Значение слова заячий. Заячья скидка следа Примеры употребления слова заячий в литературе

Билет (дружеская пародия на «Проездной этой жизни билет» Он Ушел). Не хочу никаких я мучений. И вообще не хочу умирать. А чтоб не было в этом сомнений Я стишок накропаю опять. Наследив, не захлопну я дверцу. Почитав, успокою нутро. Как спокойно мне станет на сердце, Когда

заячий

заячья, заячье.

Прил. к заяц в 1 знач. Заячья шкурка. Заячья охота.

Сделанный из меха зайца. Заячья шубка.

Трусливый, робкий (разг.). Заячья душа. В нем жил заячий испуг. М. Горький.

Составная часть названий многих растений (бот.). Заячий клевер. Заячья капуста. Заячья лапка. Заячье ушко. Заячья губа (мед.) - природное ненормальное раздвоение верхней губы у человека (как у зайца).

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова.

Энциклопедический словарь, 1998 г.

Заячий (остров, Ленинградская область)

Заячий (- «заячий остров ») - небольшой остров в Ладожском озере. Относится к группе западных Ладожских шхер. Территориально относится к Приозерскому району Ленинградской области Россия.

Вытянут с северо-запада на юго-восток. Длина 0,4 км, ширина 0,2 км.

Расположен при выходе из залива Лехмалахти, юго-восточнее острова Монтоссари. Остров Заячий высокий и поросший лесом. С северо-восточной стороны - подводная гряда камней.

В 1939-1944 годах на восточной оконечности острова финны установили сторожевой наблюдательный пункт. Он представляет собой бетонный квадратный бруствер высотой в 1 м от поверхности, глубиной в рост человека и размером 4×4 м. Толщина стенок 30 см.

Стоять лучше на западной стороне острова, где есть галечный пляжик. Есть также стоянка под скалой на которой установлен навигационный знак.

Заячий

За́ячий :

• Заячий - остров в северо-западной части Ладожского озера.
• Заячий остров - остров в устье Невы.
• Заячий остров - остров на реке Миасс.
• Заячий - остров в Раскопельском заливе Чудского озера.

Примеры употребления слова заячий в литературе.

На нем были новые черные валенки, крепкий полушубок красной дубки и пышный заячий малахай.

Шалфей, ирис, подорожник, переступень, марьянник, ромашка белая, черника, примула, душица, мелисса, чудо-цвет, амми, ромашка полевая, рябина, яснотка, крестовник, медуница, зубчатка, пион, лютик, сумах, белена, клевер, шафран, росянка, колокольчик, дурман, репейник, молочай, тысячелистник, барвинок, льнянка, вьюнок, базилик, чернокорень, мак, фиалка, щавель, мать-и-мачеха, осот, повой, пикулъник, чертополох, чернушка, марена, очанка, дуб, зверобой, цикорий, ландыш, дурнишник, пупавка, василек, заячья капуста, пижма, бирючина, белладонна, иглица, мята, мальва, дремлик, крапива, бодяк, лаванда, чина, кипрей, хохлатка, дубравник, паслен, ракитник, могильник, нарцисс, одуванчик, водосбор, жасмин, валериана, лядвенец, красавка, анютины глазки, безвременник, хвощ, молодильник, любка, наперстянка, гранат, золототысячник, горечавка, можжевельник, полевой мак, горицвет, настурция, петров крест, купена, лунник, повилика, очный цвет, розмарин, ясенец, медуница, воронец, чистотел, дымянка, земляника, сирень, бересклет, м

Опершись на локоть, она держала сжатую в кулак левую руку подле своей щеки, что не мешало ей кушать, и, видимо, старалась придать себе во время разговора высокообразованный вид, вздергивала верхнюю губу, открывая узкие и длинные заячьи зубы.

Пастушья сумка, заячья капустка, Окно с решеткой, за решеткой свет Во тьме повис.

