генерал-полковник авиации (1951), Герой Советского Союза (звание присвоено 13 августа 1941 года), командующий авиацией Военно-Морского Флота СССР (1950-1962), участник первой бомбардировки Берлина (1941)
Дата рождения: 09(22).06.1909
Место рождения: с. Благовещенье (Волокославинское) Волокославинского с/с Кирилловского района
Дата смерти: 29.10.1963
Место смерти: г. Москва
(9.06.1909, с.Волокославинское Кирилловского р-на – 29.10.1963, Москва)
Будучи полковником, командиром 1-го минно-торпедного авиаполка ВВС Балтийского флота, возглавил бомбардировку Берлина в августе 1941 г., Герой Советского Союза. С 1944 г. – исполняющий обязанности командующего ВВС Северного флота, с 1946 г. – командующий ВВС Тихоокеанского флота, с 1950 г. – командующий авиацией ВВС Военно-Морского Флота СССР. В 1951 г. присвоено звание генерал-полковника, награжден тремя орденами Ленина, пятью – Красного Знамени, орденами Суворова II степени и Красной Звезды.
Евгений Николаевич Преображенский родился 9 июня 1909 г. в с.Волокославинское – ныне территория Волокославинского сельсовета Кирилловского района. Учился в Череповецком педагогическом техникуме. В 1927 г. по комсомольской путевке был призван служить в Военно-Морской Флот. В 1930 г. окончил военно-морское авиационное училище в Севастополе, в 1933 – курсы усовершенствования начсостава при Военно-воздушной инженерной академии. Командовал авиационными подразделениями. Во время советско-финляндской войны (30 ноября 1939 – 13 марта 1940) войсковая авиачасть Преображенского вела бомбардировки коммуникаций противника, его береговых баз, портов и аэродромов. За боевые заслуги, мужество и героизм наш земляк в январе 1940 г. был награжден орденом Ленина.
22 июня 1941 г. командир 1-го бомбардировочного минно-торпедного полка Балтийского флота полковник Е.Н.Преображенский встретил на своем аэродроме в Прибалтике. Полк, которым он командовал, уже в конце июня 1941 г. нанес первые удары по аэродромам союзницы фашистской Германии – Финляндии. Затем его авиационная часть нанесла несколько ударов по немецким танковым частям, мотопехоте и живой силе противника в районе Даугавпилса, участвовала в прикрытии войск Лужской оперативной группы в районе Ленинграда.
30 июля 1941 г. в расположение полка прибыл командующий авиацией ВМФ генерал-лейтенант авиации С.Ф.Жаворонков, который высказал идею нанесения бомбовых ударов по фашистской столице, чтобы опровергнуть заявления нацистской пропаганды о том, что советская авиация уже перестала существовать. Из-под Ленинграда летчики полковника Преображенского скрытно переправились на остров Саарема (Эстония), где в Кагуле базировался замаскированный аэродром. В ночь на 8 августа 1941 г. авиационная группа под командованием Е.Н.Преображенского в составе 15 боевых машин сбросила 750-килограммовые бомбы на военно-промышленные объекты фашистской столицы. Утром радио Берлина сообщило о том, что 150 британских самолетов пытались штурмовать столицу Германии. Лондонская радиостанция «Би-Би-Си» тут же опровергла это сообщение. В свою очередь, Москва передала, что бомбардировку осуществила советская авиация. А 13 августа 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР нашему земляку было присвоено звание Героя Советского Союза. Спустя годы немецкий писатель Олаф Греллер напишет: «То, что до сих пор не удавалось и до 1945 года больше уже никому не удастся, совершили летчики Преображенского: они застали врасплох фашистскую противовоздушную оборону, самую сильную и оснащенную, какая только была в 1941 году».
Всего авиагруппа полковника Е.Н.Преображенского штурмовала Берлин 10 раз, в налетах участвовало почти 90 бомбардировщиков дальнего действия. Полеты прекратились лишь после того, как по личному приказу Гитлера аэродром в Кагуле был полностью уничтожен превосходящими силами авиации группы армии «Север». В начале 1942 г. командование предоставило Евгению Николаевичу краткосрочный отпуск на родину, где в то время проживали его мать, жена, дети. Отважный летчик в отпущенные ему два дня встретился с семьей, учениками Кирилловской средней школы, принял участие в работе пленума райкома партии, порадовал семью и товарищей игрой на баяне, подаренном ему мастерами артели «Северный кустарь». Впоследствии этот украшенный перламутровой инкрустацией баян – подарок земляков – стал экспонатом Центрального военно-морского музея СССР.
С августа 1942 г. Евгений Николаевич командует авиабригадой Балтийского флота, которая бомбила войска и корабли противника в ходе битвы за Ленинград. Весной 1943 г. соединение Преображенского участвовало в налетах на Кенигсберг, Тильзит, Инстенбург. Торпедоносные авиаполки разрушили сетевую преграду и проделали выходы в Балтийское море. Одновременно самолеты наносили удары по морским транспортам в Рижском заливе.
В апреле 1943 г. отважный летчик побывал на родине. Он прибыл в родные места на своем самолете, посадив его прямо на озеро. И вновь, помимо короткого свидания с семьей, – участие в работе городского собрания партийного актива, встреча с жителями района, на которой он призвал земляков еще лучше трудиться для достижения победы над врагом. Тогда же, в апреле 1943 г., Е.Н.Преображенский назначается начальником штаба ВВС Северного флота. 31 марта 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР генерал-майор Е.Н.Преображенский был удостоен ордена Суворова II степени «за умелое и мужественное руководство боевыми операциями
». С сентября 1944 г. он исполняет обязанности командующего ВВС Северного флота. Находясь на этом посту, внес большой вклад в дело
защиты своих и союзных коммуникаций, проявил себя талантливым руководителем летного состава в ходе Петсамо-Киркенесской операции, проведенной в октябре 1944 г. с целью изгнания немецко-фашистских оккупантов из Заполярья.
С апреля 1945 г. наш земляк – заместитель командующего ВВС Тихоокеанского флота. Под его руководством осуществляется высадка воздушных десантов в Порт-Артуре (Люйшунь) и Дайрене (Далянь) в августе 1945 г. С февраля 1946 г. Е.Н.Преображенский командует ВВС Тихоокеанского флота, а с февраля 1950 г. ему доверяют возглавить авиацию Военно-Морского Флота СССР. С 1962 г. генерал-полковник Е.Н.Преображенский – военный консультант Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
Скончался Евгений Николаевич 29 октября 1963 г., похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Здесь же покоится его однофамилец – Герой Советского Союза генерал-майор Г.Н.Преображенский – уроженец г.Грязовца, командир Темрюкской стрелковой Краснознаменной дивизии во время Великой Отечественной войны.
Литература:
Вологжане – генералы и адмиралы. Ч.1. – Вологда, 1969;
Трибуц В.Ф.Балтийцы сражаются. – М., 1985;
Акиньхов Г.А. Вблизи фронтов. – Вологда, 1994;
Спивак Т.О. Крылатое мужество. – Вологда, 2003.
В.Б.Конасов
Из воспоминаний командующего Балтийским флотом во время Великой Отечественной войны адмирала В.Ф.Трибуца: «1-й минно-торпедный авиационный полк являлся одним из лучших на флоте по своей слаженности, организованности, качеству боевых машин… Командир полка Евгений Николаевич Преображенский, прежде чем возглавить тяжелый авиационный полк, летал почти на всех машинах, но больше всего любил бомбардировщики, особенно тяжелые, с современной скоростью, хорошей дальностью и бомбовой нагрузкой до тонны. Евгений Николаевич был зрелым, подготовленным в тактическом и летном отношении командиром, прекрасно знал технику, умел выжимать из нее все».
«В ночь на 8 августа 1941 г. авиация КБФ совершила первый налет на Берлин… В первом налете участвовало 15 самолетов. Группы возглавляли Е.Н.Преображенский, В.А.Гречишников и А.Я.Ефремов (с 13 августа 1941 г. – Герои Советского Союза). Почти весь полет проходил в облаках. К объектам бомбардировки самолеты выходили поодиночке. На участке маршрута от береговой черты южной части Балтийского моря до цели (около 200 км) отмечалось сильное противодействие противника (зенитная артиллерия, истребители, прожекторы). Наши самолеты в первом налете потерь не имели. До 4 сентября было совершено девять групповых налетов (последний – 4 сентября)».
Авиация ВМФ в Великой Отечественной войне». – М., 1985.
Из книги «Вологжане – генералы и адмиралы»: «При выполнении боевых заданий Евгений Николаевич не раз оказывался в затруднительном положении, но всегда выходил победителем. Во время второго налета на Берлин один мотор самолета, который он вел, отказал вскоре после вылета с аэродрома. Весь полет от самого моря сопровождался огнем немецких зенитных орудий. Трасса была тяжелой и в навигационном отношении. Но командир полка не отступил от цели. Он довел самолет до Берлина и точно сбросил бомбовый груз. Обратно шел один, отстав от группы. В сообщении ТАСС от 9 августа 1941 года о втором налете на Берлин указывалось, что один самолет не вернулся на аэродром и разыскивается. Это был самолет Преображенского. Но он вернулся на свой аэродром!».
Преображенский Евгений Николаевич родился 22.06.09 г. в селе Благовещенье Вологодской области, в семье сельского учителя. Русский. Окончил три курса Череповецкого педагогического техникума.
В РККА с 1927 г. В декабре 1927 г. поступил в Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, которую окончил в марте 1929 г. Сразу же поступил в Севастопольскую высшую школу красных морских лётчиков. В первый самостоятельный полет его выпустил командир отряда авиашколы Молоков В.М.
После окончания авиашколы с июля 1930 г. служил младшим летчиком 62-й отдельной авиационной эскадрильи, а с декабря 1931 г. исполнял обязанности командира воздушного корабля.
В июне 1932 - июне 1933 гг. учился на Курсах усовершенствования командного состава при ВВА им. Жуковского.
С июня 1933 г. - командир авиаотряда 121-й авиационной эскадрильи, с июня 1936 г. - командир 25-й авиационной эскадрильи, с апреля 1938 г. - помощник командира 1-го мтап.
Участвовал в советско-финской войне. Был помощником командира 1-го мтап, а с декабря 1939 г. - командиром 57-го бап ВВС БФ. Награжден орденом Ленина.
Член ВКП(б) с 1940 года.
Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Был командиром 57-го бомбардировочного авиаполка 8-й бомбардировочной авиабригады ВВС Балтийского флота.
Ранним утром 24.06.41 г. на выполнение первой боевой задачи - уничтожение немецкого морского десанта, обнаруженного в двадцати милях севернее Либавы, в полном составе вылетели 1-й мтап и 57-й бап. К сожалению, разведданные оказались не точными, морской десант противника летчиками обнаружен не был, и тогда все семьдесят бомбардировщиков и торпедоносцев нанесли удар по запасной цели - порту Мемель, где базировались немецкие корабли. На аэродром не вернулись два самолета.
С 26.06.41 г. и до конца месяца 57-й бап наносил бомбардировочные удары по аэродромам Финляндии, на которых базировались самолеты 5-го воздушного флота Люфтваффе, бомбил пушечный завод в Турку.
30.06.41 г. участвовал в уничтожении немецкой переправы через Даугаву.
В первой половине июля в интересах Северо-Западного фронта 57-й бап наносил бомбовые удары по танковым и механизированным войскам противника в районе Луги, Осьмино, Кингисеппа, Гдова, озера Самро.
13.07.41 г. полк участвовал в разгроме вражеского конвоя в составе сорока вымпелов, идущего с войсками, вооружением и боеприпасами из Лиепаи в Ригу. Шесть транспортов были потоплены и четыре повреждены.
22.7.41 г. полковник Преображенский был назначен командиром 1-го минно-торпедного авиаполка 8-й баб ВВС БФ.
Преображенский очень быстро освоился со своей новой должностью - его в полку еще не забыли. Личный состав верил своему у командиру, который, в отличие от прежнего, сам успешно водил эскадрильи на бомбардировки боевых порядков немецких войск, рвущихся к Ленинграду. Под его командованием 1-й мтап наносил бомбовые удары в интересах сухопутных частей главным образом по боевым порядкам противника в районах Пскова, Порхова, Гдова и Луги. Бомбил танковые колонны, артиллерию и скопления немецких войск на крупных магистралях.
29.07.41 г. по приказу Ставки ВГК на базе 1-го мтап ВВС БФ была создана авиагруппа особого назначения, командиром которой был назначен полковник Преображенский.
