Славились песни о могучем богатыре Василии Буслаеве. Он известен только своей силой, буйством и разгулом. Это – несимпатичный богатырь. [См. Василий Буслаев – краткое содержание былины .]
Василий Буслаев. Фильм 1982 г.
В детстве мать отдала его учиться грамоте; он легко научился «пером писать», читать и петь в церкви. Но наука не пошла ему на пользу, т. к., он еще смолоду стал проявлять свой буйный, неистовый нрав и сдружился с дурными людьми,
Допьяна уж стал напиваться;
А и ходит в городе и уродует;
Которого возьмет он за руку,
Из плеча тому руку выдернет.
Делает это он не со злобы, а из озорства, из желания драться.
Потом Василий, или Васька, как его часто называют в былинах , набирает себе дружину, заманивая к себе на службу обещанием всегда сладко есть и пить, без особого труда и работы, – другими словами: есть и пить награбленное.
Набор дружины происходит следующим оригинальным образом. Васька принимает желающих поступить к себе на службу на дворе, где он поит их вином и испытывает силу приходящих к нему, нанося каждому страшный удар по голове «червленым вязом», налитым до половины свинцом. Кто выдерживает это испытание, тот достоин быть дружинником Васьки Буслаева. Первый его дружинник и сподвижник – Костя Новоторженин, удалой молодец, у которого от страшного удара по голове даже «кудри не шелохнулись».
Так и набирает Васька Буслаев себе в дружину двадцать девять буйных молодцев, сам он – тридцатый. С этой дружиной Буслаев предлагает Новгороду «биться о великий заклад», но заклад – другого рода, чем Садко. Василий предлагает всем мужикам новгородским драться с ним и его дружиной, кто кого одолеет? Начинается страшное побоище; Васька «уродует» и буйствует:
Началась у них драка-бой великая...
Пошел Василий по Волх-реке.
И идет Василий по Волх-реке,
По той Волховом по улице.
С теми мужиками новгородскими
Он дерется, бьется день до вечера.
Прибили уже много до смерти,
Вдвое, втрое перековеркали,
А уж мужики покорилися,
Покорилися, помирилися.
Они просят крестного отца Васьки, «Старчище-Пилигримище», унять своего расходившегося крестника. Но когда Старчище-Пилигримище с церковным колоколом на голове является на место побоища, Буслаев и его убивает.
В описании этого страшного боя видно несомненное отражение знаменитых новгородских драк, происходивших часто после вечевых сходок , а вмешательство Старчища-Пилигримища с церковным колоколом на голове напоминает вмешательство церковных властей, епископов и митрополитов новгородских, нередко приходивших разнимать и мирить воюющих.
Наконец мужики новгородские взмолились к матери Василия Буслаева, чтобы она «уняла свое чадо милое». Матери удалось остановить Ваську: она зашла сзади и положила ему руки на плечи. Он оглянулся, остановился и похвалил мать за догадливость: «а то», говорит, «если бы ты спереди зашла, я б и тебя убил». Этим Васька показывает, что в пылу сражения он совершенно забывается, увлекается: способен не разбирая, и мать убить.
Другая былина рассказывает о путешествии Василия Буслаева с дружиной в Святую землю, в Иерусалим.
Смолоду много бито, граблено,
Под старость надо душу спасать.
Но и в Святой земле Васька не оставляет своего «буйного обычая». Приближаясь к Иерусалиму, видит он на дороге человеческий череп, «пустую голову» и рядом – камень. Он толкает ногой без всякого уважения «пустую голову» и прыгает через камень, не обращая внимания на слова мертвой головы, которая предсказывает, что тот, кто будет через этот камень скакать, сломит себе «буйную голову».
Подойдя к Иордану, несмотря на общее уважение к святому месту, к реке, в которую благочестивые люди раз в год, в день Крещения, погружаются в одежде и с молитвою, – Буслаев без всякого благоговения со своей дружиной купается в Иордане нагишом.
Но наступает предел его разгульному буйству. Возвращаясь в Иерусалим, Васька видит опять на дороге череп человеческий и рядом – роковой камень. Васька предлагает своей дружине скакать через камень, говоря, что он сам будет скакать задом.
Разбежался Васька задом, споткнулся, пал на камень и убился насмерть, «сломил себе буйную голову». Дружина похоронила его подле мертвой головы.
Васи́лий Бусла́ев - герой новгородского былинного эпоса.
Главный герой трёх былин Новгородского цикла ("Василий Буслаев и новгородцы", "Поездка Василия Буслаева", "Смерть Василия Буслаева"). Вероятно, они появились не ранее XIV века, поскольку в образе Василия Буслаева традиционные богатырские черты или отсутствуют, или просто перечисляются. В поздних вариантах герой даже действует под именем Васьки-пьяницы.
