Распе Р. Э. сказка "Приключения барона Мюнхаузена"
Жанр: литературная сказочная повесть
Главные герои сказки "Приключения барона Мюнхаузена" и их характеристика
- Барон Мюнхаузен, большой выдумщик и фантазер. Сочинял такие замечательные истории, что им просто хотелось верить. Человек решительный, смелый, даже отважный, находчивый.
- Мюнхаузен каждый вечер рассказывает удивительные истории своим слушателям и гостям
- Он описывает свои приключения в России, рассказывает разные случаи на охоте.
- Мюнхаузен попадает на русско-турецкую войну, берет штурмом город и попадает в плен.
- Мюнхаузен оказывается на Луне, а потом спускается с Луны на веревке.
- Мюнхаузен путешествует по морями и странам, и дважды оказывается в животе у рыбы.
- Мюнхаузен бросает путешествия и живет спокойной жизнью
Нельзя на свете жить без шутки и фантазии.
Чему учит сказка "Приключения барона Мюнхаузена"
Сказка учит честности и правдивости, но выдумке и фантазии. Учит находчивости и смелости. Учит с юмором относится к любым приключениям, к любым испытаниям. Учит быть веселыми и никогда не унывать.
Отзыв на сказку "Приключения барона Мюнхаузена"
Это сборник очень веселых историй, которые конечно же придумал барон Мюнхаузен, но придумал так смешно и интересно, что читать их одно удовольствие. Я конечно понимаю, что все им рассказанное - выдумка, но иногда выдумка помогает не просто скрасить жизнь, но и делает ее ярче и интересней.
Пословицы к сказке "Приключения барона Мюнхаузена"
В каждой шутке есть доля правды.
Бывает, что и ничего бывает.
Врал до обеда, да и к ужину оставил.
Врать не устать, было бы кому слушать.
Люди врут - навираются, наш врет - не наврется.
Читать краткое содержание, краткий пересказ сказки "Приключения барона Мюнхаузена" по главам:
Самый правдивый человек на земле
Маленький старичок с большим носом рассказывает удивительные вещи. Все над ним смеются. но он уверен, что все рассказанное - правда.
Глава 1. Конь на крыше
Мюнхаузен едет по России зимой. Идет снег. Он не может найти деревни. Наконец останавливается в поле и привязывает коня к какому-то столбику. Утром Мюнхаузен просыпается посреди города, а его конь висит на кресте колокольни.
Оказывается за ночь потеплело и весь снег растаял. Мюнхаузен стреляет в уздечку и конь спускается с колокольни.
Глава 2. Волк запряженный в сани
Мюнхаузен купил сани и поехал через лес. За ним погнался волк, который перескочил через барона и стал есть лошадь. Мюнхаузен щелкнул кнутом и волк вместо лошади оказался в упряжке. Так он довез Мюнхаузена до Петербурга.
Глава 3. Искры из глаз
Однажды Мюнхаузен пошел охотиться на уток, но забыл дома кремень. Тогда он вспомнил, как сыплются искры из глаз и со всей дури ударил себя по лбу. Посыпались искры, ружье выстрелило, и Мюнхаузен убил сразу десять уток.
Глава 4. Удивительная охота
Мюнхаузен пошел на уток и использовал для приманки сало. Сало было скользкое и проскользнуло через утку. Так на веревке оказалось сразу множество уток. Мюнхаузен тяжело тащил веревку с утками, а те вдруг полетели и подняли барона в воздух. Мюнхаузен начал править сюртуком и подлетая к дому свернул головы нескольким уткам. Он опустился прямо в трубу дома.
Глава 5. Куропатки на шомполе
Однажды Мюнхаузен истратил все пули, а тут вдруг взлетели куропатки. Он зарядил ружье шомполом и нанизал сразу семь куропаток на шомпол
Глава 6. Лисица на иголке
Однажды Мюнхаузен увидел прекрасную черно-бурую лисицу и чтобы не портит шкуру, выстрелил в нее иголкой. Иголка пригвоздила хвост лисицы к дереву, а Мюнхаузен стал хлестать лисицу, пока та не выскочила из шкуры и не убежала.
Глава 7. Слепая свинья
Однажды Мюнхаузен увидел в лесу поросенка, за которым бежала свинья. Он выстрелил и пуля прошла как раз между животными. Поросенок убежал, а свинья осталась стоять - она была слепа и шла, держась за хвостик поросенка. Тогда Мюнхаузен схватил хвостик и привел свинью прямо на кухню.
Глава 8. Как я поймал кабана
Однажды Мюнхаузен спрятался от кабана за дерево и кабан воткнулся в дерево клыками. Мюнхаузен вбил клыки кабана камнем глубже в дуб и так привез его домой.
Глава 9. Необыкновенный олень
Однажды Мюнхаузен выстрелил в оленя вишневой косточкой, потому что у него кончились пули. Олень убежал.
На следующий год Мюнхаузен встретил этого оленя с вишневым деревом на голове. Он убил оленя и сварил мясо и вишневый компот.
Глава 10. Волк наизнанку
Однажды Мюнхаузен встретил волка. Тот бросился на него, а Мюнхаузен сунул ему в пасть руку. И засовывал руку вглубь, пока не схватил волка за внутренности. Тогда Мюнхаузен дернул изо всей силы и вывернул волка наизнанку.
Глава 11. Бешеная шуба
Однажды Мюнхаузен убегал от бешеной собаки и та покусала его шубу. Через некоторое время шуба взбесилась и покусала мундир. Ее пришлось пристрелить.
Глава 12. Восьминогий заяц
Однажды Мюнхаузен преследовал зайца три дня, а когда догнал его, увидел у зайца восемь ног. Четыре на животе и четыре на спине. Когда заяц уставал он переворачивался на спину и продолжал бежать.
Глава 13. Чудесная куртка
Собака, с которой Мюнхаузен преследовал зайца, умерла, и барон сделал из ее шкуры куртку. С тех пор эта куртка тянет его туда, где зайцы, и от куртки отрывается пуговица, которая убивает зайца.
Глава 14. Конь на столе
Однажды в Литве Мюнхаузен легко укротил взбешенного коня и прогарцевал на нем по столу, не разбив ни одной рюмки. Это так понравилось хозяину, что тот подарил коня Мюнхаузену.
Глава 15. Полконя
Однажды на войне с турками Мюнхаузен первым влетел в крепость и решил напоить разгоряченного коня. Но конь никак не мог напиться и Мюнхаузен увидел, что сидит на половине коня, а вода выливается из нее.
Прибежали солдаты и рассказали, что Мюнхаузен так быстро скакал, что турки воротами разрезали коня на две половины. И вторая половина пасется теперь на лугу.
Врач сшил половинки лошади и от лавровых ниток на ней выросла беседка из лавра.
Глава 16. Верхом на ядре
Однажды в Турции Мюнхаузен решил пересчитать турецкие пушки в крепости, и заскочил на самое большое ядро. Он летел к крепости и подумал, что туда он попадет, а вот обратно никак. Поэтому Мюнхаузен прямо в воздухе перепрыгнул на ядро, летящее в обратном направлении и вернулся, пересчитав все пушки.
Глава 17. За волосы
Однажды Мюнхаузен перепрыгивал на коне болото и упал в воду. Он стал тонуть. Погрузился конь, погрузился Мюнхаузен. Осталась на поверхности только косичка парика. Тогда Мюнхаузен схватился за косичку руками и вытащил из болота и себя, и коня.
Глава 18. Пчелиный пастух и медведи
Однажды Мюнхаузен попал в плен и его отдали в рабство. Он стал пастухом пчел султана. И вот он не досчитался одной пчелы. Мюнхаузен пошел искать пчелу и увидел двух медведей, которые дрались за пчелу. Он бросил в медведей серебряный топорик и те убежали. Но Мюнхаузен не рассчитал силу и топорик улетел на Луну.
Глава 19. Первое путешествие на Луну
Мюнхаузен посадил турецкие бобы и они быстро доросли до Луны. По ним он забрался на Луну и нашел топорик на куче соломы. Однако солнце спалило бобы и Мюнхаузен решил свить веревку из соломы. Он стал спускаться, но веревка оказалась коротка. Тогда Мюнхаузен отрубил верхнюю часть веревки и привязал ее снизу. Так он делал много раз. Но когда до земли оставалось несколько миль, веревка порвалась.
Мюнхаузен упал на землю и пробил яму в милю глубиной. Но он ногтями сделал ступеньки и вылез наружу.
Глава 20. Наказанная жадность
После этого Мюнхаузен придумал как отучить медведей гонять пчел. Он вымазал медом оглоблю, и когда медведь, вылизывая мед, надел себя на оглоблю, вбил позади медведя огромный гвоздь. Сам султан смеялся над таким способом ловли медведей.