Двухдневные сборы по подготовке к новому заданию проводили в лесу, в трех километрах от аэродрома Беззаботное. Штаб авиагруппы особого назначения разместился в доме лесника, летчики и штурманы жили в палатках, по звеньям. Из Москвы, из штаба военно-воздушных сил ВМФ, прилетели флагманские специалисты для проведения занятий с летным составом.
2.08.41 г. тринадцать бомбардировщиков авиагруппы во главе с полковником Преображенским прибыли на аэродром Кагул на острове Сааремаа.
Летчики и штурманы готовились к удару по Берлину. Занятия проводили командир авиагруппы и флагманский штурман.
Особое внимание полковник Преображенский обратил на изучение целей. Каждому самолету он выделил военный объект, с тем, чтобы как можно шире рассредоточиться над Берлином и охватить бомбардировкой весь город.
5.07.41 г. авиагруппа особого назначения была полностью готова к выполнению боевой задачи. К этому времени из Беззаботного в Кагул прилетели оставшиеся семь самолетов.
В ночь с 5 на 6.08.41 г. пять бомбардировщиков во главе с капитаном Ефремовым совершили пробный полет по маршруту, который, в общем, закончился успешно, хотя один самолет и разбился во время посадки.
Первый удар по Берлину было решено нанести в ночь на восьмое августа.
7.08.41 гг. в 21.00 тринадцать советских бомбардировщиков взлетели с аэродрома Кагул на острове Саремаа и взяли курс на Берлин.
Вспоминает генерал-лейтенант авиации Хохлов: «Стрелки часов приближались к цифре «9». Я открыл астролюк и с ракетницей в руке поднялся над своей кабиной. Е.Н. Преображенский кивнул мне головой, что означало - давай сигнал. Зеленая ракета прочертила воздух в предвечерних сумерках...
Флагманский корабль, тяжело двигаясь по рулежной дорожке, вышел на простор аэродрома и подрулил к старту. Здесь с двумя флажками в руках стоял генерал Жаворонков. Помахав нам рукой, он протянул белый флажок вдоль взлетной полосы, это - разрешение на взлет. И я занес в бортовой журнал первую запись: «Взлет - в 21 час».
Самолет двинулся по взлетной дорожке. Пробежал почти все взлетное поле, перескочил мелкий кустарник и поднялся в воздух…
Через час полета мы пробили облачность. Высота 4500 метров. Пришлось надеть кислородные маски...
Я прошу Преображенского поточнее выдерживать заданный курс, зная, что выход на контрольный ориентир на южном берегу Балтийского моря будет трудным. Его придется проходить в темноте, на большой высоте и при наличии значительной облачности. Евгений Николаевич умел выдерживать навигационные элементы полета. И теперь я вновь убеждаюсь в этом. С удовлетворением смотрю на свой компас. Его магнитная стрелка колеблется всего на один два градуса вправо или влево от генерального курса полета.
Летим уже два с половиной часа. Высота 6000 метров. Температура в кабине 38 градусов ниже нуля. Появилась тяжесть в голове, в руках, апатия. Трудно лишний раз повернуться, сделать движение рукой. Это признак нехватки кислорода. Открываем полностью подачу кислорода. Сразу становится легче.
По расчету времени мы должны бы уже подлетать к южной береговой черте Балтийского моря. Облачность по-прежнему значительная, и очень трудно обнаружить береговую черту. Но неожиданно нам приходит на помощь... противовоздушная оборона противника. Через просветы облаков прорезались лучи прожекторов. Следовало ожидать разрывов зенитных снарядов, но их нет. Мы поняли, что пролетаем береговую черту и фашисты принимают нас за своих.
К нашему удовлетворению, мы точно вышли с моря на намеченный контрольный ориентир, опознали его и теперь взяли курс на Штеттин, от которого рукой подать до Берлина...
Над сушей облачность резко уменьшилась. Видимость - превосходная, Казалось бы, все благоприятствует нам.
Впереди по курсу замечаем действующий ночной аэродром. Так и есть, Штеттин. На летном поле то и дело вспыхивают и гаснут посадочные прожекторные огни. Вероятно, возвращаются из своих варварских полетов воздушные разбойники гитлеровского Люфтваффе.
Наши самолеты спокойно проходят над аэродромом. С высоты полета хорошо видны силуэты рулящих самолетов, движение автотранспорта. При нашем появлении над аэродромом замигали неоновые огни, засветились посадочные прожекторы. По всему видно, аэродромная служба приняла нас за своих.
Руки тянулись к бомбосбрасывателю. Так хотелось послать вниз десяток-другой авиабомб. Но нас ждала другая, еще более важная цель. И до нее оставалось только полчаса лету…
Погода совсем улучшилась. На небе ни облачка. И Берлин мы увидели издалека. Сначала на горизонте появилось светлое пятно. Оно с каждой минутой увеличивалось, разрасталось. Наконец превратилось в зарево на полнеба.
От неожиданности я оторопел - фашистская столица освещена. А мы у себя на Родине уже сколько времени не видели огней городов.
Передаю командиру полка:
- Перед нами - Берлин.
- Вижу, - взволнованно отвечает он. Аэронавигационными огнями Преображенский подает идущим за флагманом экипажам команду: рассредоточиться, выходить на цели самостоятельно.
Я вывожу флагманский самолет к Штеттинскому железнодорожному вокзалу. Конфигурация освещенных улиц, площадей четко различима с воздуха. Видно даже, как искрят дуги трамваев, скользящие по электрическим проводам. Отсвечивает в огнях гладь реки Шпрее. Тут не заблудишься, не перепутаешь выбранный объект.
Освещенный город молчит. Ни одного выстрела, ни одного прожекторного луча, устремленного в небо. Значит, противовоздушная оборона и здесь принимает наши самолеты за свои.
Цель! Теперь только цель. И вот она перед нами. Вот вокзал, опоясанный паутиной рельсовых путей, забитых железнодорожными составами.
- Так держать! - передаю я в микрофон командиру корабля. Открываю бомболюки. Снимаю бомбы с предохранителей. Берусь рукой за бомбосбрасыватель. И когда самолет подошел к цели на угол бомбосброса, я нажал кнопку. Бомбы, одна за другой, пошли вниз...
Вспоминаю о листовках. Спрашиваю в микрофон стрелка-радиста сержанта Кротенко:
- Листовки?
Он отвечает:
- Сброшены вместе с бомбами.
Вот уже сорок секунд как сброшен смертоносный груз. И тут мы видим внизу, на земле, огненные всплески. В одном, в другом месте. Во многих местах. Видим, как от них расползается пламя - где тонкими ручейками, где широкими полосами. В разных секторах города видим круги и квадраты огня.
Освещенный Берлин вдруг погружается во тьму ночи. Но при этом еще ярче видятся зажженные нами костры.
Наконец воздух пронизывают прожекторные лучи. Их множество. Они шарят по небу, пытаясь взять в свои щупальца наши самолеты. И среди лучей на разных высотах рвутся зенитные снаряды. Орудия выбрасывают их сотнями. Большое количество трассирующих снарядов оставляют за гобой разноцветные трассы, и по ним видно, как снаряды, достигнув определенной высоты, уходят вниз, оставляя за собой огненный след. Если бы не война, можно было бы подумать, что над Берлином гигантский фейерверк. Все небо в огнях. А город погружен во тьму…
Тридцать минут полета до Штеттина оказались для нас нелегкими. Фашистские истребители неистовствовали в воздухе, пытались во что бы то ни стало перехватить советские бомбардировщики. И, наверно, поэтому стрелок-радист флагмана Кротенко спешно передал на свой аэродром радиограмму с заранее условленным текстом: «Мое место Берлин. Задачу выполнил. Возвращаюсь». Она должна бы быть передана с нашим выходом в море. Но Кротенко рассудил так: а вдруг собьют самолет, и думай-гадай потом, были мы над Берлином или нет, сбили нас над целью или на подходе к ней?..
Судя по времени полета и остатку горючего в баках, как будто бы все нормально, и мы держали курс на Кагул. Заалел горизонт, забрезжил рассвет. Над морем стояла густая дымка. Стала беспокоить мысль, не закроет ли туман остров Сааремаа к нашему прилету?
По радио запрашиваем метеосводку и разрешение на посадку. Через несколько минут нам отвечают: «Над аэродромом густая дымка. Видимость 600–800 метров. Посадку разрешаю». Все с облегчением вздохнули. Хотя и трудно будет, но сядем дома.
Через шесть часов пятьдесят минут после нашего взлета Евгений Николаевич Преображенский с первого захода отлично посадил флагманский самолет».
Из тринадцати советских бомбардировщиков к Берлину прорвались пять, остальные отбомбились по Штеттину.
На следующий день по Берлину был нанесен второй удар. Его, как и все последующие, возглавлял полковник Преображенский.
10.08.41 г. в целях распространения опыта первых полетов были проведены занятия с летным и техническим составом авиагруппы на темы: «Взлет самолета с большой нагрузкой» (полковник Преображенский), «Ориентировка в сложных метеоусловиях и вождение самолета по приборам» (капитан Хохлов), «Маневрирование в зоне зенитного огня» (капитан Ефремов), «Эксплуатация самолета и мотора в дальних полетах» (военинженер 2-го ранга Баранов).
13.08.41 г. полковнику Преображенскому Евгению Николаевичу было присвоено звание Герой Советского Союза. Ему была вручена медаль «Золотая Звезда» № 530.
5.09.41 г. состоялся последний, девятый налет морской авиагруппы особого назначения на Берлин.
Рассказывает писатель Виноградов: «К этому времени инженеры, техники и мотористы отремонтировали двигатели на всех самолетах. Половина из них брала на внешнюю подвеску по одной ФАБ-500, другие - по ФАБ-250, а зажигательные пятидесятки и фугасные сотки загружали в бомболюки.
Взлетали за полчаса до темноты, опасаясь появления вражеской авиации. Два звена «чаек» поднялись заблаговременно в воздух, достигли Рижского залива. От них поступило сообщение: «Немецких истребителей и бомбардировщиков не обнаружено. Можно взлетать».
На взлет шли звеньями с промежутками в двадцать минут - с тем чтобы как можно дольше воздействовать на Берлин...
- Иду на Берлин! - сообщили по радио с флагманской машины, и первое звено взяло курс на юго-запад.
Взлетело второе звено и быстро скрылось в сгущающихся сумерках...
Все было как и при прежних налетах на Берлин. Противовоздушная оборона немцев находилась в полной готовности и шквалом огня дальнобойной зенитной артиллерии встретила советские самолеты, едва те оказались в воздушном пространстве над территорией Германии. Особенно доставалось флагманскому дальнему бомбардировщику. Именно по нему был сосредоточен главный удар. Полчаса полета от Штеттина до Берлина самолет как будто не летел в воздухе, а мчался с бешеной скоростью по ухабистой дороге. Его беспрестанно трясло и бросало то вверх, то в стороны взрывными волнами от густо и часто рвущихся поблизости от фюзеляжа и плоскостей зенитных снарядов. Серые шапки разрывов, подсвеченные с земли лучами прожекторов, были хорошо видны... Гораздо опаснее для него была встреча с немецкими ночными истребителями-перехватчиками, которые, словно быстрокрылые осы, сновали вокруг бомбардировщика, лучами фар-прожекторов нащупывая в темноте свою жертву. И на этот раз не удалось миновать их заслоны. Зенитная артиллерия вдруг одновременно прекратила вести огонь, боясь поразить свои истребители, и от стрелка-радиста сержанта Кротенко и воздушного стрелка старшего сержанта Рудакова тут же поступили доклады:
- Ночник справа в верхней полусфере!
- Немецкий истребитель слева в нижней полусфере!..
В иссиня-темном небе немецких ночных истребителей было легко обнаружить по движущимся длинным полоскам яркого света: они летали в поисках советских бомбардировщиков с включенными фарами-прожекторами. Таких полосок оказалось много, видимо, немецким летчикам был дан строгий приказ во что бы то ни стало преградить путь советским самолетам к Берлину и особенно не пропустить идущий головным бомбардировщик.
- Командир, Евгений Николаевич, да ночников сегодня тьма-тьмущая! - воскликнул удивленный Хохлов.
Преображенский и сам понимал, что проскочить незамеченным среди барражирующих на высоте ДБ-3 немецких ночных истребителей едва ли удастся. Слишком их много. Достаточно одному нащупать своим лучом дальний бомбардировщик, как остальные увидят цель и вцепятся в нее со всех сторон.