Первый из посвящённых Василию Буслаеву былинных сюжетов рассказывает о его конфликте с городской общиной. С юных лет для Васьки нет никаких стеснений; он всегда делает так, как ему вздумается, не обращая внимания на тот вред, который приносят его поступки. Настроив против себя большинство новгородцев, он собирает дружину из таких же сорвиголов, как он сам, и буйствует всё более и более; только мать его имеет над ним хотя бы тень власти. Наконец, подзадоренный на пиру, Василий бьётся об заклад, что будет биться во главе своей дружины на Волховском мосту со всеми новгородскими мужиками. Бой начинается и угроза Василия избить всех противников до единого близка к осуществлению; только вмешательство матери Василия спасает новгородцев.
Второй из посвящённых Василию Буслаеву былинных сюжетов изображает этого героя уже не юношей, но зрелым человеком. Чувствуя тяжесть своих грехов, Василий отправляется их замаливать в Иерусалим. Но паломничество к Святым местам не меняет характер героя: он демонстративно нарушает все запреты и на обратном пути гибнет самым нелепым образом, пытаясь доказать своё молодечество.
В былинах сообщаются следующие сведения о герое: он родился в Великом
Новгороде. Когда ему исполнилось семь лет, то:
Стал он по городу похаживать,
На княжецкий двор заглядывать,
Стал шутить-от, пошучивать,
Шутить шуточки он недобрые
Со боярскими детьми, со княженецкими,
Которого дернет за руку - рука прочь,
Которого за ногу - нога прочь,
Двух-трех вместе столкнет - без души лежат.
Постепенно он ощущает в себе "силушку великую" и изготавливает богатырское оружие - палицу, лук, копье и саблю. Затем Василий набирает "дружину шку хоробрую" из тридцати молодцов. Однако отличие его действий от поступков традиционных богатырей в том, что Василий не воюет ни с какими противниками, а вместе с товарищами только бражничает и дерется на мосту "с мужичками новгородскими". Появившись с дружиной на братчину - общий праздник Николы-чудотворца,- он устраивает драку. Мужики новгородские пытаются усмирить нарушителей порядка. Схватив ось тележную, Василий
Начал мужиков пощелкивать,
Махнет Васильюшка - улица,
Отмахнется -
промежуточен.
Во той ли во реченьке Волхове
На целую версту на мерную
Вода с кровью смесилася.
Василий Буслаев вступает в своеобразное противостояние со всеми жителями Новгорода. Но под влиянием матери, "честной вдовы", он вынужден признать свою неправоту. Поняв, что совершенный грех надо искупить, Василий снаряжает корабль и просит мать благословить его:
Дай мне благословенье великое -
Идти мне, Василью, в Ерусалим-град,
Мне-ка Господу помолитися,
Святой святыне приложитися,
Во Ердане-реке омытися.
Мать дает ему благословение, но только на добрые дела.
По дороге в Иерусалим Василий взбирается "на гору Сорочинскую" и видит на земле человеческий череп. Когда он отбрасывает его ногой со своего пути, неожиданно раздается голос:
Ты почему меня, голову, отбрасываешь?
Я, молодец, не хуже тебя был,
А на той горе Сорочинския,
Где лежит пуста голова,
Пуста голова молодецкая,
И лежать будет голове Васильевой.
Но Василий не обращает внимания на предупреждение:
А не верую я ни в сон, ни в чох,
А верую я в свой червленый вяз.
В Иерусалиме Василий совершает все положенные обряды, служит обедню, панихиду, прикладывается к святыням, но в конце нарушает порядок - купается в Иордане, где крестился Иисус Христос. Очистившись от прошлых грехов, он сразу же совершает новый. На обратном пути Василий останавливается на горе, но теперь видит "бел-горюч камень", под которым покоится богатырь. На камне надпись, гласящая, что нельзя скакать вдоль камня. Но Василий вновь нарушает запрет:
Разбежался, скочил вдоль по каменю
И не доскочил только четверти,
И тут
убился под каменем.
Где лежит пуста голова,
Там Василья схоронили.
Камень символизирует границу владений Смерти. Василий попытался нарушить границу ее царства, недоступного живым, поэтому смерть забирает его.
В ранних вариантах былины Василий Буслаев выступает как боярский сын, но затем о его происхождении не упоминается. Подобный прием позволяет ярче показать роль Василия Буслаева как руководителя бедноты, нападающей на богатые корабли.
Ф. С. Капица. Тайны славянских богов. Мир древних славян магические
обряды и ритуалы. Славянская мифология христианские праздники и обряды.
Лев Прозоров
Василий Буслаев
1.Кто он?