Глава 21. Лошади под мышками, карета на плечах
Однажды Мюнхаузен ехал домой из Турции и стоял сильный мороз. На узкой дороге ему путь преградил большой экипаж. Кучер трубил в рожок, но из него ни раздавалась ни звука.
Тогда Мюнхаузен выпряг лошадей, схватил карету и перенес ее через экипаж. Затем также поступил с лошадьми. И спокойно поехал дальше.
Глава 22. Оттаявшие звуки
Кучер повесил рожок у печки и скоро он начал сам собой играть - это оттаяли звуки.
Глава 23. Буря
Однажды, когда Мюнхаузен плыл в Индийском океане, случилась страшная буря. Она вырвала с острова тысячи деревьев и унесла в небо. Но когда буря стихла, деревья встали на свои места, кроме одного. Потому что как раз на этом дереве были крестьянин с женой, которые там собирали огурцы, и когда дерево стало падать, они накренили его. Так что дерево упало прямо на короля острова, жестокого тирана.
Глава 24. Между крокодилом и львом
На Цейлоне Мюнхаузен отправился на охоту и встретил льва. Он выстрелил в хищника мелкой дробью и только разъярил его. Лев бросился на Мюнхаузена. Барон увидел впереди крокодила с открытой пастью и лег на траву. Лев влетел пастью в пасть крокодила. Мюнхаузен отсек голову льву и вколотил ее глубже в пасть крокодила, чтобы тот задохнулся.
Глава 25. Встреча с китом
Недалеко от Америки корабль Мюнхаузена наткнулся на кита. Удар был так силен, что барона подкинуло до потолка и его голова ушла в желудок. Потом кит таскал корабль за якорь, пока тот не порвался. На обратном пути Мюнхаузен снова встретил этого кита, уже мертвого. Он был длиной полмили. Ему отрубили голову и нашли в глотке якорь с цепью.
А потом корабль дал течь и Мюнхаузен спас всех, закрыв пробоину мягким местом.
Глава 26. В желудке у рыбы
Когда Мюнхаузен купался в море возле Италии, его проглотила огромная рыба. Мюнхаузен попал в желудок рыбы и стал там ходить и топать. от этого рыба выскочила из воды и ее загарпунили моряки.
Когда моряки разрезали рыбу, из нее вылез Мюнхаузен и приветствовал рыбаков на итальянском языке.
Глава 27. Мои чудесные слуги
Корабль привез Мюнхаузена в Турцию и султан предложил ему, как старому знакомому, отправится с миссией в Египет.
По дороге Мюнхаузен встретил пять слуг: человека, который очень быстро бегал, который очень хорошо слышал, который лучше всех стрелял, который был сильнее всех и который очень сильно дул.
Глава 28. Китайское вино
Когда Мюнхаузен вернулся из Египта, султан предложил выпить ему отличного вина. Но Мюнхаузен сказал, что знает вину лучше и готов доставить его из Богдыханского погреба прямо сейчас. Султан пообещал ему столько золота, сколько унесет человек, если вино принесут в течении часа.
Мюнхаузен написал письмо в Китай и вручил его своему скороходу. Когда оставалось пять минут до срока, Мюнхаузен заволновался. Его слухач услышал, что скороход спит, но стрелок выстрелил и разбудил его. Вино было доставлено в срок. А Мюнхаузен привел в сокровищницу силача и нагрузил все золото султана на корабль.
Глава 29. Погоня
Султан разозлился и послал в погоню весь свой флот. Мюнхаузен испугался. Но его слуга стал дуть и флот султана отбросило обратно в гавань.
Глава 30. Меткий выстрел
Потом Мюнхаузен оказался в Испании и помогал англичанам отстоять Гибралтар. Он увидел, как испанцы целятся в него из пушки и поставил на это место огромную пушку. Пушки выстрелили одновременно и ядра столкнулись в воздухе. Оба они умчались к испанцам и убили множество солдат и потопили испанский корабль.
Глава 31. Один против тысячи
Потом Мюнхаузен проник под видом священника в испанский лагерь и ночью перекидал все пушки в море, а потом поджег лагерь. Случился страшный переполох и испанский генерал сбежал.
Глава 32. Человек-ядро
Мюнхаузен оказался в Лондоне. Там он забрался в жерло огромной пушки и уснул. А в это время англичане праздновали его победу над испанцами. Они выстрелили из пушки и Мюнхаузен перелетел реку и упал в сено. Он потерял сознание на три месяца.
Глава 33. Среди белых медведей
Мюнхаузен отправился с экспедицией на Северный полюс. Но решил поохотиться на медведей. Он убил одного медведя, но тут на него набросилась тысяча медведей. Мюнхаузен содрал шкуру с убитого и влез в нее. Его стали принимать за медведя. Тогда он одного за другим убил всех медведей.
Глава 34. Второе путешествие на Луну
Корабль Мюнхаузена попадает в бурю и его уносит на Луну. Барон рассказывает как живут люди на луне и о том, что там все не такое как на земле.
Глава 35. Сырный остров
Однажды Мюнхаузен оказался на сырном острове, который рос из молочного моря и питался молоком и сыром. Когда он уплывал деревья на острове поклонились ему.
Глава 36. Корабли, проглоченные рыбой
Однажды корабль Мюнхаузена проглотила огромная рыба. В животе у рыба скопилось множество кораблей. Мюнхаузен предложил мачтами подпереть рот рыбы и так корабли выплыли на волю. В рыбе оказалось 75 кораблей.
Глава 37. Схватка с медведем
Когда Мюнхаузен выбрался на берег, на него набросился медведь. Но барон схватил его за лапы и держал, пока медведь не умер от голода. Ведь медведи питаются тем, что сосут себе лапу.
После это Мюнхаузен зажил спокойной жизнью.
Рисунки и иллюстрации к сказке "Приключения барона Мюнхаузена"
КОНЬ НА КРЫШЕ
Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шел снег.
Конь устал и начал спотыкаться. Мне сильно хотелось спать. Я чуть не падал с седла от усталости. Но напрасно искал я ночлега: на пути не попалось мне ни одной деревушки. Что было делать?
Пришлось ночевать в открытом поле.
Кругом ни куста, ни дерева. Только маленький столбик торчал из-под снега.
К этому столбику я кое-как привязал своего озябшего коня, а сам улегся тут же, на снегу, и заснул.
Спал я долго, а когда проснулся, увидел, что лежу не в поле, а в деревне, или, вернее, в небольшом городке, со всех сторон меня окружают дома.
Что такое? Куда я попал? Как могли эти дома вырасти здесь в одну ночь?
И куда девался мой конь?
Долго я не понимал, что случилось. Вдруг слышу знакомое ржание. Это ржет мой конь.
Но где же он?
Ржание доносится откуда-то сверху.
Я поднимаю голову и что же?
Мой конь висит на крыше колокольни! Он привязан к самому кресту!
В одну минуту я понял, в чем дело.
Вчера вечером весь этот городок, со всеми людьми и домами, был занесен глубоким снегом, а наружу торчала только верхушка креста.
Я не знал, что это крест, мне показалось, что это маленький столбик, и я привязал к нему моего усталого коня! А ночью, пока я спал, началась сильная оттепель, снег растаял, и я незаметно опустился на землю.
Но бедный мой конь так и остался там, наверху, на крыше. Привязанный к кресту колокольни, он не мог спуститься на землю.
Что делать?
Не долго думая, хватаю пистолет, метко прицеливаюсь и попадаю прямо в уздечку, потому что я всегда был отличным стрелком.
Уздечка пополам.
Конь быстро спускается ко мне.
Я вскакиваю на него и, как ветер, скачу вперед.
ВОЛК, ЗАПРЯЖЕННЫЙ В САНИ
Но зимою скакать на коне неудобно гораздо лучше путешествовать в санях. Я купил себе очень хорошие сани и быстро понесся по мягкому снегу.
К вечеру въехал я в лес. Я начал уже дремать, как вдруг услышал тревожное ржание лошади. Оглянулся и при свете луны увидел страшного волка, который, разинув зубастую пасть бежал за моими санями.
Надежды на спасение не было.
Я лег на дно саней и от страха закрыл глаза.
Лошадь моя неслась как безумная. Щелканье волчьих зубов раздавалось у меня над самым ухом.
Но, к счастью, волк не обратил на меня никакого внимания.
Он перескочил через сани прямо у меня над головой и набросился на мою бедную лошадь.
В одну минуту задняя часть моей лошади исчезла в его прожорливой пасти.
Передняя часть от ужаса и боли продолжала скакать вперед.
Волк въедался в мою лошадь все глубже и глубже.
Когда я пришел в себя, я схватил кнут и, не теряя ни минуты, стал хлестать ненасытного зверя.
Он завыл и рванулся вперед.
Передняя часть лошади, еще не съеденная волком, выпала из упряжки в снег, и волк оказался на ее месте в оглоблях и в конской сбруе!