Но тут растворилась дверь, и вместе с клубами холодного воздуха в комнату вошла целая орава мужиков - впереди юркий Доброхотов, он в момент сорвал с головы заячью шапку и торжествующе оглядел всех вошедших, как отделенный своих солдат.

Лунный свет, мерное величавое движение вооруженных подразделений, черные могучие грузовики, заячье постукивание ходиков на стене, замершие на стуле кофточка, лифчик, чулки, теплый запах жилья, - все несоединимое соединилось.

За вьюгами подули по затвердевшему серому насту полей жесткие ветры, оборвали последние коричневые листья с бесприютных дубовых кустарников в логах, рошел тонуть в непролазных наносах, испещренных заячьими следами, однодворец Тарас Миляев, спокон веку приверженный охоте, превратились в мерзлые глыбы водовозки, наросли ледяные скользкие бугры вокруг прорубей, накатались дороги по сугробам - и зимние будни установились.

Я его знаю: он насылает бельма, перекашивает глаза, дает заячью губу, портит пшеницу рожками и всячески подгаживает каждому.

Хоть одного бы: ремни нам надобны, а для этого лучше заячьей кожи нет -- больно крепка.

По знаку Заячьей Губы карлик, который обычно говорил свистящим шепотом, надулся, точно багровый клоп, и издал басом такой гулкий звук, что вороны, переполошась, взлетели с самурской колокольни.

В конце концов в пылу возни Заячья Губа, пытавшаяся стащить с нее грубый и разбитый сапог - все, что осталось от самурской военной одежды, - отлетела и пребольно стукнулась затылком.

А когда она исчезла, то все собранное в ней стало обрат-но становиться на свои места: какой-нибудь заячий следок, голубеющий на белом снегу, отчего он стал мне прекрасен?

Конечно, это в каждой ботанической книге можно найти, что тенелюбивое растение прячется от солнца и что заячья капуста, как тенелюбивая, должна была тоже свернуться.

Но ведь в ботанической книге сказано вообще о тенелюбивых растениях, и если даже о заячьей капусте, то, конечно, тоже вообще, а не о том самом листике, от которого собаке пахло тетеревенком и в тот самый момент, когда сквозь ветви густых елок вышел на него солнечный луч.

Взгляд мальчика упал на длинный ремень из заячьей кожи, аккуратным мотком лежавший на носу лодки.

Неоплаченный проезд: принципиальная позиция или обстоятельства

Меня часто спрашивают, езжу ли я зайцем. «Иногда», - уклончиво отвечаю я. Да и как тут ответить наверняка, если не придерживаюсь принципиальной заячьей позиции: не платить за проезд ни копейки. Платить или не платить - зависит от обстоятельств, которые, порой, подбираются «лучше некуда».

Пересадка

Таксист остановил машину, щёлкнул выключателем под потолком салона. Бледно-жёлтым светом вспыхнула лампа, ослепила после ночной дороги. Свет в салоне - знак, что пора рассчитаться. Я достал кошелёк.
- Карты принимаете? - спросил я.
Таксист обернулся. Его глаз не было видно, они спрятались в тени глубоких глазниц. Я почувствовал, что шофёр внимательно меня рассматривает.
- Это вам не универмаг, - нахмурил брови таксист. - Шестьсот рублей.

Я отсчитал купюры, положил их в протянутую лопатообразную ладонь. Таксист, быстро перебирая пальцами, прогнал купюры сначала справа налево, потом обратно. Ещё раз взглянул на меня, сложил купюры пополам, сунул во внутренний карман куртки:
- Там на багажнике кнопочку сам нажмёшь, - перейдя на «ты», сказал таксист.
Я вышел из машины, хлопнул дверью. В лицо ударил холодный октябрьский ветер, догладывающий ветки пристанционных клёнов. Поёжился, достал из багажника рюкзак.