- Попробуем проскочить под ночниками, - произнес Преображенский, что означало снижение до пяти с половиной тысяч метров. Ниже опускаться нельзя - напорешься на поднятые немцами аэростаты заграждения. Истребители на такую высоту не пойдут, опасаясь столкновения с собственным заграждением. На это и рассчитывал Преображенский, хотя и сам рисковал быть зацепленным аэростатом...
Флагманский дальний бомбардировщик резко пошел на снижение. Маневр удался, ночные истребители роем продолжали кружить на прежней высоте. Однако как только ночники остались далеко позади, с притаившейся земли часто-часто замигали точки огней: открыли огонь зенитные батареи. Преображенский тут же начал набирать спасительную высоту - семь тысяч метров, на которой вероятность попадания в самолет сравнительно не велика.
И на этот раз маневр удался, немецким летчикам и зенитчикам трудно было разгадать замысел советского пилота.
- Подходим к Берлину! - повеселел Хохлов, радуясь, что так удачно Преображенский преодолел заградительную зону, выставленную немецкой противовоздушной обороной на подступах к своей столице.
- Поточнее бы теперь, Петр Ильич, - попросил Преображенский. - Ни одна бомба не должна лечь в стороне от цели…
Цель флагманскому ДБ-3, как и раньше, предназначалась особо важная - правительственный квартал с резиденцией Гитлера. Задание Сталина Преображенский обязан был выполнить...
Слишком сложны условия для бомбардировки, ведь фактически бомбометание по резиденции Гитлера производится вслепую. Прежние бомбардировки правительственного квартала, скорее всего, результатов никаких не дали. Может быть, повезет сегодня, и ФАБ-500 взорвется среди зданий?
- Под нами Берлин! - весело, с задором сообщил Хохлов.
Последние минуты до подхода к цели... Хохлов весь внимание, от него одного зависел вывод ДБ-3 точно на цель. Преображенский мгновенно выполнял передаваемые им коррективы; сейчас строжайше надо выдержать рассчитанные штурманом курс, скорость и высоту полета.
- Боевой!
- Есть боевой!
- Так держать!
Полминуты боевого курса, невольно хочется не шевелиться, затаить дыхание, словно от этого бомбы точнее лягут на цель.
- Цель! - донесся строгий голос Хохлова, и бомбардировщик вздрогнул, подпрыгнул вверх, освободившись от тяжелого груза. Одна ФАБ-500 и четыре ЗАБ-50 понеслись к скрытой темнотой земле.
Еще сорок секунд напряженного ожидания, и вздох облегчения невольно вырвался из груди каждого члена экипажа.
- Есть цель! Есть! - крикнул Хохлов, увидев на черной земле пять оранжевых точек-взрывов. - Командир, Евгений Николаевич, можно ложиться и на обратный курс...
Приятное чувство радости, гордости и полного удовлетворения охватило Преображенского. Боевое задание выполнено, это главное, а уж до аэродрома Кагул теперь они обязаны дойти, хотя их дальний бомбардировщик и будет еще подстерегать опасность».
За месяц авиагруппа особого назначения совершила девять налетов на Берлин. Тридцать три советских бомбардировщика достигли цели, пятьдесят три - нанесли удары по военным объектам в глубоком тылу противника. Погибло восемь экипажей.
6.09.41 г. оставшиеся самолеты авиагруппы вернулись на аэродром Беззаботное.
Вскоре 1-й минно-торпедный авиаполк, пополненный техникой и людьми, включился в боевую работу по защите Ленинграда.
Летные экипажи наносили удары по обстреливавшим город артиллерийским батареям противника, уничтожали его живую силу и технику на линии фронта, топили боевые корабли и транспорты в Финском заливе и Балтийском море, ставили мины на морских фарватерах.
16.09.41 г. воздушная разведка полка донесла, что на станции Кириши обнаружено большое скопление войск и техники противника. На выполнение боевого задания вылетело шесть бомбардировщиков 1-го мтап. Отбомбились они удачно, но на отходе от цели были атакованы истребителями противника и были сбиты все, один за другим. Из-за линии фронта сумел вырваться лишь экипаж капитана Борзова.
24.10.41 г. «огненный» таран совершил Герой Советского Союза капитан Гречишников.
9.01.42 г. во время бомбардировки Луги самолет полковника Преображенского был поврежден зенитным огнем, и ему пришлось идти на вынужденную посадку. Их искали трое суток и уже потеряли надежду…
Вспоминает генерал-лейтенант авиации Хохлов: «Шел январь 1942 года. Трудное время для Ленинграда. В городе не хватало хлеба, воды, топлива. Все, что доставлялось по ледовой трассе через Ладожское озеро и самолетами, не могло хотя бы в минимальной степени обеспечить нужды населения и фронта. Ленинградцы переживали тяжелые дни блокады.
Наш 1-й минно-торпедный авиаполк вел напряженные боевые действия на Ленинградском фронте и в Балтийском море. Но сильно сказывалась нехватка топлива и боеприпасов на аэродроме Ленинграда. В результате часть экипажей иногда была вынуждена перелетать на тыловой аэродром, где самолеты заправлялись бензином, снаряжались бомбами и оттуда шли на выполнение боевых задач.
В связи с большими трудностями доставки продовольствия в блокированный врагом город, в полку был установлен такой порядок, что ни один самолет не улетал на тыловой аэродром, не сдав бортовой продуктовый неприкосновенный запас…
Отсутствие НЗ на борту самолета, вскоре дорого обошлось нам.
Взлетели нормально. Разницы в работе моторов не чувствовалось... Летим с набором высоты. Скорость небольшая - 230–240 километров в час. Температура в кабинах падает. На высоте 3000 метров термометр показывает 38 градусов ниже нуля.
В 20 часов пересекли линию фронта - она проходила по реке Волхов. Впереди по курсу появилась сплошная облачность с высотой нижнего края 2500 метров. Решили идти к цели под облаками.
В 20 часов 20 минут подошли к Луге. Наш самолет попал в лучи зенитных прожекторов и не смог выбраться из них, пока не сбросили бомбы на цель. Экипажи выполнили задачу. Внизу пылали вражеские эшелоны.
Уходить от Луги оказалось делом нелегким. С земли к самолетам тянулись разноцветные трассы. Возможно, от стального осколка или по другой причине в самолете отказал мотор. Но не левый, на который мы не возлагали больших надежд, а правый. Причем отказал сразу и полностью. Правый винт вращался вхолостую, а левый не давал полных оборотов. Мы не летели, а медленно скользили по воздуху, непрерывно теряя высоту.
Беда, как говорится, не приходит в одиночку. На высоте примерно 600 метров самолет попал в густой туман. Пилотировать стало очень трудно. Самолет не выдерживал ни скорости, ни высоты, ни направления полета. Обстановка создалась опасная.
- Можем продержаться в воздухе от силы десять - двенадцать минут, - сообщает Преображенский. - Давайте, Петр Ильич, вместе со стрелком и радистом, пока есть высота, покидайте самолет на парашютах. Я потяну машину один. Меньше риска.
Я ответил за всех:
- Никто не покинет самолет!
Преображенский продолжал настаивать. Я возражал:
- Куда прыгать? На территорию, занятую противником. В лютый мороз. Прыгать в глубокий снег, ночью. Мы же не найдем друг друга! Нет, будем вместе до конца, что бы там ни было.
Преображенский замолчал. Началась борьба за каждый метр высоты. Затем он поминутно стал спрашивать:
- Скоро ли линия фронта?.. Где линия фронта? Я еле удерживаю самолет... Видно ли что-нибудь внизу?
С высоты 50 метров, напрягая зрение, в разрывах между клочьями тумана я различил белую полоску реки.
- Под нами Волхов, линия фронта, - крикнул я командиру. В ответ услышал:
- Продержимся в воздухе не больше минуты. Высматривай место для посадки.
Но что высматривать, если под нами сплошной лес, а идет последняя минута. К счастью, лесной массив внизу прервался, появилась белая поляна. Я мгновенно передал об этом Преображенскому. Он сразу же убрал газ еле работающего мотора, и самолет стал задевать плоскостями низкорослый сухостой. Затем последовал сильный удар и еще несколько толчков. Потом все стихло.
В кабине ничего не видно. Снег залепил глаза, все лицо. В первое мгновение я подумал, что самолет взорвался и меня выбросило наружу. Но нет. Развел руки в стороны и почувствовал, что нахожусь в кабине. На ощупь нашел астролюк и открыл его. Выбрался наверх, спрыгнул - и погрузился по грудь в рыхлый сугроб. Я не мог двинуться с места, не то что вылезти на поверхность. Наоборот, оседал все ниже.
Слышу голос Преображенского:
- Жив, Петр Ильич? Где ты?
- Нахожусь у передней кабины, - отвечаю, - но не могу выбраться из снега.
Евгений Николаевич помог мне вылезти из сугроба и взобраться на плоскость. Со стрелком-радистом и стрелком дело обстояло хуже - они не могли выйти из своей кабины, нижняя дверь осела глубоко в снег. Верхнюю часть кабины, где установлена турель с пулеметами, заклинило при посадке. Пришлось разбить стекло кабины и таким образом высвободить оставшийся экипаж.
Вчетвером на плоскости самолета стали осматриваться...
Преображенский спросил меня, где мы произвели посадку. Я доложил, что линию фронта перетянули и настоящее наше местонахождение - Спасские болота, в 10–12 километрах севернее Малой Вишеры.
Стрелок-радист сержант Логинов, не ожидая вопроса командира о состоянии связи, доложил, что с остановкой правого мотора вышла из строя и самолетная радиостанция и он ничего не мог передать на землю ни о полете, ни о вынужденной посадке. Его сообщение было для всех нас как гром среди ясного неба. Это, сказал Преображенский, самое неприятное в сложившейся обстановке.
- Нас будут искать в обширном районе и могут не найти. Тем более что над землей - густая морозная дымка.
Часы показывали 21.30. Темно. Безветренно. Трескучий мороз.
Побывав в сугробе, я понял, что снег лежит на гнилом теплом болоте и не твердеет. Идти по такому покрову вряд ли удастся.
На нас меховые комбинезоны, унты, шлемы, перчатки. У всех - пистолеты, финские ножи, ручные компасы и карты с нанесенным на них маршрутом полета. У меня, кроме того, - тюбик с мазью от обморожения. Плохо, что ничего нет из продуктов питания, даже куска хлеба. К тому же на четверых единственный спичечный коробок и в нем семнадцать спичек.
Учитывая, что пробираться так или иначе придется по глубокому снегу, мы обрезаем стропы от парашютов и крепко обвязываем ими унты, перчатки, воротники комбинезонов. Часть строп и полотнищ берем про запас. Решаем - двигаться на восток: больше уверенности, что не попадем к гитлеровцам.
Командир приказал прихватить один из турельных пулеметов, ленту с патронами, ракетницу с набором разноцветных ракет...
Сползли с плоскости и сразу погрузились по пояс в снег. Пулемет и патроны тут же опустили в сугроб. Движение начали ползком, но из этого ничего не получилось... Оставалось одно - перекатываться по снегу всем корпусом, след в след. Установили очередность. Ведущий (первый) перекатывался с боку на бок примерно десять метров, а затем откатывался в сторону и ведущим становился второй, а первый - четвертым (последним) и т. д.
Пробивать след переднему неимоверно трудно. Но иного выхода не было.
С 21 часа 30 минут до 9 часов утра мы удалились от самолета не более чем на километр. Все сильно устали, выдохлись. Несмотря на тридцатиградусный мороз, от нас шел пар...
Евгений Николаевич забрался на одиноко стоявшее дерево. С пятиметровой высоты сообщил нам, что на восток, насколько хватает глаз, тянется заснеженное болото и никаких признаков жизни.
Решили вернуться к самолету и от него двигаться в южном направлении, чтобы выйти на железную дорогу Москва - Ленинград... Кроме того, двигаясь на юг, мы должны увидеть Спасский монастырь.
Обратный путь к самолету был легче: мы катились по укатанной уже тропе и преодолели ее за два часа.
Невдалеке от самолета развели костер. Для этого пробили один из бензобаков, намочили в горючем несколько парашютных полотнищ, с помощью строп наломали дров из сухостоя. Делали это так: один из четверых подкатывался к засохшему дереву, накидывал на его верхушку конец стропы, закреплял его, а трое тянули стропу на себя. Отламывалась либо верхушка, либо все дерево. Предварительно на месте будущего костра разгребли снег. Получилась большая снежная яма, в которой могли разместиться и костер и - вокруг него - мы, четверо неудачников. Экономя спички, расщепляли их на две половинки. Одну из них с большой осторожностью зажигали, пламя переносили на бумагу, затем поджигали древесную стружку, обрывки намоченных в самолетном топливе полотнищ, после чего клали дрова.