Вырваться из этой сбруи он не мог: он был запряжен, как лошадь.
Я продолжал стегать его что было силы.
Он мчался вперед и вперед, таща за собой мои сани.
Мы неслись так быстро, что уже через два-три часа въехали галопом в Петербург.
Изумленные петербургские жители толпами выбегали смотреть на героя, который вместо лошади запряг в свои сани свирепого волка. В Петербурге мне жилось хорошо.
ИСКРЫ ИЗ ГЛАЗ
Я часто ходил на охоту и теперь с удовольствием вспоминаю то веселое время, когда со мной чуть не каждый день случалось столько чудесных историй.
Одна история была очень забавна.
Дело в том, что из окна моей спальни был виден обширный пруд, где водилось очень много всякой дичи.
Однажды утром, подойдя к окну, я заметил на пруду диких уток.
Мигом схватил я ружье и сломя голову выбежал из дому.
Но впопыхах, сбегая с лестницы, я ударился головою о дверь, да так сильно, что из глаз у меня посыпались искры.
Побежать домой за кремнем?
Но ведь утки могут улететь.
Я печально опустил ружье, проклиная свою судьбу, и вдруг мне пришла в голову блестящая мысль.
Изо всей силы я ударил себя кулаком по правому глазу. Из глаза, конечно, так и посыпались искры, и порох в то же мгновение вспыхнул.
Да! Порох вспыхнул, ружье выстрелило, и я убил одним выстрелом десять отличнейших уток.
Советую вам всякий раз, когда вы вздумаете развести огонь, добывать из правого глаза такие же искры.
УДИВИТЕЛЬНАЯ ОХОТА
Впрочем, со мною бывали и более забавные случаи. Как-то раз я пробыл на охоте весь день и к вечеру набрел в глухом лесу на обширное озеро, которое так и кишело дикими утками. В жизнь свою не видел я такого множества уток!
К сожалению, у меня не осталось ни одной пули.
А я как раз этим вечером ждал к себе большую компанию друзей, и мне хотелось угостить их дичью. Я вообще человек гостеприимный и щедрый. Мои обеды и ужины славились на весь Петербург. Как я вернусь домой без уток?
Долго я стоял в нерешительности и вдруг вспомнил, что в моей охотничьей сумке остался кусочек сала.
Ура! Это сало будет отличной приманкой. Достаю его из сумки, быстро привязываю его к длинной и тонкой бечевке и бросаю в воду.
Утки, увидев съестное, тотчас же подплывают к салу. Одна из них жадно глотает его.
Но сало скользкое и, быстро пройдя сквозь утку, выскакивает у нее позади!
Таким образом, утка оказывается у меня на веревочке.
Тогда к салу подплывает вторая утка, и с ней происходит то же самое.
Утка за уткой проглатывают сало и надеваются на мою бечевку, как бусы на нитку. Не проходит и десяти минут, как все утки нанизаны на нее.
Можете себе представить, как весело было мне смотреть на такую богатую добычу! Мне оставалось только вытащить пойманных уток и отнести к моему повару на кухню.
То-то будет пир для моих друзей!
Но тащить это множество уток оказалось не так-то легко.
Я сделал несколько шагов и ужасно устал. Вдруг можете себе представить мое изумление! утки взлетели на воздух и подняли меня к облакам.
Другой на моем месте растерялся бы, но я человек храбрый и находчивый. Я устроил руль из моего сюртука и, управляя утками, быстро полетел к дому.
Но как спуститься вниз?
Очень просто! Моя находчивость помогла мне и здесь.
Я свернул нескольким уткам головы, и мы начали медленно опускаться на землю.
Я попал как раз в трубу моей собственной кухни! Если бы вы только видели, как был изумлен мой повар, когда я появился перед ним в очаге!
К счастью, повар еще не успел развести огонь.
КУРОПАТКИ НА ШОМПОЛЕ
О, находчивость великая вещь! Как-то мне случилось одним выстрелом подстрелить семь куропаток. После этого даже враги мои не могли не признать, что я первый стрелок на всем свете, что такого стрелка, как Мюнхаузен, еще никогда не бывало!
Дело было так.
Я возвращался с охоты, истратив все свои пули. Вдруг у меня из-под ног выпорхнуло семь куропаток. Конечно, я не мог допустить, чтобы от меня ускользнула такая отличная дичь.
Я зарядил мое ружье чем бы вы думали? шомполом! Да, обыкновеннейшим шомполом, то есть железной круглой палочкой, которой прочищают ружье!
Затем я подбежал к куропаткам, вспугнул их и выстрелил.
Куропатки взлетели одна за другой, и мой шомпол проткнул сразу семерых. Все семь куропаток свалились к моим ногам!
Я поднял их и с изумлением увидел, что они жареные! Да, они были жареные!
Впрочем, иначе и быть не могло: ведь мой шомпол сильно нагрелся от выстрела и куропатки, попав на него, не могли не изжариться.
Я сел на траву и тут же пообедал с большим аппетитом.
ЛИСИЦА НА ИГОЛКЕ
Да, находчивость самое главное в жизни, и не было на свете человека находчивее барона Мюнхаузена.
Однажды в русском дремучем лесу мне попалась чернобурая лисица.
Шкура этой лисицы была так хороша, что мне стало жаль портить ее пулей или дробью.
Не медля ни минуты, я вынул пулю из ружейного ствола и, зарядив ружье длинной сапожной иглой, выстрелил в эту лисицу. Так как она стояла под деревом, игла крепко пригвоздила ее хвост к самому стволу.
Я не спеша подошел к лисице и начал хлестать ее плеткой.
Она так ошалела от боли, что поверите ли? выскочила из своей шкуры и убежала от меня нагишом. А шкура досталась мне целая, не испорченная ни пулей, ни дробью.
СЛЕПАЯ СВИНЬЯ
Да, много бывало со мною всяких удивительных случаев!
Пробираюсь я как-то раз через чащу дремучего леса и вижу: бежит дикий поросенок, совсем еще маленький, а за поросенком большая свинья.
Я выстрелил, но увы промахнулся.
Пуля моя пролетела как раз между поросенком и свиньей. Поросенок завизжал и юркнул в лес, а свинья осталась на месте как вкопанная.
Я удивился: почему и она не бежит от меня? Но, подойдя ближе, я понял, в чем дело. Свинья была слепая и не разбирала дороги. Она могла гулять по лесам, лишь держась за хвостик своего поросенка.
Моя пуля оторвала этот хвостик. Поросенок убежал, а свинья, оставшись без него, не знала, куда ей идти. Беспомощно стояла она, держа в зубах обрывок его хвостика. Тут мне пришла в голову блестящая мысль. Я схватил этот хвостик и повел свинью к себе на кухню. Бедная слепая покорно плелась вслед за мною, думая, что ее по-прежнему ведет поросенок!
Да, я должен повторить еще раз, что находчивость великая вещь!
КАК Я ПОЙМАЛ КАБАНА
В другой раз мне попался в лесу дикий кабан. Справиться с ним было гораздо труднее. У меня даже ружья с собой не было.
Я бросился бежать, но он помчался за мною как бешеный и непременно проколол бы меня своими клыками, если бы я не спрятался за первым попавшимся дубом.
Кабан с разбегу налетел на дуб, и его клыки так глубоко вонзились в ствол дерева, что он не мог вытащить их оттуда.
Ага, попался, голубчик! сказал я, выходя из-за дуба. Погоди! Теперь ты от меня не уйдешь!
И, взяв камень, я стал еще глубже вколачивать в дерево острые клыки, чтобы кабан не мог освободиться, а затем связал его крепкой веревкой и, взвалив на телегу, с торжеством повез к себе домой.
То-то удивлялись другие охотники! Они и представить себе не могли, что такого свирепого зверя можно поймать живьем, не истратив ни единого заряда.
НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ОЛЕНЬ
Впрочем, со мной случались чудеса и почище. Иду я как-то по лесу и угощаюсь сладкими, сочными вишнями, которые купил по дороге.
И вдруг прямо передо мной олень! Стройный, красивый, с огромными ветвистыми рогами!
А у меня, как назло, ни одной пули!
Олень стоит и преспокойно глядит на меня, словно знает, что у меня ружье не заряжено.
К счастью, у меня осталось еще несколько вишен, и я зарядил ружье вместо пули вишневой косточкой. Да, да, не смейтесь, обыкновенной вишневой косточкой.
Раздался выстрел, но олень только головой помотал. Косточка попала ему в лоб и не причинила никакого вреда. В одно мгновение он скрылся в лесной чаще.
Я очень жалел, что упустил такого прекрасного зверя.
Год спустя я снова охотился в том же лесу. Конечно, к тому времени я совсем позабыл об истории с вишневой косточкой.