Вряд ли на Руси сыщется так уж много людей, не слыхавших про Василия Буслаева. Ему посвящены поэма Сергея Наровчатова и кинофильм Геннадия Васильева. Появился новгородский удалец и в фильме Сергея Эйзенштейна "Александр Невский". Появился не ко времени - как мы скоро увидим, прототип былинного героя до Ледового побоища не дожил более полувека – и, пожалуй, не к месту. Буслаев всегда был олицетворением новгородской вольности и новгородского буйства, Александр же Ярославич эту вольность жестко, чтоб не сказать жестоко, давил, заставляя вольный северный город платить дань ордынскому хану. Будь они современниками - были бы врагами, а никак не союзниками… ну да не про то речь. Вернемся к нашему Буслаю. Кроме стихотворцев и кинематографистов, удаль и молодечество Василия Буслаева воспели живописцы Андрей Рябушкин и Константин Васильев, художники Палеха и бесчисленные иллюстраторы русских былин.В общем, образ Василия Буслаева хоть и не сравнится с такими титаническими фигурами, как богатыри былинного Киева, князь Святослав или Евпатий Коловрат, место свое в русской культуре занял давно и прочно.
Но кто же он? Сказочный герой, плод фантазии народной, "литературное обобщение" воплощающее своеволие и удаль Господина Великого Новгорода?
Василию Буслаеву повезло больше иных героев русских преданий.
Мы можем твердо сказать - он жил на свете. Мы знаем, где. Мы даже примерно знаем когда - во всяком случае, мы знаем, когда он умер.
2. Некролог в одну строчку
"Преставися в Новгороде посадник Васка Буславич"Так гласит Никоновская летопись под 1171 годом.
Стало быть, в этом году исполняется 840 лет со дня смерти Василия Буслаевича - он же Буславич, Буслаев, а то и попросту Буслай. Что в летописи - да и в былинах, сохранивших для нас имя новгородского удальца, он назван всего лишь "Васка" - не оскорбление, не знак пренебрежения. Только Московская Русь возвела в культ полную форму имени, только при дворе московских государей и на подвластных им землях сокращенная форма имени стала уничижительной - "холопишко твой Ивашко Данилкин, челом бьет". В старой, дотатарской Руси и князья, бывало, звались так же - стоит вспомнить воевавшего с крестоносцами князя Вячко. То же было и у других славян - на польском престоле сидели короли по имени Мешко и Лешко - тоже вроде бы уменьшительные формы, но кто рискнет сказать, что королей не уважали? Да и в иных странах подобные обычаи сохраняются доныне – во главе огромной страны, мировой державы, не так давно стоял человек по имени Билл Клинтон, его так везде и звали - Билл, и никто, собственно, не вспоминал, что Билл - это только уменьшительное от Уильям.
Вернемся, однако же, к нашему Буслаю. Кроме его имени, подтверждения его Новгородского происхождения, из скупого летописного сообщения, мы узнаём, что "Васька Буславич" был при жизни посадником. А кто такой посадник? На землях, по выражению историка Николая Костомарова, "Севернорусских народоправств" - Новгорода, Пскова, Вятки и иных - посадник был человеком весьма почтенным. В старину посадниками называли княжеских наместников, но к 1171 году Господин Великий Новгород уже сам выбирал себе посадника. Наряду с владыкой-архиепископом и главой новгородского ополчения - тысяцким - посадник возглавлял всё Новгородское государство. Вместе с ними посадник закладывал города на новгородских землях, отправлял посольства, ведал городской казной, отправлял и принимал посольства, вершил суд и руководил вечем. Он распределял начальства, всех этих старост, побережских, сотских, подвойских, позовников, изветников, межников, биричей и приставов, по "волостям"- подчиненным Новгороду землям. У посадника была своя печать и своя дружина, а жалование он получал с особого налога. Короче говоря, посадника смело можно назвать на нынешний лад президентом северной республики.
Так что Василий Буслаев был человеком в Новгороде, как выясняется, отнюдь не последним.
И вот тут начинаются странности.
3. Фокус с исчезновением
Никоновская летопись - московская. Свои летописи были, разумеется, и в Новгороде. Да вот беда – ни одна новгородская летопись знать не знает посадника Василия Буслаева. И даже подробные списки посадников - были и такие - перечисляющие невенчанных государей вольного Новгорода от легендарного Гостомысла до последних, правивших последние десятилетия новгородской вольности, про нашего героя молчат.Странно?
Не то слово.
Для сравнения заменим Москву на СССР, а Новгород на США. Представим, что в газете "Правда" мы читаем некролог президенту, допустим, Джиму Джимкинсу. А вот в американских газетах нет не то что некролога, но даже и упоминаний о том, что Джим Джимкинс когда-то жил, не говоря уж - сидел в Белом Доме. Ни в газетах, ни в журналах, ни в книгах - нигде.
