перевода сохранилось и в более позднее время, когда выбор одной из переводческих стратегий определялся уже не характером переводимого текста, а общей установкой переводчика, его пониманием цели и содержания своей работы. Различие таких установок особенно отчетливо проявилось в художественном переводе, когда сторонники буквального перевода были убеждены, что задача перевода заключается в максимальном копировании исходного текста, а их оппоненты возражали, что как раз буквальный перевод никогда не будет верным, поскольку он не передает самое главное - художественные достоинства оригинала.
Начиная со второй половины XX столетия значительно возросли требования к точности перевода. Если переводчики художественной литературы допускали порой всевозможные вольности, то это в худшем случае приводило к искаженному представлению о творческой манере автора и литературных достоинствах произведения. Однако искажения в техническом, коммерческом, дипломатическом переводе, имеющие, как правило, гораздо более серьезные последствия, недопустимы в принципе. Следовательно, и свободный перевод в таких областях признается совершенно неприемлемым, и переводчики стараются передать все детали содержания оригинала, избегая в то же время буквализма, искажающего это содержание или затрудняющего его восприятие.
В некоторых исследованиях (Гачечиладзе, Кашкин, Курелла и др.) буквальный и вольный перевод рассматриваются как две противопоставляемые друг другу стратегии перевода, мы же относим их к двум подходам, методам перевода.
В соответствии с общественным предназначением перевода, а также не впадая в крайности буквального и вольного перевода, мы вслед за Л.К. Латышевым считаем, что создаваемому переводчиком тексту следует:
быть эквивалентным ИТ (исходному тексту) в коммуникативно-функциональном отношении;
быть в максимально возможной мере (не противоречащей первому условию) семантико-структурным аналогом исходного текста;
При рассмотрении различных подходов к оценке качества текста перевода с точки зрения нормативности обращает на себя внимание противоречие внутри существующих требований к переводу, поскольку, с одной стороны, в тексте перевода не должно быть ярко национальных средств языкового выражения, а с другой - переводной текст своим языком в принципе не должен отличаться от обычного, непереводного текста.
Обращаясь к цитате А.В. Федорова о том, что до сих пор не построена «цельная и определенная теория перевода как научная дисциплина» , можно сказать, что «блуждание» в поисках единой нормы перевода продолжается до сих пор и кажется, что однозначно решить эту проблему достаточно сложно.
Итак, убедившись, что смысловую эквивалентность текстов оригинала и перевода невозможно установить без обращения к
экстралингвистическим факторам, многие исследователи пришли к выводу о том, что перевод следует изучать как особый вид речевой деятельности путем исследования тех факторов, которые влияют на переводческий вывод, путем изучения, по возможности, динамики мыслительных процессов при переводе и выработки коммуникативных критериев смысло-
1. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М., 2002.
2. Земская Е.А. Исследования по языку советских писателей. М., 1959.
3. Долгополая М.С. Контекстуальные характеристики каламбура // Филологический журнал. 2004. Вып. 12.
4. Морозов М. Драматургия Бернарда Шоу // Пигмалион. М., 1946.
5. Виноградов В.С. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М., 1978.
6. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975.
7. Володина Е.А. Нестандартная сочетаемость как средство создания юмористического эффекта (на материале англоязычной прозы): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1998.
вой эквивалентности (З.Д. Львовская, В.Н. Комиссаров, А.Д. Швейцер, Я.И. Рецкер, Е. Nida, Р. Newmark и др.). Так возник метод моделирования переводческого процесса - создание теоретических моделей, представляющих в общем виде предполагаемые действия переводчика при переходе от текста на ИЯ к тексту на ПЯ .
1. Fedorov A.V. The basics of the general theory of translation. M., 2002.
2. Zemskaya E.A. Analyses of soviet writers language. M., 1959.
3. Dolgopolaya M.S. Contextual characteristics of pun // Philological magazine. 2004. Iss. 12.
4. Morozov M. The Bernard Shaw"s drama // Pygmalion. M., 1946.
5. Vinogradov V.S. Lexical questions of the translation of fiction. M., 1978.
6. Skrebnev Yu.M. The article of the stylistic theory. Gorkiy, 1975.
7. Volodina E.A. Non-standard compatibility as the method of creating humorous effect (English fiction): auth. abstr. ... Master of Philology. M., 1998.