Каково же было мое изумление, когда из чащи леса прямо на меня выпрыгнул великолепный олень, у которого между рогами росло высокое, развесистое вишневое дерево! Ах, поверьте, это было очень красиво: стройный олень и на голове у него стройное дерево! Я сразу догадался, что это дерево выросло из той маленькой косточки, которая в прошлом году послужила мне пулей. На этот раз у меня не было недостатка в зарядах. Я прицелился, выстрелил, и олень замертво грохнулся на землю. Таким образом, с одного выстрела я сразу получил и жаркое и вишневый компот, потому что дерево было покрыто крупными, спелыми вишнями.
Должен сознаться, что более вкусных вишен я не пробовал за всю свою жизнь.
ВОЛК НАИЗНАНКУ
Не знаю почему, но со мною часто случалось, что самых свирепых и опасных зверей я встречал в такую минуту, когда был не вооружен и беспомощен.
Иду как-то лесом, а навстречу мне волчище. Разинул пасть и прямо ко мне.
Что делать? Бежать? Но волк уже набросился на меня, опрокинул и сейчас перегрызет мне горло. Другой на моем месте растерялся бы, но вы знаете барона Мюнхаузена! Я решителен, находчив и смел. Ни минуты не медля, я засунул кулак волку в пасть и, чтобы он не откусил мне руку, всовывал ее все глубже и глубже. Волк свирепо глядел на меня. Глаза его сверкали от ярости. Но я знал, что, если я выдерну руку, он разорвет меня на мелкие части и потому бесстрашно всовывал ее дальше и дальше. И вдруг мне пришла в голову великолепная мысль: я захватил его внутренности, крепко рванул и вывернул его, как рукавицу, наизнанку!
Разумеется, что после такой операции он замертво упал к моим ногам.
Я сшил из его шкуры отличную теплую куртку и, если вы не верите мне, охотно покажу ее вам.
БЕШЕНАЯ ШУБА
Впрочем, в моей жизни бывали события и пострашнее, чем встреча с волками.
Как-то раз за мной погналась бешеная собака.
Я кинулся от нее со всех ног.
Но на плечах у меня была тяжелая шуба, которая мешала мне бежать.
Я сбросил ее на бегу, вбежал в дом и захлопнул за собой дверь. Шуба так и осталась на улице.
Бешеная собака накинулась на нее и стала кусать ее с яростью. Мой слуга выбежал из дому, поднял шубу и повесил ее в том шкафу, где висела моя одежда.
На другой день рано утром он вбегает в мою спальню и кричит испуганным голосом:
Вставайте! Вставайте! Ваш шуба взбесилась!
Я вскакиваю с постели, открываю шкаф и что же я вижу?! Все мои платья разорваны в клочья!
Слуга оказался прав: моя бедная шуба взбесилась, так как вчера ее искусала бешеная собака.
Шуба яростно набросилась на мой новый мундир, и от него только лоскутки полетели.
Я схватил пистолет и выстрелил.
Бешеная шуба мгновенно затихла. Тогда я приказал моим людям связать ее и повесить в отдельном шкафу.
С тех пор она уже никого не кусала, и я надевал ее без всякой боязни.
ВОСЬМИНОГИЙ ЗАЯЦ
Да, немало чудесных историй случилось со мною в России.
Однажды я преследовал необыкновенного зайца.
Заяц был на диво быстроногий. Скачет все вперед и вперед и хоть бы присел отдохнуть.
Два дня я гнался за ним, не слезая с седла, и никак не мог догнать его.
Моя верная собака Дианка не отставала от него ни на шаг, но я никак не мог приблизиться к нему на расстояние выстрела.
На третий день мне все-таки удалось подстрелить этого проклятого зайца.
Чуть только он упал на траву, я соскочил с лошади и бросился рассматривать его.
Представьте себе мое удивление, когда я увидел, что у этого зайца, кроме его обычных ног, были еще запасные. У него было четыре ноги на животе и четыре на спине!
Да, на спине у него были отличные, крепкие ноги! Когда нижние ноги у него уставали, он перевертывался на спину, брюхом вверх, и продолжал бежать на запасных ногах.
Немудрено, что я как угорелый трое суток гонялся за ним!
Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки
Год: 1781 Жанр: сказка
Главные герои: барон Мюнхгаузен
Сюжет:
У камина смешной старик делится своими историями. Все не верят нашему правдивому барону! А судить его вам, уважаемый читатель!
Слепая свинья
Прогуливаясь по лесу, я повстречал маленького поросёнка и огромную свинью. Я выстрелил, но не попал. Поросёнок убежал. А свинья стояла. Я присмотрелся и понял, что свинья слепа. Поэтому я взял обрывок хвоста и повёл к себе. На кухне я смог приготовить себе еду.
Бешеная шуба
Убегая от бешенной собаки, я понял, что в шубе трудно бежать. Тогда я кину её и поскорее закрылся дома. В окно наш герой увидел, как кусает мою одежду злая собака. А на следующий день ко мне вошёл испуганный слуга, оказывается шуба взбесилась. Тогда мне пришлось стрелять в неё. Моя шуба успокоилась, и мы положили её в отдельный шкаф. После этого я надевал её спокойно.
Между крокодилом и львом
Стояла страшная жара. Мы решили укрыться в лесу. Повернувшись на шорох, я понял, меня сейчас проглотит лев. Пробежав пару метров, впереди я увидел огромного крокодила. Не зная, как быть, я лёг. Прикрыв руками голову. И вот одна голова попала в пасть другого врага. Отрубив голову льву. Я впихнул её поглубже в пасть крокодилу и тот задохнулся.
В желудке у рыбы
В Италии наш удалец заплыл слишком далеко. И увидел, как открыв рот плывёт огромная рыба. Сжавшись в комок, я угодил ей в пасть. И стал двигаться назади вперёд. Рыбе это не понравилось, тогда я стал прыгать. От боли она высунула голову. Моряки заметили и убили. Мне было страшно. Вдруг разрубая рыбу, заденут меня. К счастью, я остался целым! Увидев меня, матросы замерли.
Посадив бобы, я смог вскарабкаться на луну и отыскать свой топор из серебра. Но, раскалённое солнце рассыпало моё растение. Что делать? Из соломы сплёл верёвку. Спускаясь, я повис между небом и травой. Отрубая и привязывая по куску, оторвал свою верёвку. Так как расстояние оставалось ещё большое, то я летел очень быстро. И оказался в пробитой собой яме. Отдохнув, я стал рыть ступеньки. Как всегда, я решил проблему!
Со сказочным героем постоянно случаются необычные истории. Многие не верят. И смеются. Наш умный герой повторяет: «Находчивость, смекалка и стремление к победе. Поможет выйти из самых, казалось не решаемых ситуаций!» Ничего не бойся, иди вперёд!
Подробный пересказ
Это произведение написано Эрихом Распе о приключениях барона Мюнхаузена.
У камина сидит старичок и повествует о своих приключениях, ручаясь, что это происходило на самом деле.
Однажды, путешествуя по России, Мюнхаузен уснул прямо в заснеженном поле, а свою лошадь он привязал к небольшому колышку. Когда барон проснулся, он удивился, тому, что оказался посреди города, а его лошадь висит высоко на кресте церкви. Оказалось, что ночью снег растаял, обнажив город, а колышек оказался ни чем иным как маковкой церковного креста. Выстрелив в узду, барон спустил свою лошадь на землю. Далее говорится о путешествии на санях, запряженных волком.
Как-то раз, барон заметил уток, мирно плавающих на пруду у его дома. Он схватил ружье и хотел пристрелить птиц. Мюнхаузен очень спешил. Когда он выходил из дома, ударился о дверной косяк, отчего у несчастного посыпались искры из глаз. Наведя оружие на утку, он понял, что поджечь порох нечем, кремень остался дома. Охотник не расстроился, он стукнул себе в глаз кулаком и получившимися искрами поджог порох.
Была удачной и следующая охота на уток. Барон забыл дома пули. Привязав, на конец бечевки кусочек сала, он приманил птиц, и они сами стали нанизываться на веревку, заглатывая угощение. Когда уток скопилось предостаточно, они взмыли в воздух, неся за собой самого барона. Смекалистый мужчина придушил двух уток, спустился немного и попал прямо в печную трубу своего дома.
Не менее занимательной получилась охота на куропаток. У него опять не оказалось патронов. Зарядом послужил обычный шомпол, пронзивший семь куропаток и тут же их изжаривший.
Барону нравилось охотиться. Увидев красавицу лису, он пригвоздил ее к стволу дерева длинной иглой. Шкурку портить не хотелось, и барон стал колотить зверька плеткой. Плутовка скинула свою прекрасную шубу и скрылась в чаще леса.