Как Вам, читатель?
Первое предположение - что Джима Джимкинса президентом признавала только Москва. Допустим, был это кандидат-коммунист, победил на выборах, но злодеи-буржуины подделали голосование, а то и попросту выпустили на беднягу Джимкинса очередного психа с ружьем. Как говорится, пиф-паф, ой-ой-ой…
Могло такое быть? Да запросто. И в Новгороде была партия, держащая, как тогда говорили, руку сперва суздальских, а потом и московских великих князей.
Вот только… никто этого не скрывал. В летописях новгородских достаточно честно и подробно сообщается о всех перипетиях политической жизни республики. Кто был за кого, кто хотел дружить с немцами, кто с литвой, кто с Москвой, и что сделал победивший на выборах кандидат с проигравшим - тут по-разному бывало. Одни уступали место преемнику, так и сохранив за собою почетное и весомое звание "старого посадника" - такой мог и суд вести, и в войске воеводить. Если оппоненты были настроены порешительнее, посадники, случалось, расставались не только с постом - и забить насмерть могли, и в Волхов скинуть вниз головой с моста. И все это, повторяю, записывали в летописи, а не стирали из них.
Значит, дело не в политике - или не только в ней. Маловато будет политики для того, чтоб в не слишком стеснительном Новгороде имя главы республики постарались истребить из всех письменных источников.
В чем же дело?
В поисках ответа на этот интересный вопрос придется нам перечитать былины про Василия Буслаева.
4. Житие несвятого
Странности окружают Василия еще до рождения. Старательно подчеркивается, что его отец, Буслай или Буслав, ни с кем не ссорился, старался жить мирно - с чего бы такое миролюбие в небедном человеке торгового города? Так ведут себя люди, чувствуя уязвимость - чем же был уязвим отец Василия?В некоторых вариантах состарившийся Буслав идет просить о зачатии сына к "Бел горюч камню". Перед ним "объясняется", то есть объявляется, возникает "бабища матерая" и корит его, что он поспешил с просьбой на три месяца - еще немного, и его сын мог бы родиться неуязвимым.
Вскоре после рождения сына Буслав умирает. Мать (ее имена меняются от варианта к варианту - Ненила, Мамелфа, Авдотья и пр.) старается дать сыну покойного наилучшее образование - Василий учится чтению, письму, церковному пению. Но в нем играет уже дикая, неукротимая натура, он задирается со сверстниками и теми, кто старше его, и легко их калечит. Недовольные новгородцы грозятся "заквасить Волхова" Буслаевым - то есть утопить его в реке. Высшая мера по новгородскому законодательству, кстати! Вряд ли такое предполагалось за просто подростковые драки, сколь угодно опасные для здоровья. В некоторых вариантах мать журит сына, кое-где, услышав об угрозах "мужиков новгородских", прямо советует ему собрать дружину, дабы избежать столь сомнительных почестей. Василий собирает дружину. Причем когда на его призыв откликаются те же "мужики новгородские", идущие "из церквы из соборныя", Василий "привечает" их своим "червленым вязом", или, попросту говоря, дубиной. В его дружине оказывается Костя Новоторженин, Васька Белозерянин, "мужики залешане" или "заонежане" - то есть люди с окраин новгородской земли, в городе пришлые.
Вскоре Василий с дружиной незваными заявляются на пир новгородского князя или на "братчину никольщину", то есть на пир, который устраивает община при церкви святого Николы. Там вспыхивает новая ссора и Василий с новгородскими "мужиками", что называется, "забивает стрелку". В случае, если Василий с дружиною сумеют пройти мост через Волхов – при активном противодействии горожан, понятно - новгородцы обязуются выплачивать Василию дань. В противном случае, по одним вариантам, Василий с дружинниками сам должен выплачивать дань Новгороду, по другим - лишится головы.
Мать, стараясь спасти сына от столь непродуманного пари, запирает спящего Буслаева. Тем временем начинается бой между его дружиной и новгородцами. "Девушка-чернавушка", очевидно, служанка Василия, с коромыслом пробивается к своему двору, выпускает хозяина и рассказывает ему о бедственном положении его людей. В некоторых вариантах это положение описано несколько странно - у дружинников
Связаны ручки белые,
Им скованы ножки резвые
И загнаны они во Почай реку.
Буслаев врывается на место расправы с дружиной, освобождает своих людей и побоище вспыхивает с новой силой. Против него выходит крестовый брат, а потом и крестный отец, монах, несущий на плечах Софийский колокол и подпирающийся вместо клюки колокольным языком. Василий, не слишком раздумывая, расправляется с обоими, сопровождая смертоносный удар глумливым "вот тебе яичко - Христос воскрес!". Он разбивает колокол святой Софии, главной христианской святыни Новгорода. Кстати, иллюстраторы былин этот эпизод любят особенно.