Электричка ушла десять минут назад. На станции ни души, окошко кассы закрыто. Заглянул в проём окошка: за запотевшим стеклом табличка «закрыто» и бурый металл клетки. После дождя станционные лавочки сырые - не присесть. На гладких, крашенных масляной краской досках капли собирались в лужицы. Ветер завывал под бетонными плитами платформы, трепал предупреждающий фанерный плакат «Не стойте у края платформы!», гремел жестяным щитом расписания электричек. Фонари подсвечивали мокрый асфальт бледным, серым светом. Сыро, и оттого очень промозгло. Я почувствовал себя неуютно. Вспомнил, что с обеда таскаю в рюкзаке термос с горячим чаем. Открутил пробку, налил в крышку дымящийся ароматный чай, и сразу стало веселей.

За пятнадцать минут до прихода электрички на станции стал собираться народ. У горизонта вспорол темноту луч прожектора - электричка. Десять натопленных, ярко освещённых вагонов плавно заскользили у платформы, вздохнули пневматикой тормозов, встали. Хлопок закрывающихся дверей, и электричка рванула вперёд, на Москву.

Во Фрязево мне нужно было пересесть на электричку Ярославского направления. Есть в Подмосковье так называемая Ярославская хорда - соединительная линия Мытищи - Фрязево, скачок с одного направления на другое. По этой-то хорде я и намеревался попасть в Мытищи, минуя Москву. Стык между электричками короткий, всего пять минут: перейти по виадуку, взять билет, сесть в электричку и уже отправление.

Подходя к Фрязево, электричка сбавила ход и еле ползла, деловито жужжа моторами. Состав извивался змеёй, переходя по стрелкам между многочисленными станционными путями. Под полом скрежетали вагонные тележки, поворачиваясь на заржавленных осях. Вагон кренился то вправо, то влево. Я то и дело поглядывал на часы: три минуты на пересадку, две минуты на пересадку... под окном поплыл мокрый асфальт станционной платформы.

Серо-синяя электричка ярославского направления, гостеприимно растворив двери, стояла у платформы на соседнем пути. Скрипнули тормоза раскрылись двери. Я выскочил из вагона, в три прыжка пересёк платформу и очутился в тамбуре серо-синей электрички. Динамик под потолком вагона затрещал:
- Электропоезд следует до станции Москва - Ярославская.
В дверях зашипел сжатый воздух.
- На Ярославское направление следует поезд, будьте внимательны, - предупредил машинист.

Хлопнули двери, вагоны дёрнулись, стукнулись буферами и покатили вдоль платформы. Из-за опоздания петушинской электрички, на пересадку ушло меньше минуты. Опоздай она ещё немного, пришлось бы полтора часа ждать следующую электричку. Всё-таки, как здорово всё складывается, подумал я. И сразу осекся: не рано ли праздную.

В вагоне пахло электрическим теплом, было ужасно душно. За время стоянки раскалённый обогреватель сжёг весь воздух в вагоне. Я прислонил голову к оконному стеклу, из щели рамы дул прохладный ветерок. Электричка вяло плелась по одноколейке, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. За окном - тёмный лес. Из-за голых веток мелькнули фары автомобилей, выстроившихся в ряд - переезд, и снова темнота.

Из тамбура в вагон вошла женщина - контролёр и двое охранников.
- Граждане, приготовьте билеты для проверки, - выкрикнула на ходу контролёр и направилась ко мне.
Я обернулся: в вагоне я был единственным пассажиром.
- Ваш билет, - протянула руку контролёр.

Во Фрязево работает касса, и если брать билет у контролёра от Фрязево, то придётся оплатить сбор за оформление билета в вагоне. А дальше идут глухие полустанки, и касс там наверняка нет или они закрыты.
- Какая же следующая станция? - мучительно вспоминал я. - Лесная или Колонтаево. Нет, всё-таки Лесная. Лесная!
- От Лесной до Мытищ, - объявил я контролёру, доставая кошелёк.