В другой раз барон добыл на охоте свинью. Она мирно шагала по лесу, держась за хвост своего сына. Свинья была слепа. Мюнхаузен отстрелил злополучный хвостик, и сам взялся за другой его конец. Таким образом, он привел животное к себе домой. Позже он притащил к себе еще и кабана, который застрял клыками в дереве. Животное было связано и доставлено домой.
Как-то раз барон использовал вместо пули косточку вишни. Он выстрелил в оленя, только зверь все равно убежал. Позже охотник повстречал недобитого зверя, посреди рогов, которого возвышалось дерево вишни. В этот раз он не упустил оленя. Барон убил зверя, получив сразу и жаркое и компот.
Мюнхаузен опять подвергся нападению волка, барон не испугался, он сунул свой кулак в глотку хищника и вывернул его наизнанку. Волк погиб, а из его шкуры вышла прекрасная куртка.
Собака больная бешенством, укусила шубу барона. Шуба заразилась и стала себя агрессивно вести, испортив все вещи в шкафу. Мюнхаузен выстрелом успокоил шубу и убрал в другой шкаф.
Однажды барон подстрелил зайца, у которого было восемь лапок, но после долгого преследования этого зверька, собака издохла. Мужчина очень огорчился и пошил из собачьей шкуры куртку, которая стала незаменимой на охоте. Куртка за версту чуяла добычу и тащила туда хозяина, стреляя на ходу пуговицами в зверя.
Находясь в Литве, Мюнхаузен оседлал необученного скакуна, прогарцевал на нем по столу, не уронив при ни одной посудины. Восхищенные люди подарили ему этого коня. Впоследствии коня прищемило воротами, и он разделился на две части. Потом скакуна сшили заново, лавровыми прутьями.
Решив узнать точное количество вражеских пушек, барон летал туда и обратно на пушечном ядре. А очутившись с конем в болотной трясине и завязшей в нее по шею, находчивый Мюнхаузен, выдернул себя и лошадь из этой западни за собственную косичку.
Барон был в плену у турков, там он сторожил пчел и умудрился закинуть топорик из серебра на саму Луну, а потом достал его.
Мюнхаузен переносил упряжку лошадей и карету в своих руках, дабы разъехаться со встречным экипажем.
Плавая в Средиземном море, барон был проглочен рыбой, а потом освобожден рыбаками.
Живя в Лондоне, барона угораздило заснуть в пушке, из которой потом выстрелили, а он оказался в стогу сена.
Это далеко не все приключения неугомонного путешественника. Барон еще много раз попадал в занимательные ситуации. Его сообразительность и отвага учит не отступать от задуманного, а идти к своей цели.
Картинка или рисунок Распе - Приключения барона Мюнхаузена
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
- Краткое содержание Эмилия Галотти Лессинг
Правитель провинциального города Гвастелла принц Гонзага смотрел на картину графини Орсина. Когда-то юный парень был влюблен в графиню. Принц рассматривал картину и старался найти черты
- Краткое содержание Тургенев Рудин
Роман о противоречивом и слабом человеке – Дмитрии. Ему дан дар красноречия, но его поступки не соответствуют словам. Принятый в усадьбе, он соблазняет дочку гостеприимной хозяйки, но не готов брать на себя ответственность.
- Краткое содержание басни Стрекоза и муравей Крылова
Стрекоза все лето пела и плясала. Про заботы о предстоящих холодах, Попрыгунья и не думала. Она даже не заметила, как наступила осень и близилась зима.
- Краткое содержание Коваль Капитан Клюквин
Рассказ писателя Юрия Коваля повествует о дружбе между человеком и дикой птицей. Главным героем является молодой человек, который очень любит животных и игру на гитаре. Однажды герой рассказа покупает клеста
- Гримм
Два брата Якоб и Вильгельм Гримм родились в городе Ханау. Они были погодками. Их отец был адвокатом. Хотя семья и была не богата, но нужды не знала. Когда у них умер отец, мама отправила их учиться в Кассель
Год написания: 1781
Жанр: сказка
Главные герои: барон Мюнхгаузен
Сюжет
Седой старичок маленького роста с большим носом рассказывает своим друзьям по вечерам о приключениях, которые он сам пережил. Он, заночевав в снежном поле, привязал лошадь к столбику, а проснувшись, обнаружил, что лошадь висит на купеле высочайшего собора. Тут он едет в город на волке. А охотясь на уток через дымоход, он получает их уже в жареном виде и в окружении яблок.
А однажды на охоте барон не желал убивать лису, и она сама выпрыгнула из собственной шкурки.
Увязнув в болоте, он умудрился вытащить себя за волосы. А однажды ему помогли утки: и из болота вытащили, и до дома на себе довезли.
Барон вообще очень любил охоту и многие его приключения связаны с этим приятным занятием. Однажды он в оленя выстрелили вишневой косточкой, а через год увидел этого же оленя с огромным вишневым деревом на голове.
Вывод (мое мнение)
Барон, конечно, самый забавный враль, но он сочиняет свои истории с таким юмором и фантазией, что ему хочется верить. Да и лжет он не для корыстных целей, а чтобы всем было весело и интересно.
Перевод с немецкого:
«Baron Münchhausen» by Rudolf Erich Raspe
В оформлении обложки использована иллюстрация Михаила Курдюмова
Художник Марина Мосияш
По изданию:
Распе Р. Э. Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена. – СПб.: Типография бр. Пантелеевых, 1902.
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2010, 2012
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2010
* * *
Путеводитель для веселых людей
Книга, которую вы держите в руках, – уникальна. И не только потому, что она занимает почетное место в истории европейской литературы, но и потому, что создана она как автором, так и его главным героем. Оба они были реальными людьми, и до сих пор не утихают споры среди специалистов, чья роль в появлении на свет «Рассказов барона Мюнхгаузена о его изумительных путешествиях и кампаниях в России» важнее: филолога и знатока древностей Рудольфа Эриха Распе (1737–1794) или барона Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена (1720–1797). Так или иначе, но книга имела ошеломительный успех не только у современников, но и у потомков, породила множество подражаний, а в наше время была не раз экранизирована. И неудивительно – завораживающее мастерство, с которым написаны, а до того наверняка рассказаны в кругу друзей эти удивительные и фантастические истории о путешествиях и приключениях, полные юмора и живых подробностей, не могло оставить читателей равнодушными.
Кто же они, эти двое, хорошо знавшие друг друга, на протяжении многих лет поддерживавшие дружеские отношения, а затем жестоко рассорившиеся из-за знаменитой книги, обессмертившей имена обоих? Их судьбы, как и судьбы многих европейцев второй половины бурного XVIII века, сами по себе могут составить сюжет увлекательного романа.
Первый из предков барона Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена – потомка древнего саксонского рыцарского рода – принимал в XII веке участие в крестовом походе под предводительством Фридриха Барбароссы. Один из его сыновей угодил в монастырь, был выпущен оттуда по императорскому указу, и с него, получившего прозвище Мюнхгаузен (буквально «монастырь»), которое позднее стало фамилией, началась новая ветвь старинной семьи, а на гербе всех Мюнхгаузенов с того времени стали изображать монаха с посохом и книгой. Среди них были вельможи и полководцы, министры и даже основатель прославленного Геттингенского университета в Германии.
Иероним Карл Фридрих родился в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера и в возрасте пятнадцати лет поступил пажом на службу к владетельному герцогу Брауншвейг-Вольфенбюттельскому Фердинанду Альбрехту II. Двумя годами позднее Мюнхгаузену пришлось отправиться в Россию вместе с сыном герцога, который стал женихом принцессы Анны Леопольдовны, которой правившая в то время в России бездетная императрица Анна Иоанновна хотела передать власть. Однако сватовство затянулось на несколько лет, а тем временем молодой герцог успел поучаствовать в войнах, которые вела в то время Российская империя с Турцией и Швецией. Разумеется, юный паж сопровождал его повсюду. Лишь в 1739 году состоялась свадьба герцога Антона Ульриха с Анной Леопольдовной, Мюнхгаузен же, освободившись от обязанностей пажа, поступил в чине корнета в Брауншвейгский кирасирский полк и уже через год стал поручиком и командиром первой элитной роты кирасиров.
Однако в 1741 году власть в России захватила Елизавета, дочь Петра I, и принц Антон Ульрих и его супруга угодили в Рижский замок, причем поручик Мюнхгаузен стал невольным стражником своих прежних высоких покровителей. Его блестяще начатая карьера прервалась – следующий офицерский чин барон с превеликим трудом получил лишь в 1750 году, несмотря на репутацию безупречного офицера. Но еще задолго до этого Мюнхгаузену довелось командовать почетным караулом, встречавшим невесту наследника российского престола – Софию– Фридерику Ангальт-Цербстскую – будущую императрицу Екатерину II.
В 1752 году барон, взяв годичный отпуск от службы, вернулся в родной Боденверден, провинциальный городок, который на протяжении нескольких столетий вместе с окрестностями являлся владением семьи Мюнхгаузенов. Однако отпуск затянулся на несколько лет, и Иероним Карл Фридрих подал в Военную Коллегию прошение об отставке и в Россию больше не возвращался.