Разошедшегося силача унимает только его мать. По одним вариантам, ее сподвигла на это покорная просьба пришедших к ней с дарами "мужиков новгородских", а по другой - просьба явившейся ей Богородицы (!). Василий соглашается примириться с новгородцами и получает у них дань. В ряде вариантов все обозначено проще и ясней - Василий стал "владеть да всем Новым градом".
То есть, очевидно, стал посадником.
Тут бросается в глаза наличие некоего не обозначенного, но явного антагонизма между Василием и остальными новгородцами. Невзирая на то, что у Василия христианское имя, что он "учился петью церковному", он раз за разом противопоставляется не просто Новгороду, а Новгороду христианскому. Новгородцы грозятся расправиться с ним не как с простым буяном, а как со смутьяном или еретиком. Он дубиной гонит со двора пришедших туда из соборной церкви. Он не придает никакого значения крестовому братству и без колебаний подымает руку на крестного отца, на колокол Софии. Даже богородица является отнюдь не самому Василию, а его матери - которая вообще выведена, как в большей степени "своя" мужикам новгородским, чем её сын.
5. Язычники крещеного Новгорода
Однако за что же ратовал Василий, что было у него за душой, когда он разбивал Софийский колокол? Ведь не диалектический же материализм, право слово. Да и до первых христианских ересей оставалось не одно столетие. В XII веке на новгородских землях православному христианству мог противостоять только один враг - язычество.Позвольте, может сказать неподготовленный читатель, о каком язычестве речь? Еще в конце Х века, почти за двести лет до смерти посадника Василия Буслаева, Новгород был крещен огнем и мечом дружин Добрыни и Путяты.
Не все так просто.
"Слово невежам о посте", написанное не ранее конца XI века, упоминает жителей Новгородской земли, "словен", вкупе с половцами и волжскими булгарами, среди нехристианских народов. И недаром - когда в Новгород в 1071 году пришел волхв и стал поднимать народ против епископа, за того вступился только пришлый, черниговский, князь со своей дружиной, "людие же все идоша за волхва". В 1166 году - как раз при жизни Василия Буслаева - епископ новгородский Илья говорил, что "земля наша недавно крещена" и поминал, как очевидец "первых попов".
Подтверждается приверженность новгородцев древней вере и археологами. В 1964 году, раскапывая усадьбу на Ильинской улице, начавшей застраиваться с конца XI века, ученые обнаружили остатки жертвоприношения коня. И такие находки остаются обычным делом вплоть до слоев XIII века. Деревянные идолы встречаются и позднее. В двадцатые годы XIII века летописи упоминают в Новгороде особый налог для упорствующих в язычестве - "забожничье". В 1227 году в Новгороде снова открыто выступили волхвы, однако… однако их время уже прошло - люди новгородского архиепископа быстро сожгли кудесников. Но и это еще не было концом. В XIV веке некий христианин гневно обличает язычников в берестяной грамоте.
Среди жителей сельской округи и дальних "волостей" Господина Великого Новгорода, вдали от собора святой Софии и престола архиепископа древняя вера, естественно, держалась еще дольше. Видимо, Василий набирал дружинников из этих земель неслучайно. Еще в конце XIV, начале XV века монахи, основывавшие на русском севере обители, сильно рисковали подвергнуться нападению со стороны "множества неверных человек". И это далеко не всегда была дикая "чудь". Архиепископ Новгородский Макарий в письме московскому великому князю Ивану Васильевичу, будущему Грозному царю, жаловался на "скверные молбища идольские", что сохранились "во многих русских местех" его епархии. А "Устав святого Саввы", записанный в новгородских землях примерно в те же годы, требовал у исповедников спрашивать своих духовных дщерей: "не молилася ли вилам, или Роду и Рожаницам, и Перуну, и Хорсу, и Мокоши". Еще раз - это - XVI век. Тут, кстати, и эпизод, когда Новгородцы "зачем-то" загоняют связанных людей Буслаева в реку, получает вменяемое объяснение. Да крестить их собираются! Так же, как двумя веками раньше крестила самих новгородцев Киевская дружина.
Зная все это, мы можем предположить, что Буслав, отец Василия, как раз был язычником - не зря же сына просил не у чудотворной иконы, а у "бел горюч камня", и явилась ему, не богородица, как его вдове-христианке, а "бабища матерая". Потому-то и подчеркивались его миролюбие и незлобивость, что надо было объяснить, как язычник без единой христианской черты (а возможно, и жрец - Буслав, Богуслав, богов славящий) смог мирно прожить жизнь в городе, уже в основном христианском. Крестился ли он – сказать трудно. С одной стороны, нет никаких указаний на его христианство, с другой - женитьба откровенного язычника на женщине из явно христианской семьи как-то не слишком попадает под определение "Нову городу поперек не ставился".