Немолодая уже, густо накрашенная женщина посмотрела на меня с удивлением. Брови её воспарили к наморщенному лбу и пошли волнами. Двое охранников за её спиной равнодушно смотрели по сторонам не обращая внимания на наш разговор. Контролёр медленно убрала протянутую руку, сжала ладонь в кулак и уперла его в бок. На лице женщины появилась ехидная улыбка:
- А почему это от Лесной? - напористо произнесла она. - Что, бежим впереди паровоза, пассажир?! До Лесной мы ещё не доехали. Так что от Фрязево! От Фрязево до Мытищ...
Она пощёлкала кнопками на билетопечатающем аппарате, висевшем у неё на шее:
- ...от Фрязево до Мытищ билет стоит 210 рублей со сбором.

Я пытался объяснить: «не моя вина», «касса в Кабаново закрыта», «электричка опоздала», «короткая пересадка»... Контролёр только качала головой, ехидная улыбка не сходила с её лица. Власть. Пускай маленькая, пускай над пассажиром электрички, но всё-таки власть: захочу, помилую, а захочу... Электричка, как нарочно, не ускорялась. Перегон долгий и таким темпом до спасительной станции минут пять хода. Контролёр указала мне в сторону хвоста поезда:
- Проходим на выход! Давайте, давайте! Шевелимся! На выход!

Я взвалил на спину рюкзак и пошёл в конец вагона. Контролёр направилась за мной, следом - двое охранников. Я шёл по пустым вагонам, переходя из вагона в вагон, распахивая двери тамбуров и межвагонных переходов. Контролёр шагала «в затылок», я слышал её глубокое, сиплое дыхание за спиной.

Формально она права, думал я, действует по инструкции. То, что закрыта касса, что электричка опоздала - не её вина. Но зачем хамить. И кажется, ей это доставляет удовольствие: задеть пассажира, уязвить его, почувствовать над человеком пусть маленькую, но власть. Быть может, таких людей нарочно берут в контролёры, чтобы пассажиры ездили с билетами. Зная, что в электричке можно нарваться на хамство и скандал, пассажир будет брать билет в кассе заранее. С этими мыслями я дошёл до хвостового вагона. Контролёр отстала в третьем или четвёртом вагоне, проверяла билет у одинокого пассажира.

В хвостовом вагоне людей было больше, чем в остальных. Зайцы, изучив повадки «контры», выработали своё поведение. В тот момент, как контролёр с охраной появилась в вагоне, поезд замедлил ход. «Зайцы» заметались по тамбуру, готовясь к побегу. С какой стороны платформа: справа или слева. Всё-таки справа. Толпа метнулась к правым дверям. Люди переминались с ноги на ногу, то ли от нетерпения, то ли разминаясь перед вынужденной пробежкой.

Раскрылись двери. «Лесная», - прозвучало из динамиков. «Зайцы» рванули по платформе вдоль состава. Выскочил и я. Бригада готовилась к этому манёвру, расставили посты. Из тамбура выглядывал охранник, в следующем вагоне - тоже. Значит, бежать два вагона. Только бы машинист не подвёл, не закрыл двери, не уехал. Но нет, как видно, он на нашей стороне: электричка терпеливо стояла у платформы, дожидаясь окончания заячьего спринта. Втыкаясь друг другу в спины, «зайцы» заскочили в тамбур третьего вагона. Последний бегущий залетел в тамбур, прислонился к стене. Тяжело дыша, согнулся пополам, оперся руками на колени. Машинист объявил отправление, закрылись двери, поехали.

Я прошёл по составу в головной вагон, устроился на лавке, достал термос с горячим чаем. После Монино железная дорога стала двухколейной, станции пошли чаще, а вагон наполнился пассажирами - с каждой остановкой электричка приближалась к Москве. Когда поезд отъезжал от Циолковской, боковым зрением я заметил, что касса на станции закрыта. Это произошло автоматически: факт на мгновение мелькнул в сознании и ушёл на другой уровень, как прячется окно программы на мониторе компьютера, стоит только нажать кнопку «свернуть».