Чтобы вскипятить воду из снега, нужна была какая-нибудь посудина. Мы сняли дюралюминиевую крышку с самолетной аптечки, приладили к ней ручку, и «чайник» готов. Эту посудину крепко набивали снегом, держали над огнем, пока не закипала вода. Потом крышка ходила по кругу. Каждый делал три-четыре глотка и передавал соседу. Согрелись. Утолили жажду. Кипяток стал и нашей едой...
Обогревшись, мы снова двинулись в путь. Только теперь на юг. Способ передвижения оставался прежним - катились один за другим по снегу. Примерно в 16 часов услышали гул самолета, затем увидели и сам самолет. Это был ИЛ-4, безусловно из нашего полка. Он явно искал нас. Я выстрелил три красные ракеты, но, как видно, экипаж не заметил их - уж очень густая дымка висела в воздухе. К нашему огорчению, самолет ушел курсом на запад.
В 19 часов стали готовиться к ночлегу. Как и в первый раз, развели костер, вскипятили снежную воду. Каждый жался ближе к костру. Чтобы не загорелась одежда во время сна, установили дежурство - по кругу, по часу на каждого члена экипажа. Так и скоротали ночь. А ранним утром, еле разгибая окоченевшие от холода спины и ноги, снова двинулись перекатами.
Примерно в 14 часов второго дня нашего снежного единоборства, катясь впереди товарищей, я увидел слева, на удалении полутора-двух километров, церковь с двумя куполами и сейчас же спросил Преображенского, что он видит впереди слева? Он поднял голову, посмотрел и ответил: «Церковь с двумя куполами». Радист и стрелок видели то же самое. И все мы подумали, что, вероятно, это и есть Спасский собор. Изменили направление движения - левее на 30 градусов. В течение часа впереди виднелась церковь. Но вот она внезапно исчезла с горизонта и больше не появлялась. Настроение испортилось.
Ночь у костра провели тревожно. У меня прогорел комбинезон на коленях, у Преображенского - на спине. Пришлось прогоревшие места обвернуть парашютными полотнищами и обвязать стропами.
С рассветом снова начали перекаты...
К исходу третьих суток… в коробке оставалось три спички… Третья ночь у костра оказалась для нас сплошным мучением. Все обмундирование обледенело. Сидишь лицом к огню, одежда спереди начинает оттаивать, но стоит повернуться спиной к костру, как мерзнет грудь и образуется лед.
Мы уже совсем ослабли. Днем разгребали снег в надежде отыскать клюкву, но все напрасно, под снегом только мокрый мох. Пропадала уверенность, что мы доберемся до железной дороги или населенного пункта. Появилась вялость и жалость к себе. Страшно обидно было сознавать, что придется так бессмысленно погибнуть - в снегу...
Утром на четвертые сутки мы обнаружили, что снега на болоте стало меньше. Он доходил чуть выше колен. Можно шагать, а не катиться. Но, к несчастью, на пути попался незамерзающий ручей с красноватой, гнилой водой. Ширина-то всего два метра, но никто из нас не был в состоянии перепрыгнуть это узкое русло, а обойти - не обойдешь. Выход один - просто перейти ручей. И мы по грудь в воде, один за другим перешли эту водную преграду. Сразу же облипли снегом. На подошвах унтов образовались пудовые ледяные колоды. Одежда превратилась в ледяной панцирь. Идти невозможно.
В полдень на горизонте обозначилась большая церковь...
Солнце клонилось к закату, до собора оставалось 250, от силы 300 метров. Но силы покидали нас. Страшно клонило в сон. Стоило на секунду закрыть глаза - и ты погружался в блаженное тепло, в радужные грезы.
Я открыл глаза от сильных толчков. Меня тряс Преображенский и смачно ругался.
- Если сейчас же не подойдем к собору, то погибнем. Понимаешь?!
Я безразлично отвечал: больше не могу двигаться, буду ночевать здесь. Радист и стрелок тоже отказывались идти.
Евгений Николаевич, сам еле державшийся на ногах, взывал к нашему чувству и разуму:
- Вот он, собор. Там - наше спасение. Иначе бесславная гибель...
С огромным трудом мы начали кое-как переставлять ноги. Шаг, другой, третий...
К собору подошли, когда на землю ложились сумерки. Внутри увидели погасший костер с тлевшими кое-где угольками. Вокруг разбросанные банки из-под консервов с этикетками на немецком языке, бутылки из-под шнапса, окурки и прочий мусор. Все это говорило о том, что днем здесь находились гитлеровцы...
На дороге отчетливо вырисовывался след автомобильных шин. Снег не успел запорошить его. Значит, не более как полчаса назад здесь прошла автомашина…
Зову своих товарищей. Вместе заходим в стоящий у обочины деревянный сарай с сорванными дверями...
Прошло минут двадцать. Мороз крепчал. А чем развести костер? Становилось невыносимо от страшного холода...
Послышался шум мотора - с запада шел грузовик, покрытый брезентом, поверх которого дымила труба. Значит, в кузове – люди... Метров за пятьдесят от нас она сама остановилась перед встречной машиной. Им трудно было разминуться на узкой проезжей полоске между сугробами. Кому-то из шоферов надо было уступать дорогу, но, видно, ни тот, ни другой не хотел дать задний ход…
Мы решились подойти к машине с крытым кузовом. При нашем появлении спор шоферов прекратился. На нас с нескрываемой подозрительностью смотрели человек пять военных, среди которых два офицера.
- Кто вы и откуда? - резко спросил один из них.
- Мы - советские летчики с Ленинградского фронта, - ответил Преображенский. - Совершили вынужденную посадку в Спасских болотах. Оттуда и выбираемся уже четвертые сутки.
- Документы! - потребовал офицер…
Но как их достать из кармана?.. Все наше обмундирование насквозь обледенело, и мы ничего не могли поделать.
Тем временем один из солдат поспешил подбросить фразу сомнения:
- Как знать, а может, они парашютисты-диверсанты?
Действительно, вид у нас был ужасный. Обросшие и опухшие лица, покрытые копотью костров. Изорванное и прожженное обмундирование. Все четверо еле держались на ногах.
Евгений Николаевич Преображенский, оставив тщетные попытки достать из кармана документы, твердо и властно заявил офицерам:
- Вам не ясно, кто мы? Повторяю - летчики Ленинградского фронта. Двое из нас - Герои Советского Союза. Нас разыскивает командование. Прошу иметь в виду, вы лично отвечаете за доставку нас по назначению.
После этих слов отношение к нам офицеров и солдат резко изменилось.
- Можете забираться в кузов машины, - распорядился, как видно, старший по званию офицер.
Но подняться в кузов самостоятельно никто из нас не мог. Тогда помогли солдаты. И мы разом оказались в тепле. В кузове излучала жар чугунная печурка. Нам налили по два-три глотка спирту, дали по кусочку хлеба. И мы погрузились в глубокий сон.
В первом встретившемся на пути населенном пункте под названием Спас офицеры затащили нас в один из уцелевших домиков. Попросили хозяйку-старушку топить печь до тех пор, пока мы не проснемся. А сами уехали по своему заданию, пообещав утром заехать за нами.
Ничего этого мы сами не видели и не слышали. Даже не почувствовали, как нас снимали с машины и укладывали в домике на русскую печь. Все это нам рассказали на другой день...
Кое-как мы привели себя в порядок... Знакомые нам офицеры и солдаты быстро сварили гороховый суп из концентратов. Налили каждому из нас по три столовые ложки - не больше. В просьбе о добавке категорически отказали: «Нельзя. Может стать худо».
Мы вновь облачились в свои летные «доспехи» и поехали в Малую Вишеру, где находился штаб одной из армий. Там нас первым делом направили в баню, выдав чистое белье, побрили и накормили, устроили на отдых.
К исходу дня за нами прилетел боевой самолет из нашего полка...
Трое суток подряд нас искали шесть экипажей полка. Командование Ленинградского фронта дало задание партизанам, чтобы те помогли нам выйти с территории, занятой противником. О нас были оповещены все войска фронта. Все эти меры не дали никаких результатов, и к исходу третьих суток в полку потеряли надежду на наше возвращение. Погоревали о нас, помянули добрым словом. И вот на четвертые сутки в полк пришло сообщение: флагманский экипаж жив...
Из своего печального случая мы сделали серьезный вывод. Бортовой паек НЗ теперь не снимался с борта самолетов, а только заменялся. В каждый самолет положили по четыре пары лыж. Дополнительно упаковали спички, алюминиевую кружку, мазь от обморожения. Мы, кроме того, положили в самолет топор и металлическую лопату,
Е.Н. Преображенский принял решение поднять из снега Спасских болот наш флагманский бомбардировщик, отремонтировать его и перегнать на постоянный аэродром под Ленинградом.
В тяжелейших условиях технический состав под руководством замечательного специалиста своего дела старшины Колесниченко выполнил эту задачу. К самолету были доставлены и установлены на нем новые моторы. Колеса заменили на лыжи. С помощью населения ближайших деревень бригада Колесниченко подготовила небольшую снежную полосу для взлета. И вот 19 февраля 1942 года наш максимально облегченный самолет поднялся с заснеженных Спасских болот и перелетел на аэродром полка. Флагманский экипаж еще долго летал на нем на выполнение боевых задач.
Вынужденная посадка, о которой я рассказал, дорого обошлась флагманскому экипажу. Наш боевой товарищ замечательный стрелок-радист сержант Логинов заболел крупозным воспалением легких и спустя десять дней после возвращения в полк скончался. Остальные члены экипажа благодаря заботам товарищей и медиков вскоре поправились и вернулись в строй».
Приказом наркома ВМФ № 10 от 18.01.42 г. 1-й мтап был преобразован в 1-й гвардейский минно-торпедный авиаполк Балтийского флота. Поэт Н. Браун и композитор В. Витлин в честь первогвардейцев написали строевую песню:
«Горит ли полдень над землею,
Взойдут ли звезды в небосвод,
Идут крылатые герои,
Выходят соколы в полет.
Нет в мире нашей доли краше,
У нас в моторах - стук сердец,
Преображенский - гордость наша,
И Оганезов - наш отец.
Для внуков сказкой станут были,
Споют о славе тех годин,
Как в море мы врага громили
И как бомбили мы Берлин.
Нас именами дорогими
К победе Родина зовет,
Зовет Гречишникова имя,
И доблесть Плоткина ведет.
Как Игашев, в бою суровом
Тараном бей из облаков!
Сияй нам мужество Хохлова,
Веди в полет нас, Челноков!
Смелей вперед, крылатых стая,
Твори геройские дела,
Чтоб снова Родина до края
В цветах Победы зацвела!»
Летчикам 1-го гмтап иногда приходилось сбрасывать в глубоком тылу врага не только бомбы, но и диверсионные разведгруппы.
Генерал-лейтенант авиации Хохлов вспоминает: «Эта задача, как наиболее сложная и ответственная, чаще всего возлагалась на флагманский экипаж. Обычно из разведотдела штаба флоту предписывалось: «Особое задание выполнить экипажу Преображенского». Доверие оказывали нам и сами разведчики, которым предстояло действовать далеко, подчас за многие сотни километров от линии фронта. Они верили, что именно флагманский экипаж доставит их с наибольшей скрытностью и сбросит с максимальной точностью в заданный район.
Наши дальние рейсы с разведчиками на борту осуществлялись по сложному профилю - от самых больших высот до бреющего полета. Мы имели перед собой задачу - максимально скрытно и идеально точно выйти в район сбрасывания разведчика, ибо даже незначительная ошибка в таком деле может оказаться чреватой серьезными последствиями - приведет к провалу особого задания, поставит под удар тех, на кого оно возложено. И Преображенский вместе с представителями разведотдела с особой тщательностью готовил себя и экипаж к каждому такому полету. Обычно он, в предвидении изменения погоды или иных обстоятельств, предусматривал несколько вариантов и всегда напоминал нам:
- Если нет полной уверенности в абсолютной точности выхода в район сбрасывания, то лучше не сбрасывать разведчика, а вернуться с ним на аэродром. Рисковать жизнью доверившихся нам смелых людей, подвергать их смертельной опасности - преступно».
Обстановка на Балтике в 1942 г. сложилась таким образом, что наши корабли фактически не могли проходить в Балтийское море. Враг густо минировал фарватеры Финского залива, оказывал яростное противодействие своей авиацией, боевыми кораблями. Лишь немногим нашим подводным лодкам удавалось с большими трудностями проникать в открытое море.