А вот с самим Василием все выходит совсем интересно. Он не просто язычник. У него христианское имя. У него есть крестный отец. Он учился "петью церковному" - то есть воспитан он, как христианин. И тем не менее он действует, как язычник, во главе ватаги с языческих окраин выступает против единоверцев матери, и - своих единоверцев тоже. Юноша, воспитанный матерью-христианкой, идет по пути язычника отца, более того, идет на прямой конфликт там, где его отец, судя по всему, шел на компромиссы. Удивительная аналогия с князем Святославом - сыном терпимого к христианам язычника Игоря и христианки Ольги, выросшим ярым и истовым противником новой веры.
Игорь Яковлевич Фроянов упоминает целый покаянный канон, бытовавший на Руси для людей, рожденный в православии, впавших в язычество, а затем решивших вернуться. Очевидно, случаи, когда крещеные русичи решали вернуться к Богам пращуров, были не так уж редки, раз для них учредили особый канон.
Если посадником, главой новгородской республики, хотя бы ненадолго, пусть на год, стал даже не просто язычник, а отступник христианской веры – это вполне могло стать поводом, дабы всякую память об святотатце выжечь со страниц новгородских летописей.
6. Гибель Василия Буслаева: былина и история
Согласно былине, после победы над "мужиками новгородскими", Василий Буслаев отправился в плавание в святую землю, где и погиб. В некоторых вариантах он объясняет свое странствие так - "Смолоду много бито-граблено, под старость надо душу спасти". Словами этими часто описывают позднее благочестие людей, проживших, мягко говоря, не слишком праведную жизнь. Но при чем тут Василий? Во-первых, он далеко не стар - он неженатый парень, вожак ватаги такой же несемейной молодежи. Во-вторых, бить он бил, но кого же он грабил?На паломничество дружина Буслаева берет с собою "оружье долгомерное" - тоже хорошо для "кающихся грешников". Матушка Василия подозревает, что сын собрался "на разбой".
Но вершина всего - это путь в "Ерусалим". Буслаев плывет туда "по морю Каспицкому", по пути братается с "казаками" на некоем острове, то ли на том же, то ли на другом - в зависимости от варианта - натыкается на "бел-горюч камень" с предупреждающей надписью и/или на мертвую голову, которая пророчит ему смерть. Продолжает странствие, попадает в Иерусалим - непосредственно из "Каспицкого" моря - но там учиняет очередное кощунство, голым купаясь в "Ердань-реке". На обратном пути вновь посещает остров с головой и камнем. Прыгает через камень, вопреки предупреждению надписи - или же прыгает запрещенным этой надписью образом - и гибнет.
Вариант с путешествием по "Каспицкому" морю несомненно позднейший. Хотя бы уже потому, что до Петра море это никто на Руси так не называл. И "Повесть временных лет", и "Хождение за три моря" Афанасия Никитина, и "Казанская история" времен Ивана Грозного, и даже "Повесть о Савве Грудцыне" первых Романовых называют это море Хвалисским, Хвалижским, Хвалимским, Хвалынским, наконец, но никак не Каспийским.
Более того, в некоторых вариантах былины Василий плывет вниз по Волхову, попадая в "Виранское" или "Веряжское", то есть Балтийское, море. Тут, кстати, и ключ к "Каспицкому" морю позднейшего варианта. Дело в том, что иногда это море в былинах еще именуют "Волынским" - по имени стоявшего на нем торгового города балтийских славян Волына, чье невероятное богатство чуть ли не в один голос воспевают русская былина о Дюке Степановиче, немецкий автор-современник Адам Бременский, позднейшие немецкие и скандинавские легенды и "Сага о йомсвикингах". А Волынское и Хвалынское на слух почти неразличимы. В любом случае, вариант этот возник, повторюсь, поздно.
А на Балтике имелся остров, где в изобилии имелись и прототипы "разбойных казаков", и "сухие головы" и "бел-горюч камни". Более того, значение этого острова для русских язычников было вполне сопоставимо со значением Иерусалима для православных христиан. Главная святыня славянского язычества, которую еще в XI веке посещали паломники из двести лет как крещеной Чехии. Оплот грозных морских дружин южной Балтики. Остров "Рус" арабских источников, Буян русских заговоров и сказок, нынешний Рюген.
Почему же поездка на "святую землю" язычников оказалась для Василия гибельной?
Ответ дает год смерти Василия Буслаева - вернее, думаю, будет сказать - год, в который весть о его смерти дошла до летописца..