В Королёве и Болшево электричка набрала пассажиров, в вагоне стало многолюдно. Неудивительно, что «контра» пошла с проверкой повторно, уже в обратном направлении. В тамбуре хлопнула дверь и в вагоне прозвучала уже знакомая фраза: «Граждане, приготовьте билеты для проверки». Та же компания, контролёр и двое охранников, шли по вагону с проверкой. Теперь они шли из хвоста в голову, а это сложнее: вагоны дёргаются, так и норовят отбросить назад, обратно в хвост. Припадая вперёд и преодолевала силу тяготения, бригада уверенно продвигалась по вагону. Контролёр быстро проверяла билеты, гася их шариковой ручкой.

Увидев меня, контролёр расплылась в улыбке, но радость эта была недоброй. Охранники выглядывали из-за контролёрской спины, предвкушая развитие событий.
- Циолковская - Мытищи, пожалуйста, - произнёс я.
Фраза слетела с моих губ сама собой. Спустя мгновение, я понял, что покупаю билет. Вот и пригодилась «свёрнутое окошко программы»: на Цилоковской касса была закрыта, значит, билет в вагоне продают без сбора. Да и к Мытищам Цилоковская ближе Фрязево, всего две пригородные зоны.

Контролёр захлопала глазами. Для неё такой поворот событий, видимо, оказался более неожиданным, чем для меня.
- То есть как, Цилоковская?! - опешила она. - Вы ведь от Лесной едете. Платите 88 рублей.
- Циолоковская - Мытищи, - как можно тверже повторил я, чтобы уже никаких сомнений. - Сорок четыре рубля.
Я сказал это так, наобум, и, видимо, угадал стоимость билета.
- Нет, так не пойдёт! - возразила контролёр.

Злорадная улыбка исчезла с контролёрского лица, её сменило недоумение, а потом рассудительность. Глаза женщины сощурились и забегали из стороны в сторону, подыскивая выход из ситуации. Из-за её спины с интересом выглядывать охранники. Видимо, они поспорили с контролёршей, что она обдерёт меня по полной.
- Так! - контролёр перешла в наступление. - Проходим на выход!
- Какой выход?! - пришла моя очередь недоумевать. - Я же покупаю у вас билет.
- Берите билет от Лесной или выходите! - её глаза округлились от возмущения.
Охранники за спиной контролёра прикрывали улыбки ладонями. По всему, такой ход событий их забавлял.

Ну уж нет, подумал я. Теперь правила и инструкции - грозное оружие формалистов и бюрократов, на моей стороне. Буду бить врага его же оружием, холоднокровно и невозмутимо.
- Циолковская - Мытищи, - заладил я на каждый аргумент контролёра.
Формально, я прав, непробиваемый аргумент. Спор, не спор, а кому охота терять работу из-за неудавшегося «наезда». Контролёр сдала позиции, нехотя взяла деньги, пробила билет.

Стыдно должно быть, молодой человек, - сказала на прощание она, пошла по вагону.
Пройдя несколько шагов, опомнилась, обернулась, бросила в мою сторону:
- Счастливого пути!
Зло сказала, с нажимом. Тоже формальность: инструкция требует быть с пассажиром вежливым и обходительным, прощаясь, желать счастливого пути. Подстраховалась, боится жалоб.

Бригада перешла с проверкой в следующий вагон. Мерно, неторопливо постукивали колёса электрички. Состав вошёл в кривую, и реборды колёс противно засвистели, упираясь во внешний рельс. Я прислушался к своим ощущениям: стыдно ли мне? Нет, не стыдно. Я не обманывал, стремясь сэкономить любой ценой, не поддался всеобщему заячьему ажиотажу. Я сознательно выбрал путь не платить, вернее, платить меньше. И это был мой выбор: проголосовал против хамства, грубости, плохого обслуживания. Проголосовал рублём.