В этих условиях основной ударной силой против кораблей и транспортов противника, его конвоев, следовавших в порты Прибалтики, становилась минно-торпедная авиация флота, а основным способом ее действий - крейсерские полеты одиночных самолетов-торпедоносцев. Они заняли главное место в боевых действиях полка. Низкая авиационная торпеда стала основным средством поражения вражеских кораблей, транспортов и иных морских целей.
Весной 1942 г. полковник Преображенский был награжден орденом Красного Знамени.
10.08.42 он был назначен командиром 8-й бомбардировочной авиабригады ВВС Балтийского флота (1-й гмтап, 51-й мтап, 73-й бап, 21-й иап).
Возглавив крупное авиасоединение, полковник Преображенский продолжал совершать боевые вылеты, показывая подчиненным командирам, всему личному составу пример крейсерских полетов.
В его характеристике указывалось: «Командуя полком, Преображенский лично сам произвел 70 вылетов и первый летел на Берлин. В своей личной боевой работе показал образцы в выполнении боевой задачи, проявляя мужество и храбрость. Заслуженно пользуется хорошим боевым авторитетом… Как командир бригады подготовлен хорошо… Техника пилотирования хорошая, летать любит. Сообразителен… Боевую работу организовать умеет хорошо. Обстановку оценивает правильно… Боевой подготовке уделяет внимания достаточно».
В апреле 1943 г. полковник Преображенский был назначен начальником штаба ВВС Северного флота.
24.07.43 г. ему было присвоено воинское звание генерал-майор авиации.
В 1943 г. он был награжден вторым орденом Красного Знамени, а в 1944 г. - третьим орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды.
В сентябре 1944 г. генерал-майор авиации Преображенский был назначен исполняющим обязанности командующего ВВС СФ. Внес большой вклад в организацию боевой деятельности авиации Северного флота при защите своих и союзных морских коммуникаций, а также в ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции.
В ходе этой операции ВВС СФ произвели 8900 самолетовылетов и потопили 197 плавединиц, в том числе 20 транспортов и более 20 боевых кораблей, сбили в воздушных боях над конвоями 56 самолетов противника. Бомбоштурмовыми ударами они уничтожили 138 автомашин, 50 повозок, более 2000 фашистских солдат и офицеров, 14 складов, подавили огонь 10 артиллерийских, 3 минометных, 36 зенитных батарей.
5.11.44 г. генерал-майору авиации Преображенскому было присвоено воинское звание генерал-лейтенант авиации. За умелое руководство ВВС СФ в ходе Петсамо-Киркенесской операции он был награжден орденом Суворова 2-й степени.
В ноябре 1944 г. наступательные действия советских войск в Заполярье на сухопутном фронте закончились. Но борьба с врагом на морских коммуникациях Севера, главным образом борьба с фашистскими подводными лодками, продолжалась до конца войны. Только за четыре месяца 1945 г. авиаторы Северного флота 460 раз вылетали на поиск и уничтожение вражеских подлодок.
В апреле 1945 г. генерал-лейтенант авиации Преображенский был назначен заместителем командующего ВВС Тихоокеанского флота.
Участвовал в советско-японской войне.
25.08.41 г. воздушно-десантная группа под командованием Преображенского приводнилась в одной из бухт Порт-Артура (Люйшунь) и водрузила над городом советский флаг.
Осенью 1945 г. генерал-лейтенант авиации Преображенский был награжден четвертым орденом Красного Знамени.
С февраля 1946 г. - командующий ВВС ТОФ, с мая 1947 г. – командующий ВВС 5-го ВМФ.
В 1948 г. он был награжден пятым орденом Красного Знамени и орденом «Государственное Знамя» 1-й степени КНДР.
С февраля 1950 г. - командующий авиацией ВМФ СССР.
27.01.51 г. ему было присвоено воинское звание генерал-полковник авиации.
В 1953 г. награжден третьим орденом Ленина.
С июля 1955 г. - заместитель главкома ВМФ - командующий авиацией ВМФ СССР, с мая 1962 г. - в распоряжении главкома ВМФ, с августа 1962 г. - военный консультант группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
29.10.63 г. умер. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Имя Героя присвоено 33-му Центру боевого применения и переучивания лётного состава морской авиации и рыболовецкому траулеру.
Герой Советского Союза (13.08.41). Награждён тремя орденами Ленина, пятью орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Красной Звезды и медалями, орденом «Государственное Знамя» 1-й степени КНДР.
Литература:
1. Виноградов Ю.А. Операция «Б». - М.: Патриот, 1992.
2. Федин И.Д. Крылья над морем // Морской сборник, 2001, № 7, с. 30-37.
Примечания:
Хохлов П.И. Указ. соч. С. 69.
Более подробно об этом рассказано в биографии Героя Советского Союза Хохлова П.И.
Виноградов Ю.А. Указ. соч. С. 270.
Более подробно об этом рассказано в биографии Героя Советского Союза Гречишникова В.А.
Хохлов П.И. Указ. соч. С. 130.
Хохлов П.И. Указ. соч. С. 133.
Хохлов П.И. Указ. соч. С. 151.
Лурье В.М. Указ. соч. С. 179.
Более подробно об этом рассказано в биографии Героя Советского Союза Хохлова П.И.
Великая Отечественная война потребовала от народа величайшего напряжения сил и огромных жертв в общенациональном масштабе, раскрыла стойкость и мужество советского человека, способность к самопожертвованию во имя свободы и независимости Родины. В годы войны героизм стал массовым, стал нормой поведения советских людей. Тысячи солдат и офицеров обессмертили свои имена при обороне Брестской крепости, Одессы, Севастополя, Киева, Ленинграда, Новороссийска, в битве под Москвой, Сталинградом, Курском, на Северном Кавказе, Днепре, в предгорьях Карпат, при штурме Берлина и в других сражениях.
За героические подвиги в Великой Отечественной войне звания Героя Советского Союза удостоены свыше 11 тысяч человек (часть - посмертно), из них 104 - дважды, трое - трижды. Среди Героев и дважды Героев Советского Союза больше всего было лётчиков. В начале Великой Отечественной войны, в июле 1941 года, первыми звания Героя Советского Союза были удостоены молодые летчики 158-го истребительного авиационного полка младшие лейтенанты С.И. Здоровцев и П.Т. Харитонов, таранившие под Ленинградом немецкие бомбардировщики, и младший лейтенант М.П. Жуков, сумевший сбить несколько немецких самолетов.
Громя фашистов, отстаивая свободу и независимость Родины, советские летчики на протяжении всей войны проявляли массовый героизм. Наши летчики оказали героическое сопротивление опытному, технически превосходящему противнику в начальный период войны, а в августе 1941 года начали бомбардировки Берлина и других немецких городов. Первый авианалёт на Берлин возглавлял наш земляк, полковник Евгений Николаевич Преображенский. В этом году исполняется 105 лет со дня рождения Евгения Николаевича. О нём сегодня наш рассказ.
Евгений Николаевич Преображенский родился 22 июня (9 по ст. ст.) 1909 года в селе Волокославинское Кирилловского уезда. Родители Евгения были учителями: мать - Анна Дмитриевна преподавала русский язык, отец - Николай Александрович, преподаватель химии, работал директором школы. Николай Александрович был глубоко верующим человеком, поэтому Евгений воспитывался в православных традициях: в его характере мягкость и добродушие соседствовали с твёрдостью и решительностью.
После окончания сельской школы Евгений учился в Череповецком педагогическом техникуме. В 1927 году, с третьего курса техникума по комсомольской путёвке он был призван на службу в Военно-Морской Флот. Затем поступил в военно-морское авиационное училище в Севастополе, которое окончил в 1930 году. Командовал различными авиационными подразделениями.
В середине 1930-х годов в родном селе Е.Н. Преображенского произошли драматические события: был арестован его отец. Николай Александрович не одобрял политику советской власти, протестовал против закрытия сельской церкви. В связи с этим появились трудности по службе и у Евгения Николаевича: он был на грани увольнения из Вооружённых Сил. Спасло Преображенского только то, что он был одним из самых высококлассных и уникальных специалистов в военной авиации.
Во время советско-финляндской войны (30 ноября 1939 - 13 марта 1940) войсковая авиачасть Преображенского вела бомбардировки коммуникаций противника, его береговых баз, портов и аэродромов. За боевые заслуги, мужество и героизм наш земляк в январе 1940 года был награждён орденом Ленина. В июне 1940 года Е.Н. Преображенский был назначен командиром авиаполка Балтийского флота. Тогда же состоялось личное знакомство Евгения Николаевича с наркомом Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецовым. Николай Герасимович просил за отца награждённого лётчика в самых высоких инстанциях. Благодаря этому заступничеству произошло невероятное: прошедшего через застенки НКВД Н.А. Преображенского освободили. Когда Николай Александрович вернулся домой, он долгое время не мог ходить.
22 июня 1941 года командир 1-го бомбардировочного минно-торпедного авиационного полка 8-й авиабригады Балтийского флота полковник Е.Н. Преображенский встретил на своем аэродроме в Прибалтике. Эта часть была укомплектована преимущественно опытными морскими лётчиками, но использовалась в первые дни войны в основном на сухопутном театре военных действий, так как армейское командование практически осталось без своей авиации. Полк, которым командовал Преображенский, уже в конце июня 1941 года нанёс первые удары по аэродромам союзницы фашистской Германии - Финляндии, на которых сосредоточивались соединения немецко-фашистской авиации. Обстановка складывалась тяжёлая. Войска противника получили реальную возможность наступать на Ленинград с юго-запада, а также создали серьёзную угрозу Краснознамённому Балтийскому флоту. Поэтому полк Преображенского нанёс несколько ударов по немецким танковым частям, мотопехоте и живой силе в районе Даугавпилса, ставил минные заграждения у портов и баз противника, участвовал в прикрытии войск Лужской оперативной группы в районе Ленинграда.
Вступив в командование полком, Е.Н. Преображенский одновременно возглавил особую группу, созданную из пяти авиационных эскадрилий 1-го минно-торпедного авиаполка.
В конце июля 1941 года немцы совершили первый авианалёт на Москву. 30 июля 1941 года в расположение полка Преображенского прибыл командующий авиацией ВМФ генерал-лейтенант авиации С.Ф. Жаворонков. Он высказал идею нанесения бомбовых ударов по фашистской столице, чтобы опровергнуть заявления нацистской пропаганды о том, что советская авиация уже перестала существовать.
Е.Н. Преображенский вместе с флагманским штурманом полка П.И. Хохловым приступил к разработке плана налёта на Берлин. (Фото 1) Позднее генерал-лейтенант авиации Пётр Ильич Хохлов вспоминал предысторию полёта на Берлин. В конце июля 1941 года Е.Н. Преображенский и П.И. Хохлов были в Ленинграде, в штабе ВВС фронта, где уточняли взаимодействие морской и сухопутной бомбардировочной авиации. «Возвращаясь ночью в часть, угодили под воздушную тревогу. Пришлось войти под арку ближайшего дома. И здесь произошёл разговор, оставивший горький след в душе лётчиков. Старик, стоявший рядом, и лётчики, не захотевшие спуститься в убежище, наблюдали за бомбёжкой города.
Как же вы, лётчики, - сказал с упрёком старик, - позволяете фашистам бомбить Ленинград? Ваше место не здесь, под аркой, а в воздухе. Была бы у вас хоть капля совести и самолюбия, вы бы им то же самое устроили.
Евгений Николаевич пытался что-то объяснить, но старик сердито повернулся и пошёл к убежищу.
Хоть и несправедлив был упрёк в наш адрес, но возвращались мы домой в скверном настроении, - вспоминал Хохлов. - Евгений Николаевич сказал тогда: «Какое огромное психологическое воздействие производят на людей ночные бомбёжки! Да... В Берлине наши бомбардировщики могли бы навести панику». Я согласился».
Мысль о возможности бомбёжки Берлина зрела с каждым днём. Она подогревалась той ненавистью к врагам, которую испытывали лётчики, возвращаясь с боевых заданий и видя, как фашистские штурмовики на бреющем полёте расстреливали всё живое на дорогах, ведущих к Ленинграду.
Соображения Е.Н. Преображенского и П.И. Хохлова совпали с планом Ставки нанести удар по столице Германии в ответ на варварскую бомбардировку фашистами наших городов.
Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин одобрил предложение о возможности нанесения такого удара лётчиками-балтийцами, приказал всё детально разработать и приступить к выполнению. Возглавить операцию было поручено командующему авиацией ВМФ генерал-лейтенанту авиации Семёну Фёдоровичу Жаворонкову. Осуществить этот дерзкий план доверили полковнику Е.Н. Преображенскому.
В первых числах августа 1941 года особая лётная группа Преображенского из-под Ленинграда о скрытно перебазировалась на один из четырёх самых больших островов Моонзундского архипелага - остров Саарема (Эзель). Объяснялось это тем, что с расположенного на острове аэродрома Кагул, тактический радиус самолётов «ДБ-3ф» обеспечивал возможность нанесения бомбовых ударов по Берлину. При этом столицу гитлеровской Германии можно было достать не только с учётом предельного радиуса действия бомбардировщиков авиаполка, но и при условии выполнения полётов только в ночное время суток и только над водной поверхностью.
Интересная деталь: расчёты о возможности полёта наших бомбардировщиков «ДБ-3ф» (с 1942 года этот основной дальний бомбардировщик советских ВВС стал называться ИЛ-4) с аэродрома Кагул до Берлина были произведены Е.Н. Преображенским и П.И.Хохловым ещё до того, как об этом последовал приказ Ставки. Выходило, что полёт до Берлина и обратно, составляя 1760 километров, давал возможность, кроме горючего, брать до тысячи килограммов бомб. Всё это было впоследствии ещё и ещё раз рассчитано, а уже вечером 7 августа 1941 года 13 самолётов несколькими группами взяли курс на Берлин. Условия полёта были тяжелейшими: когда самолёты поднялись до высоты в 6000 метров, температура в кабине упала до 38 градусов ниже нуля, появилось кислородное голодание, но это не могло помешать лётчикам выполнить боевое задание.
В ночь с 7 на 8 августа самолёты были над Берлином. Экипажи рассредоточились и стали выходить на цели. Флагманский самолёт Е.Н. Преображенского бомбил Штеттинский вокзал, где были сосредоточены военные поезда, отправляемые на Восточный фронт. Остальные машины сбросили 750-килограммовые бомбы на другие военно-промышленные объекты фашистской столицы. Противовоздушная оборона противника оказалась застигнутой врасплох стремительным ударом советской авиации. Только когда эскадрилья советских самолётов легла на обратный курс, немецкая зенитная артиллерия открыла огонь. Наши экипажи умело маневрировали, ускользая из лучей прожекторов, из зон зенитного огня. Вокруг флагманского самолёта взрывалось сразу по 30 - 40 снарядов. Но ни один из них не достиг цели, так как экипаж всё время применял противозенитный манёвр, меняя через каждые 30 - 40 секунд направление и высоту полёта. Тридцать минут полета до Штеттина оказались для наших лётчиков нелегкими. Фашистские истребители неистовствовали в воздухе, пытались, во что бы то ни стало, перехватить советские бомбардировщики. И, наверно, поэтому стрелок-радист флагмана Кротенко спешно передал на свой аэродром радиограмму с заранее условленным текстом: «Моё место - Берлин. Задачу выполнил. Возвращаюсь». По инструкции радиограмму нужно было передать с выходом экипажей в море. Но радист решил, что если самолёт собьют, останется неизвестным, был ли экипаж над Берлином или нет, сбили самолёт над целью или на подходе к ней?
Ровно через 6 часов 50 минут после вылета самолёты стали приземляться на родном аэродроме. А ещё через несколько часов И.В. Сталин поздравил лётчиков с выполнением боевого задания. В тот же день, 8 августа Верховный Главнокомандующий подписал приказ № 0265 «О поощрении участников бомбардировки города Берлина». В нём говорилось: «В ночь с 7 на 8 августа группа самолётов Балтийского флота произвела разведывательный полёт в Германию и бомбила город Берлин. Пять самолётов сбросили бомбы над центром Берлина, а остальные на предместья города. Объявляю благодарность личному составу самолётов, участвовавших в полёте. Вхожу с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о награждении отличившихся. Выдать каждому члену экипажа, участвовавшему в полёте, по 2 тысячи рублей. Впредь установить, что каждому члену экипажа, сбросившему бомбы на Берлин, выдавать по 2 тысячи рублей. Приказ объявить экипажам самолётов, участвовавших в первой бомбёжке Берлина, и всему личному составу 81-й авиадивизии дальнего действия. Народный комиссар обороны И. Сталин».
Утром восьмого августа немецкое радио передало, что предыдущей ночью 150 британских самолётов пытались штурмовать столицу Германии. Далее говорилось, что большая группа самолётов была рассеяна на подступах к столице, но несколько десятков машин всё-таки прорвались. Шесть из них сбиты и упали в черте города. В результате бомбардировки возникли пожары. Лондонская радиостанция «Би-Би-Си» тут же опровергла это сообщение и объявила, что, минувшей ночью, то есть с 7 на 8 августа, из-за плохих метеорологических условий над Британскими островами английские самолёты на Берлин не летали. Сообщение о шести сбитых бомбардировщиках вызвало в Лондоне крайнее недоумение.
А вот сообщение из советской хроники 1941 года: «8 августа совершён первый налёт на Берлин группой бомбардировщиков авиации Краснознамённого Балтийского флота под командованием полковника Е.Н. Преображенского».
П.И. Хохлов вспоминает: «Мы-то знали, в чём дело. Фашистская пропаганда не хотела признаться, что бомбили Берлин советские лётчики. В тот же день на предприятиях Ленинграда прошли митинги, на которых было рассказано о нашей операции. Товарищ Жданов назвал тогда авиацию Балтийского флота, летавшую на Берлин, политической авиацией. Эта операция широко комментировалась во всём мире. Мы же готовились к следующему рейсу на столицу рейха».
За проведение этой важной военно-тактической операции 13 августа 1941 года наш земляк был удостоен звания Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 530). Указом Президиума Верховного Совета СССР звание Героя Советского Союза было присвоено и П.И. Хохлову. (Фото 2)
Так случилось, что 7 августа, день первой бомбардировки Берлина, стал для Евгения Николаевича днём торжества и днём трагизма одновременно: в этот день похоронили его отца, Николая Александровича. Н.А. Преображенский скоропостижно скончался от сердечного приступа 5 августа 1941 года во время рыбалки прямо в лодке. (Фото 3) Отец не успел узнать об успешном выполнении рискованной и дерзкой операции, которую провёл его сын. Уже через несколько дней после первой бомбёжки Берлина все печатные издания Советского Союза писали об этом подвиге. В кирилловской газете «Ленинское знамя» от 21 августа 1941 года было опубликовано открытое письмо руководства района матери Героя Анне Дмитриевне Преображенской. В нём говорилось: «Вашего сына любит весь советский народ и благодарен Вам за то, что воспитали в Евгении Николаевиче смелость, волю, любовь к Родине. Мужество, умение руководить боевыми операциями обеспечивает ему успех за успехом на благо Родины». (Фото 4)
Целый месяц самолёты из соединения Е.Н. Преображенского совершали налёты на Берлин. Всего авиагруппа полковника Преображенского штурмовала Берлин 10 раз, в налётах участвовало почти 90 бомбардировщиков дальнего действия. (Фото 5) Полёты прекратились лишь после того, как по личному приказу Гитлера аэродром в Кагуле был полностью уничтожен превосходящими силами немецкой авиации группы армии «Север».
О славных подвигах лётчиков полка Преображенского помнили и после Победы. Ежедневная газета ВВС Краснознамённого Балтийского флота «Лётчик Балтики» 18 января 1946 года писала: «С тех пор столица Германии уже не решалась зажигать по вечерам свет на своих улицах. Бомбы Преображенского были первыми предвестниками неумолимого поражения. Он первым потушил огни Берлина». Спустя годы немецкий писатель Олаф Греллер написал: «То, что до сих пор не удавалось и до 1945 года больше уже никому не удастся, совершили лётчики Преображенского: они застали врасплох фашистскую противовоздушную оборону, самую сильную и оснащенную, какая только была в 1941 году». Но все эти отзывы появятся позже, а пока Великая Отечественная война была только в самом начале, и командир 1-го бомбардировочного минно-торпедного авиационного полка Преображенский нёс нелёгкую службу.
При выполнении боевых заданий Евгений Николаевич не раз оказывался в затруднительных положениях, но всегда выходил из них победителем. Во время второго налёта на Берлин один мотор самолёта, который он вёл, отказал вскоре после вылета с аэродрома. Весь полёт от самого моря сопровождался огнем немецких зенитных орудий. Трасса была тяжёлой в навигационном отношении. Но командир полка не отступил от цели. Он довёл самолёт до Берлина и точно сбросил бомбовый груз. Обратно шёл один, отстав от группы. В сообщении ТАСС от 9 августа 1941 года о втором налёте на Берлин указывалось, что один самолёт не вернулся на аэродром и разыскивается. Это был самолёт Преображенского. Но он вернулся на свой аэродром! (Фото 6)
В дневном налёте на финский город Турку самолёт нашего земляка подвергся сильному зенитному огню. На поврежденную прямыми попаданиями и осколками снарядов машину устремились группа вражеских истребителей. Преображенский не стал уходить, а атаковал ближайшего стервятника в лоб. Враги не выдержали неожиданной атаки и рассыпались в разные стороны.
В первую военную зиму на долю Преображенского и его боевого друга Хохлова выпало еще одно нелёгкое испытание: пришлось вести самолёт с подбитым мотором. Штурман Хохлов сбросил бомбы точно на цель. Боевое задание было выполнено. Но домой самолёт не вернулся. Пришлось сесть на болото, вдали от советских войск. Четверо суток без еды, при жестоком морозе, утопая в снегу, пробивались летчики к своим. И пробились... (Фото 7)
После того как 28 августа наши войска оставили город Таллин, подача авиационного топлива и боеприпасов на остров Саарема прекратилась. 5 сентября 1941 года группа Е.Н. Преображенского, в которой оставалось всего несколько исправных самолётов, получила приказ перебазироваться на основной аэродром. Началась тяжёлая защита Ленинграда. Полк наносил мощные бомбовые удары по батареям противника, обстреливающим город, уничтожал боевую технику и живую силу на поле боя, топил боевые корабли в Финском заливе и Балтийском море. Пётр Ильич Хохлов отмечал, что не было ни одного порта, ни одной военно-морской базы в Финском заливе и Балтийском море, а также ни одного железнодорожного узла, аэродрома, важного военного объекта противника, где бы в то тяжкое время не действовал 1-й минно-торпедный авиационный полк во главе со своим прославленным командиром. (Фото 8) «Евгений Николаевич, - писал Хохлов, - своим личным примером увлекал в бой лётный состав. Если обычные лётные экипажи производили, например, в сутки два боевых вылета, то он со своим экипажем стремился сделать три вылета и говорил при этом, что два вылета сделали наши подчинённые, а мы, руководители, должны показывать пример и по количеству вылетов, и по успешности их выполнения».
Е.Н. Преображенский был примером во всём для своих лётчиков. В тяжёлые дни блокады Ленинграда, когда норма выдачи продуктов была предельно уменьшена и для лётного состава, командир полка всегда питался вместе со всем лётным составом, не позволяя повару делать для себя исключение. «Во время обеда в столовой, - замечал П.И. Хохлов, - если видел, что в окна смотрят голодные дети, то половину своего пайка хлеба отдавал им. При этом постоянно говорил: «За все эти страдания детей фашисты заслуживают самой суровой смерти». Его любовь к детям выражалась и в том, что он давал разрешения перевозить попутными боевыми самолётами, идущими на ремонт на тыловые аэродромы, ослабевших от голода ленинградских детей. Можно представить всю глубину трагедии того времени, когда учитель, ставший профессиональным лётчиком, вынужден был давать разрешение перевозить в израненных машинах совершенно обессилевших детей.
О героизме лётчиков полка Е.Н. Преображенского говорят следующие факты. Известно, что на пятый день войны у белорусской деревни Декшени командир эскадрильи 207-го полка капитан Николай Гастелло направил свой горящий самолёт на скопление боевой техники противника. В том же 1941 году подвиг Гастелло повторили лётчики-преображенцы: капитан Василий Алексеевич Гречишников, командир бомбардировщика 1-го минно-торпедного полка ВВС Краснознамённого Балтийского флота, Герой Советского Союза, участник первого полёта нашей авиации на Берлин, девять раз бомбивший фашистскую столицу; старший лейтенант, штурман Александр Иванович Власов; второй пилот Матвей Потапович Семенков; краснофлотец, воздушный стрелок Николай Бураков. 24 октября 1941 года этот экипаж в горящем бомбардировщике нанёс удар по вражеским войскам, двигавшимся к Ленинграду, в районе посёлка Грузино.