С этого времени барон вел мирную жизнь зажиточного землевладельца – встречался с соседями-помещиками, охотился в окрестных лесах и полях, изредка наезжал в соседние города Ганновер и Геттинген. В своем поместье Мюнхгаузен построил особый павильон, увешанный охотничьими трофеями, чтобы принимать там друзей. Уже после его смерти это строение прозвали «павильоном лжи» – именно там хозяин, прирожденный рассказчик и импровизатор, «угощал» гостей невероятными историями о своих приключениях в России. Вот как описывал современник вечера в «павильоне лжи», которые собирали множество поклонников барона: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша… Чем дальше, тем он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно воплощал в лицах свои фантазии».
Одним из постоянных слушателей барона был его добрый приятель из Ганновера Рудольф Эрих Распе – один из образованнейших людей своего времени, изучавший естественные науки и филологию в Геттингене и Лейпциге, знаток философии и археологии, писатель и историк литературы. В те годы Распе служил секретарем в университетской библиотеке, был издателем сочинений философа Лейбница и автором одного из первых немецких рыцарских романов «Хермин и Гунильда». В 1767 году Распе стал профессором университета «Каролинум» и смотрителем антикварного и монетного кабинета. Много времени он отдавал путешествиям по немецким землям в поисках различных редкостей, монет и древних рукописей для коллекции ландграфа Кассельского. При этом Распе был беден, частенько влезал в долги и однажды не устоял – продал часть монет из собрания ландграфа, чтобы поправить свое финансовое положение. Пропажа была обнаружена, власти выдали ордер на арест хранителя, и к нему в дом явились стражники. Но тут случилась почти невероятная вещь. Люди, пришедшие арестовывать Распе, были буквально потрясены его даром рассказчика и наслушались таких невероятных историй, что дали ему возможность бежать из города.
Таким образом, Распе и Мюнхгаузен стоили друг друга – оба были сочинителями фантастических сюжетов и мастерами устного рассказа. Распе перебрался в Лондон, где продолжал бедствовать до тех пор, пока ему в голову не пришла блестящая идея – опубликовать истории, рассказанные его приятелем Мюнхгаузеном, на английском. В книгу, вышедшую без указания имени автора, Распе включил несколько уже известных в Германии историй, принадлежавших Мюнхгаузену, – они были напечатаны раньше в сборнике «Путеводитель для веселых людей». Но к этим историям он добавил и несколько собственных, позаимствовав сюжеты греческих, римских и восточных анекдотов и превратив книгу в цельное произведение, объединенное фигурой рассказчика.
Книга имела огромный успех. Одно за другим выходили новые издания, принося автору внушительные суммы, а имя барона Мюнхгаузена вскоре стало нарицательным в Англии для обозначения виртуозного рассказчика-враля, что, разумеется, не доставляло ни малейшего удовольствия потомку крестоносцев и достойному офицеру русской службы, каким был подлинный Мюнхгаузен.
Чаша терпения барона переполнилась, когда книга Распе появилась в Германии. В переводе на немецкий было названо его полное имя и приведены подробности его жизни, что привело Мюнхгаузена в неописуемую ярость. Поначалу он решил было вызвать Распе на дуэль, но поскольку тот был недосягаем, подал на него в суд за причинение ущерба чести дворянина.
Суд, однако, отверг иск барона, так как в книге не было указано имя автора. А тем временем творение Распе приобрело в немецких землях такую популярность, что в Боденвердер стали стекаться зеваки – поглазеть на «барона-лжеца». Мюнхгаузену пришлось выставить вокруг дома кордон из слуг, чтобы не допускать любопытных бюргеров.
Так еще при жизни, не сделав на своем веку ничего предосудительного, барон Мюнхгаузен превратился в литературный персонаж, который заслонил его подлинный образ. К нему прилепилось прозвище «короля лжецов» и «враля из вралей», и даже хорошо знавшие барона родственники отвернулись от него, обвинив в том, что он опозорил их имя.
Реальный Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен окончил свои дни в одиночестве в пустом и холодном доме, полностью разоренный. За больным бароном ухаживала единственная служанка; когда, уже незадолго до его кончины, она помогала немощному старику переобуться и обнаружила, что у Мюнхгаузена недостает двух пальцев на ноге, барон от души рассмеялся и отпустил свою последнюю шутку: «Я потерял их во время охоты в России – их откусил белый медведь!»
А что же Распе? Он покинул этот мир на три года раньше своего героя. На деньги, вырученные от продажи книг о Мюнхгаузене, писатель приобрел шахту в Ирландии, но не успел даже начать разработку угля, как заразился сыпным тифом, перед которым медицина того времени была бессильна.
В наши дни в Боденвердере имя Мюнхгаузена носят улица, ресторан, отель, аптека и даже кинотеатр. Есть там и памятник– фонтан, изображающий барона восседающим на половине лошади, жадно припавшей к воде. В усадьбе Мюнхгаузена сегодня разместилась городская мэрия, а в здании школы открыт его музей. За два минувших столетия в разных странах увидело свет около шестисот книг с продолжениями приключений Мюнхгаузена и о нем самом. Причем некоторые из них написаны его потомками – теми, которые когда-то стыдились своего родства с «бароном-вралем».
Часть I
Приключения на суше
Приключение первое
Прямо из дому отправился я в Россию, в самой середине зимы, совершенно правильно рассуждая, что в зимнюю пору на севере Германии, Польши, Курляндии и Лифляндии проезжие дороги, которые, по свидетельству всех путешественников, еще убийственнее дорог, ведущих к храму Добродетели, должны улучшиться благодаря снегу с морозом – без всякого вмешательства власть имущих, обязанных печься об удобствах населения.
Поехал я верхом. Это самый практичный способ сообщения, конечно, при отменных качествах и лошади, и ездока. Тут, во всяком случае, не ввяжешься нежданно-негаданно в поединок с каким-нибудь щепетильным немецким почтмейстером, да и томимый жаждою почтальон не станет самовольно завозить вас по пути в каждый шинок. Оделся я в дорогу довольно легко, и холод порядком донимал меня по мере того, как я подвигался на северо-восток.
Можно себе представить, как при такой стуже и ненастье чувствовал себя несчастный старик, на которого я нечаянно наткнулся в Польше. Он лежал на голой земле у края дороги, дрожащий, беспомощный, едва прикрывая свою наготу жалким рубищем, неспособным защитить его от пронзительного северо-восточного ветра.
Мне стало ужасно жаль беднягу. Сам я совсем окоченел, но тем не менее набросил на него свой плащ.
После этого я как ни в чем не бывало поехал дальше, не останавливаясь до тех пор, пока меня не застигла ночь, окутав все вокруг непроглядным мраком. Ни огонька, ни звука, которые указывали бы на близость селения. Все окрест лежало под снегом, я сбился с дороги и заплутался.
Верховая езда утомила меня до полного изнеможения. Пришлось слезть с лошади, которую я привязал к какому-то крепкому колу, торчавшему из снежного сугроба.
Захватив с собою, ради безопасности, свои пистолеты, я улегся поблизости на снег и так здорово уснул, что продрал глаза только уже среди бела дня.
Каково же было мое изумление, когда я очутился на церковном дворе! Сначала я решил, что моей лошади и след простыл. Но вот я услыхал где-то наверху конское ржание. Поднимаю глаза и вижу: конь мой висит на поводу, привязанном к шпилю колокольни.
Тут я сообразил, в чем дело. Деревню за ночь совсем занесло снегом, потом погода резко переменилась. За время сна я незаметно опускался все ниже, по мере таяния снега, пока не достиг твердого грунта; а то, что я принял в темноте за сломанное деревце, торчавшее из сугроба, оказалось шпилем колокольни с флюгером, к нему-то и была привязана моя лошадь.
Не раздумывая долго, схватил я пистолет, выстрелил в ремень, на котором болталось бедное животное, и, благополучно получив его обратно в свое владение, продолжил путь.
Все шло хорошо, пока я не добрался до России, где зимою и вовсе не принято ездить верхом.
Мое правило – приспосабливаться к обычаям той страны, куда занесет меня судьба; поэтому я достал одноконные саночки и, повеселевший, покатил в Петербург.
* * *
Не могу припомнить, где именно случилось со мной одно происшествие: в Эстляндии или в Ингерманландии, знаю наверняка только, что дело происходило в дремучем лесу. За мною погнался страшный матерый волк. Побуждаемый жестоким зимним голодом, он вскоре настиг меня, и мне, казалось, уже не было спасения. Машинально бросился я ничком в сани, предоставляя лошади спасать нас обоих по ее разумению.
Тут случилось то, чего я смутно желал, не смея, однако, рассчитывать на такой счастливый исход.