60-е годы XII века - это время гибели последних очагов древней веры славян и русов на южном берегу Варяжского моря. В 1160 году гибнет вождь ободритов Никлот, несколько десятилетий успешно противостоящий натиску христиан-католиков из Дании и Германии. Его сын Прибыслав поднял восстание в 1164 году, но потерпел поражение. Затем проследовало семь (!) походов датчан на Рюген. И в 1168 году святыня святынь славянского язычества пала.
В 1170 удар датчан, немцев и поляков обрушился на Поморье, ставшее после этого христианской Померанией.
Вот в какие годы выставленный в былине неприятелем христианства, зачатым после молитвы "бел горюч камню", предсказанный "бабищей матерою", набравший себе дружину из выходцев с языческих окраин и поднявший руку на крестного новгородец Василий Буслаев отправился на "Веряжское" море.
И вот этот факт заставляет лично меня совсем под другим углом глядеть на всю его историю.
А не затем ли с "червленым вязом" наперевес прорывался молодой удалец к вершине новгородского общества? Не затем ли шел в посадники - чтоб помочь братьям по вере, защитникам прародины - ведь это оттуда, с поморья Варяжского, пришли когда- то предки новгородцев…
Там, в заморском походе, новгородский удалец-посадник и сложил голову. Скорее всего, еще защищая Рюген-Буян, за три года до того, как известие о его смерти дошло до русских земель.
Увы, для крещеного уже Новгорода гибель защитника языческой святыни была только дополнительным поводом стереть память о нем из всех своих летописей и грамот. Остались только песни, прославляющие его удаль - и лишь вполголоса намекающие, ради чего была она, эта удаль.
И строчка в чужой летописи. О том, как преставился посадник новгородский, Василий Буслаев.
Жил Буславьюшка — не старился,
Живучись, Буславьюшка преставился.
Оставалось у Буслава чадо милое,
Милое чадо рожоное,
Молодой Васильюшка Буславьевич.
Стал Васенька на улочку похаживать,
Не легкие шуточки пошучивать:
За руку возьмет — рука прочь,
За ногу возьмет — нога прочь,
А которого ударит по горбу
Тот пойдет, сам сутулится.
И говорят мужики новгородские:
Тебе с этою удачей молодецкою
Идет Василий в широкие улочки,
Не весел домой идет, не радошен,
«Ай же ты, мое чадо милое,
Милое чадо рожоное,
Молодой Васильюшка Буславьевич!
Что идешь не весел, не радошен?
Кто же ти на улушке приобидел?» —
«А никто меня на улушке не обидел.
Я кого возьму за руку — рука прочь,
За ногу кого возьму — нога прочь,
А которого ударю по горбу
Тот пойдет, сам сутулится.
А говорили мужики новгородские,
Что мне с эстою удачей молодецкою
Наквасити река будет Волхова».
И говорит мать таковы слова:
«Ай же ты, Васильюшка Буславьевич!
Прибирай ка себе дружину хоробрую,
Чтоб никто ти в Новеграде не обидел».
И налил Василий чашу зелена вина,
Мерой чашу полтора ведра,
Становил чашу середи двора
И сам ко чаше приговаривал:
«Кто эту чашу примет одной рукой
И выпьет эту чашу за единый дух,
Тот моя будет дружина хоробрая!»
И садился на ременчат стул,
Писал скорописчатые ярлыки,
В ярлыках Васенька прописывал:
«Зовет жалует на почестен пир»;
Ярлычки привязывал ко стрелочкам
И стрелочки стрелял по Новуграду.
И пошли мужики новгородские
Из тоя из церквы из соборныя,
Стали стрелочки нахаживать,
Господа стали стрелочки просматривать:
«Зовет жалует Василий на почестен пир».
И собиралися мужики новгородские увалами,
Увалами собиралися, перевалами,
И пошли к Василью на почестен пир.
И будут у Василья на широком на дворе,
И сами говорят таковы слова:
«Ай же ты, Васильюшка Буславьевич!
Мы теперь стали на твоем дворе,
Всю мы у тя еству выедим
И все напиточки у тя выпьем,
Цветно платьице повыносим,
Красно золото повытащим».
Этыя речи ему не слюбилися.
Выскочил Василий на широкий двор,
И зачал Василий по двору похаживати,
И зачал он вязом помахивати:
Куда махнет — туда улочка,
Перемахнет — переулочек;
И лежат то мужики увалами,
Увалами лежат, перевалами,
Набило мужиков, как погодою.
И зашел Василий в терема златоверхие:
Мало тот идет, мало новой идет
Ко Васильюшке на широкий двор,
Идет то Костя Новоторжанин
Ко той ко чаре зелена вина
И брал то чару одной рукой,
Выпил эту чару за единый дух.
Хватал то Василий червленый вяз,
Как ударил Костю то по горбу.
Стоит то Костя — не крянется,
«Ай же ты, Костя Новоторжанин!