За исключительное мужество и героизм личного состава минно-торпедный авиационный полк, которым командовал Преображенский, первым на флоте был удостоен звания гвардейского, это стало признанием заслуг и лётчиков, и командира.
В начале 1942 г. Военный Совет фронта предоставил прославленному лётчику краткосрочный отпуск на родину, где в то время проживали его мать и эвакуированные из Ленинграда жена и дети. Евгений Николаевич в отпущенные ему два дня встретился с семьёй, учениками Кирилловской средней школы, принял участие в работе пленума райкома партии, порадовал семью и товарищей игрой на баяне, подаренном ему мастерами артели «Северный кустарь». Старый мастер гармонной артели А.М. Панов, напутствуя прославленного лётчика, сказал: «Бей крепче фашистов, Евгений, помни: вологодские всегда были достойными защитниками Родины. Дарю тебе баян, изготовленный нами. Баян тоже оружие, и пусть лётчики играют на нём песни, с песнями легче воевать». Впоследствии этот украшенный перламутровой инкрустацией баян - подарок земляков - стал экспонатом Центрального военно-морского музея СССР.
В августе 1942 года Е.Н. Преображенский возглавил 8-ю авиабригаду ВВС Краснознамённого Балтийского флота. И на этой должности он зарекомендовал себя как один из лучших командиров авиасоединений.
Зимой 1942 года Советское Верховное Главное командование разработало и осуществило операцию по прорыву блокады Ленинграда. Авиация Краснознамённого Балтийского флота принимала активное участие в обеспечении прорыва. Торпедоносная авиация соединения, начальником штаба которого был Преображенский, тоже обрушила на врага лавину огня и стали. Она поддерживала атаку войск ударных группировок, подавляла артиллерийские и минометные батареи врага, разрушала опорные пункты, уничтожала авиацию противника в воздухе и на аэродромах. Бомбардировщики буквально висели над немецко-фашистскими войсками.
Весной 1943 года соединение Е.Н. Преображенского участвовало в налётах на Кенигсберг, Тильзит, Инстербург. Торпедоносным полкам была поставлена задача разрушить сетевую преграду бомбами и торпедами и проделать проходы для выхода подводных лодок в Балтийское море. Одновременно самолёты наносили удары по транспортам в Рижском заливе, совершали дальние полёты и охотились за кораблями и транспортами противника.
В апреле 1943 года Евгений Николаевич снова посетил свою родину. Его прибытие на этот раз было необычным. Он посадил самолёт прямо на озеро. Во время короткого отпуска прославленный лётчик встретился с односельчанами, рассказал о боевых делах авиации, призвал трудящихся ещё лучше трудиться во имя победы над фашизмом.
Коллектив артели «Северный кустарь» преподнёс в дар своему отважному земляку баян. В кругу друзей он «опробовал» подарок и не расставался с ним до конца войны. Тогда же, в апреле 1943 года, Е.Н. Преображенский был назначен начальником штаба ВВС Северного флота.
Много боевых подвигов совершили летчики Преображенского в 1944 году. В январе они нанесли сотни ударов по узлам сопротивления и оборонительным полосам противника под Ленинградом. Вражеская блокада города-героя была окончательно ликвидирована.
31 марта 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР генерал-майор Преображенский был удостоен ордена Суворова II степени «за умелое и мужественное руководство боевыми операциями». С сентября 1944 г. он исполнял обязанности командующего ВВС Северного флота. Находясь на этом посту, Е.Н. Преображенский внёс большой вклад в дело защиты своих и союзных коммуникаций, проявил себя талантливым руководителем лётного состава в ходе Петсамо-Киркенесской операции, проведённой в октябре 1944 г. с целью изгнания немецко-фашистских оккупантов из Заполярья.
В 1945 году по планам боевых операций, в разработке которых участвовал Е. Н. Преображенский, авиация Балтийского флота нанесла мощные удары по портам и другим военным объектам противника. Было потоплено 96 транспортных судов, два линейных корабля, три эскадренных миноносца, подводная лодка и шесть сторожевых кораблей. Флаг Германии в Балтийском море был по существу обескровлен.
С апреля 1945 года наш земляк стал первым заместителем командующего ВВС Тихоокеанского флота. Под его руководством в августе 1945 года была осуществлена высадка воздушных десантов в Порт-Артуре (Люйшунь) и Дайрене (Далянь). С февраля 1946 года Е.Н. Преображенский командовал ВВС Тихоокеанского флота, а с февраля 1950 года он возглавил авиацию Военно-Морского Флота СССР. (Фото 9) Находясь на этой должности в течение одиннадцати лет, Евгений Николаевич проделал большую работу по развитию и совершенствованию авиации ВМФ. В 1951 году ему было присвоено воинское звание «генерал-полковник авиации». (Фото 10) В 1962 году генерал-полковник Е.Н. Преображенский был назначен военным консультантом Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
Скончался Евгений Николаевич 29 октября 1963 года, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. На его могиле установлен обелиск, на барельефе которого изображены крутые морские волны под голубым небом. Это символ дружбы отважного человека с небом и морем. (Фото 11,12)
Заслуги Е.Н. Преображенского перед Родиной высоко оценены государством. Он награждён тремя орденами Ленина, пятью орденами Красного Знамени, орденами Суворова II степени, Красной Звезды многими медалями, а также орденом КНДР.
Имя Героя присвоено 33-му Центру боевого применения и переучивания лётного состава морской авиации. В его честь назван один из сейнеров Калининградской базы тралового флота и самолёт ТУ-142М вологодского гарнизона Федотово. На здании Череповецкого государственного университета, в честь Е.Н. Преображенского, установлена мемориальная доска. Имя Е.Н. Преображенского носят улицы в Череповце, Кириллове Вологодской области, Всеволожске Ленинградской области, Пестово Новгородской области, Светлогорске Калининградской области.
В селе Волокославинское Кирилловского района Вологодской области в 1975 году установлен бюст Героя, а школе, в которой учился Евгений Николаевич, присвоено его имя. (Фото 13) В школе был организован музей Е.Н. Преображенского, в котором за многие годы накопился богатый материал об этом человеке. За время существования школьного музея к краеведческой и исследовательской деятельности было привлечено несколько поколений учащихся. Их работы неоднократно признавались лучшими на областных краеведческих конференциях. Безусловно, основные экспонаты музея связаны с подвигом Е.Н. Преображенского и историей 1-го минно-торпедного полка. За годы Великой Отечественной войны 33 лётчика из 128 человек среднесписочного количества полкового лётного состава были удостоены звания Героя Советского Союза. Четыре экипажа этого полка направили свои горящие самолёты на скопление фашистских войск и техники.
Усилия учителей и учащихся Волокославинской школы направленные на сохранение и развитие школьного музея не остаются незамеченными. За создание и дальнейшую плодотворную работу этого музея бывший директор Волокославинской школы В.Д. Макина и общественный руководитель музея В.А. Макин в 2009 году награждены медалями «90 лет морской авиации России».
В июне 2009 года исполнилось сто лет со дня рождения Е.Н. Преображенского. Торжественные акции, посвящённые этой знаменательной дате, прошли в Москве, Вологде и многих других городах, так или иначе связанных с его именем. 22 июня в Москве в официальной обстановке прошли мероприятия, посвящённые 100-летию Героя Советского Союза, генерал-полковника авиации Е.Н. Преображенского. В них принимал участие помощник главы района А.Н. Иванов. Алексей Николаевич вместе с и.о. руководителя представительства Вологодской области в Москве и офицерами штаба авиации ВМФ России возложил цветы к могиле знаменитого земляка на Новодевичьем кладбище, а также землю, привезённую в Москву специально от дома Е.Н. Преображенского в с. Волокославинском. У здания штаба авиации ВМФ России в этот день состоялся митинг и открытие мемориальной доски, увековечивающей память о подвиге Е.Н. Преображенского и его заслугах перед Родиной.
В этот же день в Кириллове, на доме № 6 по улице Преображенского была открыта мемориальная доска. На митинге, посвящённом этому событию, была кратко представлена биография Евгения Николаевича, рассказано о подвиге, который он совершил в самое тяжёлое для страны время. Право торжественно открыть мемориальную доску, было предоставлено почётному гражданину Кириллова Владимиру Михайловичу Кузьмину.
На родине Е.Н. Преображенского, 100-летний юбилей самого известного морского лётчика нашей страны отмечался особенно. 23 июня 2009 года торжественные мероприятия собрали в старинном с. Волокославинское около полутора тысяч человек. (Фото 14, 15) На митинге у памятника Герою выступили глава района С.В. Усов, заместитель главы Николоторжского поселения Н.Ю. Швецова, помощник губернатора области, а в прошлом военный лётчик В.М. Бабкин. Житель села Н.С. Логинов прочитал стихи собственного сочинения, посвящённые Герою. Особую торжественность мероприятию придавало присутствие делегации морских лётчиков из гарнизона Федотово. (Фото 16) В течение всего дня в Волокославинской школе были гостеприимно распахнуты двери музея Е.Н. Преображенского. Кульминацией праздника должно было стать объявленное ранее авиационное шоу, посмотреть которое собрались люди со всего района. Но зрители смогли увидеть полёт только одного самолёта. Ровно в 18 часов в облаках показался силуэт тяжёлого самолёта. ТУ - 142, пилотируемый морскими лётчиками из вологодского гарнизона Федотово прошёл на предельно малой высоте, развернулся и ещё раз пролетел над селом. К сожалению ни другие самолёты, ни парашютисты в небе над селом не появились. Тем не менее, все были под впечатлением от пролетевшего на малой высоте бомбардировщика… Закончились торжественные митинги, отзвучали слова восхищения и благодарности, посвящённые нашему прославленному земляку, жизнь вошла в будничное русло.
Прошло пять лет с большой юбилейной даты, и хочется надеяться, что кирилловцы чтят память о Евгении Николаевиче Преображенском и его подвиге несмотря на дни и даты. Ведь с годами не меркнет боевая слава героев — живых и павших в жестоких схватках с врагом. В их подвигах встают перед нами высоты патриотического духа, открываются глубины пламенных сердец.
Н.Г. Кузьмичёва, методист отдела по работе с посетителями.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Буров А.В. Твои герои, Ленинград. 2-е изд. Ленинград, 1970.
2. Варганов Ю.В. и др. Военно-морская академия на службе Отечеству. Можайск, 2001.
3. Варюхичев А.Г. Слово о граде Кириллове. Архангельск, 1985.
4. Ветераны Великой Отечественной войны. Вологодская область. Кирилловский район. Кирилов, 2004.
5. Виноградов Ю.А. Операция «Б». Москва, 1992.
6. Военно-морская академия. 2-е изд., испр. и доп. Ленинград, 1991.
7. Вологодская энциклопедия. Вологда, 2006.
8. Выдающиеся вологжане. Вологда, 2005.
9. Газета «Ленинское знамя» за 1941 год.
10. Газета «Новая жизнь» № 48, 50, 51 за 2009 год.
11. Герои войны. Таллин, 1984.
12. Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 2. Москва, 1976.
13. Герои седой Балтики. Ленинград, 1965.
14. Герои Советского Союза. Т. 2. Москва, 1988.
15. Герои Советского Союза Военно-Морского Флота. 1937-1945. Москва, 1977.
16. Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Москва, 1988.
17. Звезды не меркнут. 3-е изд. Калининград, 1982.
18. Золотые звёзды вологжан. Архангельск, 1985.
19. Интернет-сайт «Военная литература»: militera.lib.ru
20. Интернет-сайт flot.com
21. Интернет-сайт otvoyna.ru
22. Меркурьев В.И. Небо зовёт. Архангельск, 1972.
23. Словарь биографический морской. Санкт-Петербург, 2000.
24. Федин И.Д. Крылья над морем // Морской сборник, №7, 2001.
25. Хохлов П.И. Над тремя морями. Ленинград, 1988.
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1. Е.Н. Преображенский и П.И. Хохлов разрабатывают план налёта на Берлин.
2. Герой Советского Союза, полковник Е.Н. Преображенский. Рисунок неизвестного художника.
3. Похороны Н.А. Преображенского, отца Евгения Николаевича. Мать, А.Д. Преображенская - стоит в центре, слева от неё - невестка, жена Е.Н. Преображенского. 7 августа 1941 года.
4. Газетные статьи о Е.Н. Преображенском.