Волк действительно не обратил никакого внимания на мое тощее тело, но, перепрыгнув через меня, яростно накинулся на лошадь, растерзал и моментально проглотил всю заднюю часть несчастного животного, которое продолжало мчаться во весь дух, вне себя от страха и боли.
Благополучно избегнув неминуемой гибели, я тихонько приподнял голову и с ужасом увидел, что голодный зверь все дальше и дальше вгрызается в свою добычу. Дав ему время поглубже зарыться во внутренности лошади, я огрел волка кнутом. Тот с перепугу рванулся что было мочи вперед; тогда труп лошади шлепнулся наземь, а волк очутился в ее шкуре и хомуте. Я же не переставал беспощадно хлестать его, и таким образом оба мы, здравы и невредимы, примчались стрелой в Петербург, совершенно против нашего обоюдного чаяния и к немалому изумлению встречных.
* * *
Не стану, милостивые государи, докучать вам пустой болтовней, описывая порядки в роскошной русской столице, процветание в ней наук и искусств и всякие ее достопримечательности, и того менее хотелось бы мне познакомить вас с интригами и забавными приключениями в избранном петербургском обществе, где, между прочим, принято, чтобы хозяйка дома, встречая гостя, непременно подносила ему рюмку водки из своих рук и громко чмокалась с ним.
Напротив, я намерен привлечь ваше внимание к более достойным и благородным предметам, таким, например, как собаки и лошади, до которых я всегда был страстным охотником, а кроме того, к лисицам, волкам и медведям, водящимся в России, как и всякая дичь, в таком совершеннейшем изобилии, о каком не имеют и понятия в иных странах.
Затем мы, наконец, перейдем к увеселительным поездкам, молодецким забавам и славным подвигам, украшающим дворянина получше обрывков тарабарщины, именуемой греческим языком и латынью, или разных благовонных изделий, коков да завитушек, придуманных французскими умниками и парикмахерами.
Поскольку я не мог немедленно поступить на службу в армию, то у меня оставалось около двух месяцев свободного времени, которое я волен был тратить в веселой компании, как и свои деньги, самым благороднейшим манером, прилично своему званию.
Ночи у нас проходили за игрою или кутежом при звоне полных рюмок.
Холодный климат России и нравы русской нации способствовали тому, что здесь бутылка заняла гораздо более почетное положение промеж общественных удовольствий, чем то, которое занимает она в нашей трезвой Германии. Немудрено, что я встречал среди русских истинных виртуозов по части благородного искусства выпивки. Однако все они и в подметки не годились одному седобородому генералу с медно-красным лицом, обедавшему обыкновенно с нами за общим столом.
Этот старик потерял в сражении с турками верхнюю часть черепа, поэтому, как только в нашем обществе оказывалось незнакомое лицо, он с самой задушевной обходительностью извинялся за то, что принужден сидеть за столом, не снимая шляпы. За обедом генерал имел привычку опорожнять по нескольку графинчиков водки, а под конец обычно запивал эту порцию бутылкой арака или же, смотря по обстоятельствам, удваивал ее. Тем не менее почтенный ветеран при этом нисколько не хмелел.
По-вашему, это выходит за всякие мыслимые рамки?
Извиняю вас, господа; я и сам долго терялся, не зная, чем объяснить такие странности, пока одна случайность не дала мне в руки ключ к этой любопытной загадке.
Дело в том, что наш собутыльник время от времени как будто машинально слегка приподнимал свою шляпу. Я нередко видел этот жест, не придавая ему, однако, никакого значения. Что лбу генерала становилось жарко, было так же естественно, как и то, что старик освежал голову.
Наконец мне удалось подметить, что вместе со шляпой он приподнимает и приделанную к ней серебряную пластинку, заменявшую ему оторванный верх черепа. При этом винные пары от выпитых им крепких напитков улетучивались, устремляясь легким облачком кверху.
Таким образом непонятное объяснилось.
Я сообщил об этом некоторым закадычным приятелям, предлагая подтвердить в тот же вечер свое диковинное открытие наглядным опытом.
С курительной трубкой в руке незаметно подкравшись сзади к старику, я выждал, пока он снимет шляпу, и тут с помощью клочка бумаги поджег поднимавшиеся винные пары.
Нам тотчас представилось небывалое и красивое зрелище. В один миг испарения над головой нашего героя превратились в столб пламени, а часть паров, остававшаяся над волосами старика, мгновенно вспыхнув, образовала вокруг головы голубое сияние в виде нимба.
Мой опыт, разумеется, не мог быть не замечен им; однако генерал не только не рассердился, но даже позволял нам с тех пор повторять эти проказы. Каждый раз, когда за нашим столом появлялся новый человек, мы спешили устроить для него это ошеломляющее зрелище, а желая придать последнему еще больше блеска, начинали наперебой предлагать генералу пари на бутылку арака, старались при этом нарочно проиграть ему и заставляли выпивать его одного все количество выигранного им вина.
Наконец ореол ветерана разросся до таких размеров, что его обладателю уже не стало больше места между простыми смертными. В один прекрасный день он покинул наш бренный мир, вероятно, с тем, чтобы переселиться в Валгаллу и пировать там среди героев, стяжавших бессмертие.
Приключение второе
Обхожу молчанием множество других веселых проказ, в которых, смотря по разным обстоятельствам, мы играли роль то действующих лиц, то зрителей. Теперь у меня на уме позабавить моих слушателей рассказом о несравненно более удивительных и интересных приключениях на охоте.
Было бы излишним упоминать о том, что я больше всего любил водить компанию с людьми, питавшими пристрастие к благородной охотничьей забаве и знавшими в ней толк. Постоянная смена впечатлений, доставляемых охотою, а также необычайное счастье, сопутствовавшее мне в моих охотничьих похождениях, делают эти воспоминания о временах моей молодости исключительно интересными.
Однажды поутру, выглянув из окошка своей спальни, я так и ахнул: расположенный по соседству большой пруд был весь усеян дикими утками.
Схватил я, не теряя ни мгновения, ружье, стоявшее тут же, в углу, и до того стремительно сбежал с лестницы, что треснулся лицом о дверной косяк. Из глаз у меня посыпались искры, однако мешкать было нельзя.
Добежав до пруда на расстояние выстрела, я уже хотел прицелиться, как вдруг, к своему отчаянию, убедился, что от моего ружья при жестоком ударе об дверь отскочил кремень.
Что оставалось мне делать? Терять время было невозможно. К счастью, я вспомнил, что происходило только что с моими глазами. Проворно взведя курок, я прицелился в заманчивую дичь и саданул кулаком по своему глазу. От сильного удара из него опять полетели искры, порох воспламенился, грянул выстрел, и я положил на месте пять пар уток, четырех хохлаток и двух лысух.
* * *
Присутствие духа – главное в молодецком удальстве. Солдаты и мореходы часто бывали обязаны ему своим спасением, однако и охотников выручает оно сплошь и рядом.
Вспоминаю я, как однажды, бродя по берегу озера, опять увидал с полсотни диких уток, которые были на этот раз рассеяны на таком обширном пространстве, что никак нельзя было рассчитывать положить одним выстрелом более двух-трех. На беду, в моем ружье оставался последний заряд; между тем у меня явилось непреодолимое желание унести домой непременно всю прилетевшую на озеро дичь, так как я ожидал к обеду довольно большое и приятное общество.
Вдруг мне пришла в голову счастливая мысль. В моей охотничьей сумке уцелел кусочек ветчинного сала – остаток взятой из дома провизии. Я взял собачью сворку, рассучил ее, чтобы сделать возможно длиннее, и привязал к концу кусочек сала.
Спрятавшись в прибрежном тростнике, я закинул в воду свою нехитрую приманку и стал ждать.
Вскоре, к моей радости, она была замечена одною из уток. Птица поспешно поплыла к ней и жадно проглотила это лакомое угощенье. Прочие утки бросились следом за первой.
Скользкое сало чрезвычайно быстро прошло по всем внутренностям утки и, выйдя из нее с другого конца, снова очутилось в воде, где было вторично проглочено другой, потом третьей птицей и так далее всеми поочередно до самой последней.
В каких-нибудь несколько минут моя приманка совершила путешествие по внутренностям всех уток, причем веревочка, к счастью, не оборвалась и птицы (все до одной!) оказались нанизанными на ней, точно бусы.
И вот теперь, преспокойно вытащив на берег мою незамысловатую снасть с пойманной дичью, я весь обмотался ею, после чего двинулся к своему дому.
Шел-шел и устал. Путь неблизкий, а тащить такое множество добычи становилось мне не под силу, и я уже начал сожалеть о своей ненасытности. Но тут стесняющая меня ноша принесла мне громадное облегчение. Все утки оставались еще живы! Оправившись немного от испуга и недоумения, они вдруг захлопали крыльями и попытались взмыть в небо.