5. Экипаж Е.Н. Преображенского
6. Самолёт Е.Н. Преображенского.
7. Экипаж Е.Н. Преображенского готовиться к вылету.
8. Е.Н. Преображенский.
9. Е.Н. Преображенский. 1949 год.
10. Е.Н. Преображенский, генерал-полковник авиации.
11. На могиле Е.Н. Преображенского.
12. Памятник Е.Н. Преображенскому на Новодевичьем кладбище в Москве.
14. Митинг в честь 100-летия Е.Н. Преображенского.
15. На митинге в честь 100-летия Е.Н. Преображенского. с. Волокославинское 23 июня 2009 года.
16. Школьники в почётном карауле у бюста Е.Н. Преображенского. с Волокославинское 23 июня 2009 года.
БиографияПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Евгений Николаевич
, советский военачальник, генерал-полковник авиации (1951). Герой Советского Союза (13.8.1941).
Родился в семье сельского учителя. Окончил 3 курса Череповецкого педагогического техникума и в 1927 г. по комсомольской путёвке призван в морскую авиацию. В 1929 г. окончил Военно-теоретическую школу лётчиков в Ленинграде, а в следующем году - Военную школу морских лётчиков в Севастополе. С июля 1930 г. - младший лётчик 62-й отдельной авиационной эскадрильи, командир корабля. После окончания в 1933 г. Курсов усовершенствования командного состава при Военно-воздушной академии им. проф. Н.Е. Жуковского назначен командиром авиационного отряда 121-й авиационной эскадрильи. С апреля 1936 г. - командир 105-го авиационного отряда, а в июне того же года переведен командиром 25-й авиационной эскадрильи. С апреля 1938 г. - помощник командира 1-го минно-торпедного авиационного полка ВВС Краснознаменного Балтийского флота, а в августе назначен командиром 4-й эскадрильи полка. С декабря 1939 г. командир 57-го бомбардировочного авиационного полка ВВС КБФ, с которым участвовал в Советско-финляндской войне 1939-1940 гг.
Великую Отечественную войну начал в той же должности. С июля 1941 г. командир 1-го минно-торпедного авиационного полка 8-й авиабригады ВВС КБФ. В первые дни войны полк в основном использовался на сухопутном театре военных действий, так как армейское командование практически осталось без своей авиации. В начале августа Преображенский был назначен командиром специальной авиационной группы, созданной из всех пяти авиаэскадрилий полка для нанесения бомбовых ударов по Берлину. В первых числах августа 1941 г. группа перебазировалась на уже находившийся в тылу противника остров Саарема (Эзель), один из четырёх самых больших островов Моонзундского архипелага, так как с расположенного на нём аэродрома Кагул тактический радиус самолётов «ДБ-3ф» давал возможность нанесения бомбовых ударов по Берлину. В ночь с 7 на 8 августа группа из 15 бомбардировщиков ДБ-3ф под командованием Е.Н. Преображенского участвовала в нанесении первого бомбового удара по военно-промышленным объектам Берлина. Налёты на Берлин продолжались до 4 сентября. За этот период боевых действий авиационная группа совершила 86 самолёто-вылета, 33 самолёта дошли до цели и сбросили на Берлин свыше 36 т фугасных и зажигательных бомб и 34 бомбы с листовками. Е.Н. Преображенский лично принимал участие в этих полётах. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 г. полковник Преображенский Евгений Николаевич за мужество и отвагу, проявленную при выполнении боевого задания, удостоен звания Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда», а полк в январе 1942 г. стал гвардейским. С августа 1942 г. он командует 8-й авиационной бригады ВВС КБФ. В мае 1943 г назначен начальником штаба, а с сентября 1944 г. исполнял обязанности командующего ВВС Северного флота. Е.Н. Преображенский внёс большой вклад в организацию боевой деятельности авиации флота при защите своих и союзных морских коммуникаций, а также в ходе Петсамо-Киркенесской операции 1944 г. Авиация флота под его командованием содействовала войскам Карельского фронта в прорыве сильно укреплённой обороны противника северо-западнее Мурманска, овладению г. Петсамо, Киркенес (Норвегия) и завершению полного освобождения Печенегской области. С апреля 1945 г. генерал-лейтенант авиации Преображенский - заместитель командующего ВВС Тихоокеанского флота (ТОФ). В ходе Советско-японской войны 1945 г. 25 августа воздушно-десантная группа под его командованием на летающих лодках приводнилась в одной из бухт Порт-Артура (Люйшунь) и водрузила над городом советский флаг.
После войны Е.Н. Преображенский оставался в прежней должности. С февраля 1946 г. -командующий ВВС ТОФ, с мая 1947 г. - ВВС 5-го Военно-морского флота, с февраля 1950 г. - авиацией ВМФ. В 1951 г. ему было присвоено воинское звание генерал-полковника авиации. С июля 1955 г. он - заместитель главкома ВМФ - командующий авиацией ВМФ. С мая по август 1962 г. находился в распоряжении главкома ВМФ. С августа 1962 г. военный консультант Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Умер 29 октября 1963 г., похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.
Награждён: 3 орденами Ленина, 5 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й ст., Красной Звезды, медалями; орденом Государственного флага КНДР 1-й ст.
8 августа 1941 года советская авиация, базировавшаяся на островах Хиумаа и Сааремаа, совершила первый налет на Берлин. Это был ответ на налет гитлеровской авиации на Москву 22 июля. 13 бомбардировщиков ДБ-3 авиаполка под командованием Евгения ПРЕОБРАЖЕНСКОГО сбросили на Берлин первые бомбы. Затем было совершено еще девять налетов на столицу Германии, пока Эстония не была оккупирована наступавшими фашистами.
.jpg)
Евгений Николаевич Преображенский родился 9 июня 1909 г. в с. Волокославинское — ныне территория Волокославинского сельсовета Кирилловского района. Учился в Череповецком педагогическом техникуме. В 1927 г. по комсомольской путевке был призван служить в Военно-Морской Флот. В 1930 г. окончил военно-морское авиационное училище в Севастополе, в 1933 — курсы усовершенствования начсостава при Военно-воздушной инженерной академии. Командовал авиационными подразделениями. Во время советско-финляндской войны (30 ноября 1939 — 13 марта 1940) войсковая авиачасть Преображенского вела бомбардировки коммуникаций противника, его береговых баз, портов и аэродромов. За боевые заслуги, мужество и героизм в январе 1940 г. был награжден орденом Ленина. 22 июня 1941 г. командир 1-го бомбардировочного минно-торпедного полка Балтийского флота полковник Е. Н. Преображенский встретил на своем аэродроме в Прибалтике. Полк, которым он командовал, уже в конце июня 1941 г. нанес первые удары по аэродромам союзницы фашистской Германии — Финляндии. Затем его авиационная часть нанесла несколько ударов по немецким танковым частям, мотопехоте и живой силе противника в районе Даугавпилса, участвовала в прикрытии войск Лужской оперативной группы в районе Ленинграда.
30 июля 1941 г. в расположение полка прибыл командующий авиацией ВМФ генерал-лейтенант авиации С. Ф. Жаворонков, который высказал идею нанесения бомбовых ударов по фашистской столице, чтобы опровергнуть заявления нацистской пропаганды о том, что советская авиация уже перестала существовать. Из-под Ленинграда летчики полковника Преображенского скрытно переправились на остров Саарема (Эстония), где в Кагуле базировался замаскированный аэродром.
В ночь на 8 августа 1941 г. авиационная группа под командованием Е. Н. Преображенского в составе 15 боевых машин сбросила 750-килограммовые бомбы на военно-промышленные объекты фашистской столицы. Утром радио Берлина сообщило о том, что 150 британских самолетов пытались штурмовать столицу Германии. Лондонская радиостанция «Би-Би-Си» тут же опровергла это сообщение. В свою очередь, Москва передала, что бомбардировку осуществила советская авиация. А 13 августа 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР Е. Н. Преображенскому было присвоено звание Героя Советского Союза.
Спустя годы немецкий писатель Олаф Греллер напишет: «То, что до сих пор не удавалось и до 1945 года больше уже никому не удастся, совершили летчики Преображенского: они застали врасплох фашистскую противовоздушную оборону, самую сильную и оснащенную, какая только была в 1941 году». Всего авиагруппа полковника Е. Н. Преображенского штурмовала Берлин 10 раз, в налетах участвовало почти 90 бомбардировщиков дальнего действия. Полеты прекратились лишь после того, как по личному приказу Гитлера аэродром в Кагуле был полностью уничтожен превосходящими силами авиации группы армии «Север».
Штурман воздушного корабля Г.П. Молчанов так вспоминал о полете на Берлин:
«Взлетаем! Отмечаю время — 20ч.30м. Идем с постепенным набором заданной высоты до 6500м. Самолеты должны были пройти по маршруту: остров Рюген — слияние реки Варты с рекой Одер и далее прямая на Берлин. Вскоре последовал доклад «пушкаря» башенной установки: «Справа по борту, значительно выше пикируют на наш самолет два истребителя» И-16. Неужели наши истребители не узнали своих? Командир дает приказ: при атаке открыть ответный огонь. Слишком важное у нас задание. Истребители отстрелялись с дальней дистанции и ушли. Остальные наши корабли прошли траверз Таллина без встречи с истребителями.
На территории Германии спокойно, точно в мирное время, отлично просматриваются реки, озера, населенные пункты и незатемненные города. Вывожу корабль на БК. До цели считанные минуты. Под нами ЛОГОВО ФАШИЗМА! Произвожу бомбометание! Как биение сердца отсчитываются импульсы отделяющихся ФАБ-500. Корабль в правом развороте, видны взрывы наших бомб. Берлин уже очнулся. Работает громадное количество мощных зенитных прожекторов. Заградительный огонь ЗА и МЗА, но к нашему счастью разрывы ниже эшелонов наших бомбардировщиков. Видно, что ПВО врага не разгадали нашу высоту и весь огонь сосредоточили примерно на 4500-5000 метров высоты.
В развороте, после о.Рюген, отказал 4-й двигатель. Самолет начало трясти. Не меняя эшелона идем на трех двигателях. Снижаемся. В правом развороте виден берег залива, но что это? С моря /видимо с подлодки/ и с берега видны трассы зенитного огня, незамедлительно уходим с набором высоты.
«Сдохли» еще два двигателя. Как падал самолет — ни я, ни кто другой из экипажа не мог видеть, т.к. к моменту отказа еще двух двигателей высота была менее 100 м. Наугад каким-то чудом Саша Курбан сумел посадить самолет на брюхо. Экипаж был невредим, не считая отдельных ушибов и синяков. Все двенадцать, кто как мог, выкарабкались из самолета, группируясь около командира корабля. С грехом пополам добрались до ближайшего селения, откуда дали командиру полка телефонограмму: «Задание выполнили, при возвращении в результате отказа 3-х двигателей потерпели аварию. Экипаж невредим, жду указаний».
С августа 1942 г. Евгений Николаевич командует авиабригадой Балтийского флота, которая бомбила войска и корабли противника в ходе битвы за Ленинград. Весной 1943 г. соединение Преображенского участвовало в налетах на Кенигсберг, Тильзит, Инстенбург. Торпедоносные авиаполки разрушили сетевую преграду и проделали выходы в Балтийское море. Одновременно самолеты наносили удары по морским транспортам в Рижском заливе.
Тогда же, в апреле 1943 г., Е. Н. Преображенский назначается начальником штаба ВВС Северного флота. 31 марта 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР генерал-майор Е. Н. Преображенский был удостоен ордена Суворова II степени «за умелое и мужественное руководство боевыми операциями». С сентября 1944 г. он исполняет обязанности командующего ВВС Северного флота. Находясь на этом посту, внес большой вклад в дело защиты своих и союзных коммуникаций, проявил себя талантливым руководителем летного состава в ходе Петсамо-Киркенесской операции, проведенной в октябре 1944 г. с целью изгнания немецко-фашистских оккупантов из Заполярья. С апреля 1945 г. Е. Н. Преображенский — заместитель командующего ВВС Тихоокеанского флота. Под его руководством осуществляется высадка воздушных десантов в Порт-Артуре (Люйшунь) и Дайрене (Далянь) в августе 1945 г. С февраля 1946 г. Е. Н. Преображенский командует ВВС Тихоокеанского флота, а с февраля 1950 г. ему доверяют возглавить авиацию Военно-Морского флота СССР. С 1962 г. генерал-полковник Е. Н. Преображенский — военный консультант Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Скончался Евгений Николаевич 29 октября 1963 г., похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