Всякий другой на моем месте растерялся бы; я же воспользовался таким неожиданным оборотом дела и, поднявшись над землею, стал действовать в воздушном пространстве полами своего камзола как веслом, чтобы устремить полет к своему жилищу. Когда уже летели над ним, я, чтобы спуститься на землю, торопясь, стал поочередно сворачивать шеи моим уткам. Эта операция представляла немалое затруднение, потому что я был принужден начать с самой передней, и если моя отчаянная попытка удалась, то лишь благодаря смелым кувырканьям в воздухе, которые я повторял столько раз, сколько было у меня птиц. Свернув шею последней утке, я медленно спустился в печную трубу и шлепнулся прямо на кухонный очаг, который, к большому счастью для меня, не был еще растоплен.
Трудно описать переполох, вызванный в кухне моим появлением таким не совсем обычным манером. Однако испуг кухонной челяди перешел в радость, когда прислуга, кроме своего господина, увидала еще и его богатую добычу, обещавшую изобильное угощение гостям и домочадцам.
* * *
Похожий случай вышел у меня и со стаей куропаток.
Я отправился на охоту опробовать новое ружье и уже расстрелял весь запас дроби, как вдруг, уже и не надеясь, увидал снявшуюся с места стаю куропаток. Желание добыть несколько из них в тот же вечер к своему столу подсказало мне одно замечательное средство, к которому я советую прибегать и вам, господа, при подобных обстоятельствах.
Подметив, куда опустилась дичь, я скорехонько зарядил ружье вместо свинца шомполом, конец которого заострил на скорую руку. После того я пошел на куропаток и выстрелил по ним в тот миг, когда они вспорхнули. Всего в нескольких шагах от меня мой шомпол опустился на землю с нанизанными на нем семью птицами, которые, должно быть, немало удивились, очутившись так внезапно на самодельном вертеле.
Недаром говорится: «На Бога надейся, а сам не плошай». Но чудо еще не довершилось. Подняв с земли пронзенных птиц, я только хотел запрятать их в свою охотничью сумку, как вдруг заметил, что они оказались уже изжаренными на шомполе, раскалившемся докрасна при выстреле. Перья с них опали, а мясо так аппетитно зарумянилось, что оставалось только положить их на блюдо и подавать на стол. При этом дичь приобрела особый пикантный привкус, который нравится утонченному гурману.
Другой раз попалась мне в одном из дремучих лесов России великолепная чернобурая лисица. Было бы жаль испортить ее драгоценный мех, пробив его пулей или зарядом дроби. Кумушка-лиса стояла, прижавшись к дереву.
В один миг я вытащил пулю из моего ружья, заменил ее крупным плотничьим гвоздем, выстрелил и попал так метко, что пригвоздил пушистый хвост красивого зверя к древесному стволу. После того, спокойно подойдя к лисице, я взял свой охотничий нож, рассек ей крест-накрест кожу на морде и давай хлестать животное нагайкой. Лиса скорехонько выскочила из своей шкуры да и была такова. Я же вернулся домой с богатым трофеем.
* * *
Случай и удача нередко исправляют наши промахи; в этом я убедился вскоре после рассказанного происшествия.
Однажды увидал я в лесной чаще детеныша кабана, за которым бежала его матка. Выстрелив по ним, я, к сожалению, промахнулся. Только смотрю: что за чудо? После выстрела детеныш улепетывает что есть духу, а матка же стоит на месте как вкопанная.
Подойдя ближе, я присмотрелся к ней и убедился, что она ослепла от старости, почему и держалась зубами за хвост поросенка, служившего ей проводником – в исполнение сыновнего долга. Свинья бежала за ним, когда пуля, пролетевшая так благополучно для них и так неудачно для меня – между маткой и детенышем, перебила эту живую привязь. Обратившийся в бегство раненый поросенок-поводырь перестал тянуть за собою свинью, и она, естественно, остановилась в недоумении, не выпуская из пасти остатка отстреленного поросячьего хвоста. Недолго думая, я ухватился за этот кончик и преспокойно повел слепую кабанью самку к себе домой – без малейшего сопротивления со стороны беспомощного старого животного.
* * *
Как ни страшны дикие свиньи, вепри куда как свирепее и опаснее их.
Однажды я, не готовый ни к нападению, ни к защите, наткнулся нежданно-негаданно в лесу на матерого вепря. Едва-едва удалось мне скрыться от него за могучим дубом. Тогда разъяренное животное, думая поразить меня, ударило с такой силой по древесному стволу, что его клыки глубоко вонзились в дерево и застряли в нем.
«Погоди же ты, – подумал я, – теперь тебе не вырваться».
Схватив камень, я принялся заколачивать им клыки вепря еще глубже в твердый дуб. Как ни рвался зверь от боли и бешенства, его отчаянные усилия ни к чему не привели. И пришлось этому супостату волей-неволей дожидаться моего возвращения из соседней деревни, куда я сбегал за веревками и телегой, чтобы привезти его живьем к себе домой, что и ухитрился сделать без особенных затруднений.
* * *
Конечно, милостивые государи, вы слыхали о святом Губерте – храбром покровителе охотников и стрелков, – а также о благородном олене, который явился ему в лесу со святым крестом между рогами?
Каждый год в удалой компании усердно воздавал я честь и хвалу охотничьему патрону и сто раз видывал священного оленя либо нарисованным в церквах, либо вышитым на гербах рыцарей. Блюдя правила чести и совести доброго охотника, едва ли сумею сказать определенно, водились только прежде такие олени с крестами или же они существуют и в наши дни. А только вот что вышло однажды со мною самим.
Когда на охоте расстрелял я все свои заряды, вдруг передо мной точно вырос из-под земли чудесный олень. Стоит и смотрит на меня, да так смело, словно знает, что мой патронташ и дробница совершенно пустехоньки.
Невмоготу мне стало: зарядил я ружье одним порохом, a вместо дроби присыпал к нему горсть вишневых косточек, которые добыл тут же, наскоро сорвав немного вишен и очистив мякоть. Этим зарядом я выстрелил по оленю и угодил ему прямо в макушку между рогами.
На один миг он был оглушен – пошатнулся, упал, однако вскочил и – давай Бог ноги.
Год или два спустя охотился я в том же лесу; вдруг – что бы вы думали? – откуда ни возьмись статный олень, а у него между рогами чудесное вишневое дерево, этак повыше десяти футов. Я тотчас припомнил свое давнишнее приключение, и так как еще с того дня считал это животное своей собственностью, то и уложил его метким выстрелом.
Таким образом в придачу к жаркому получился и замечательный десерт, потому что дерево было сплошь усеяно румяными вишнями, вкуснее которых я не пробовал до той поры.
Да, государи мои, как знать, пожалуй, какой-нибудь пылкий преподобный Немврод – настоятель монастыря или епископ, страстный любитель охоты, – вот на такой же манер украсил крестом между рогами оленя святого Губерта! Ведь духовные особы искони славились искусством по части украшения чужих лбов, да и теперь усердно поддерживают эту славу. А добрый охотник в горячую минуту не разбирает ничего и ни перед чем не останавливается, лишь бы не упустить из рук лакомой добычи. Сужу по себе, потому что сам не раз подвергался соблазнам подобного рода. А в какие попадал я передряги, так уму непостижимо!
Например, как вам понравится вот хоть бы такой казус?
Однажды, в бытность мою в Польше, я, охотясь, был застигнут в лесу вечерними сумерками. Беда: ни света Божьего на небе, ни пороху в пороховнице! Повернул я восвояси, как вдруг валит из лесной чащи страшенный медведь с разинутой пастью, и прямо на меня.
Напрасно обшаривал я проворными пальцами свои карманы в надежде нащупать остатки пороха и свинца. Мне попались под руку только два ружейных кремня, которые обыкновенно охотники берут про запас. Схватив один из этих кремней, я со всего размаха швырнул его в разинутую пасть медведя с такой силой и ловкостью, что камешек проскочил в самую глотку.
Не особенно довольный моим угощением, мишка повернул налево кругом, став на четвереньки задом ко мне, чем я и воспользовался, чтобы всадить ему второй кремень с другого конца. Пущенный не менее ловко, камешек не только попал по своему назначению, но в просторном пузе медведя еще и стукнулся что было мочи о первый. Раздался оглушительный треск, сверкнул огонь, и зверя моментально разорвало на части.
Говорят, искусный аргумент a posteriore , приведенный кстати, да еще вдобавок столкнувшийся хорошенько с аргументом a priori , разносил без остатка с не меньшим успехом иных свирепых ученых и философов с медвежьими повадками. Что же касается меня, то хотя на этот раз я остался здрав и невредим, однако не желал бы проделать вторично такой же штуки или столкнуться опять с медведем, не имея в запасе иных средств обороны.