Будь моя дружина хоробрая,
Идет то Потанюшка Хроменький
Ко Василью на широкий двор,
Ко той ко чаре зелена вина,
Брал то чару одной рукой
И выпил чару за единый дух.
Как выскочит Василий со новых сеней,
Хватал то Василий червленый вяз,
Ударит Потанюшку по хромым ногам:
Стоит Потанюшка — не крянется,
На буйной голове кудри не ворохнутся.
«Ай же Потанюшка Хроменький!
Будь моя дружина хоробрая,
Поди в мои палаты белокаменны».
Мало тот идет, мало новой идет,
Идет то Хомушка Горбатенький
Ко той ко чаре зелена вина,
Брал то чару одной рукой
И выпил чару за единый дух.
Того и бить не шел со новых сеней:
«Ступай ка в палаты белокаменны
Пить нам напитки сладкие,
Ества то есть сахарные,
А бояться нам в Новеграде некого!»
И прибрал Василий три дружины в Новеграде.
И завелся у князя новгородского почестен пир
На многих князей, на бояр,
На сильных могучиих богатырей.
А молодца Василья не почествовали.
Говорит матери таковы слова:
«Ай же ты, государыня матушка,
Честна вдова Авдотья Васильевна!
Я пойду к князьям на почестен пир».
Возговорит Авдотья Васильевна:
«Ай же ты, мое чадо милое,
Милое чадо рожоное!
Званому гостю место есть,
А незваному гостю места нет».
Он, Василий, матери не слушался,
А взял свою дружину хоробрую
И пошел к князю на почестен пир.
У ворот не спрашивал приворотников,
У дверей не спрашивал придверников,
Прямо шел во гридню столовую.
Он левой ногой во гридню столовую,
А правой ногой за дубовый стол,
За дубовый стол, в большой угол,
И тронулся на лавочку к пестно углу,
И попихнул Василий правой рукой,
Правой рукой и правой ногой:
Все стали гости в пестно углу;
И тронулся на лавочку к верно углу,
И попихнул левой рукой, левой ногой:
Все стали гости на новых сенях.
Другие гости перепалися,
От страху по домам разбежалися.
И зашел Василий за дубовый стол
Со своей дружиною хороброю.
Опять все на пир собиралися,
Все на пиру наедалися,
Все на почестном напивалися,
И все на пиру порасхвастались.
Возговорил Костя Новоторжанин:
«А нечем мне ка, Косте, похвастати;
Я остался от батюшки малешенек,
Малешенек остался и зеленешенек.
Разве тым мне, Косте, похвастати:
Ударить с вами о велик заклад
О буйной головы на весь на Новгород,
Окроме трех монастырей — Спаса преображения,
Матушки Пресвятой Богородицы,
Да ещё монастыря Смоленского».
Ударили они о велик заклад,
И записи написали,
И руки приложили,
И головы приклонили:
«Идти Василью с утра через Волхов мост;
Хоть свалят Василья до мосту,
— Вести на казень на смертную,
Отрубить ему буйну голову;
Хоть свалят Василья у моста,
Вести на казень на смертную,
Отрубить ему буйну голову;
Хоть свалят Василья посередь моста,
Вести на казень на смертную,
Отрубить ему буйну голову.
А уж как пройдет третью заставу,
Тожно больше делать нечего».
И пошел Василий со пира домой,
е весел идет домой, не радошен.
И стречает его желанная матушка,
Честна вдова Авдотья Васильевна:
«Ай же ты, мое чадо милое,
Милое чадо рожоное!
Что идешь не весел, не радошен?»
Говорит Васильюшка Буславьевич:
«Я ударил с мужиками о велик заклад:
Идти с утра на Волхов мост;
Хоть свалят меня до моста,
Хоть свалят меня у моста,
Хоть свалят меня посередь моста,
Вести меня на казень на смертную,
Отрубить мне буйну голову.
А уж как пройду третью заставу,
Тожно больше делать нечего».
Как услышала Авдотья Васильевна,
Запирала в клеточку железную,
Подперла двери железные
Тым ли вязом червленыим.
И налила чашу красна золота,
Другую чашу чиста серебра,
Третью чашу скатна жемчуга,
И понесла в даровья князю новгородскому,
Чтобы простил сына любимого.
Говорит князь новгородский:
«Тожно прощу, когда голову срублю!»
Пошла домой Авдотья Васильевна,
Закручинилась пошла, запечалилась,
Рассеяла красно золото, и чисто серебро,
И скатен жемчуг по чисту полю,
Сама говорила таковы слова:
«Не дорого мне ни золото, ни серебро, ни скатен жемчуг.
А дорога мне буйная головушка
Своего сына любимого,
Молода Васильюшка Буслаева».
И спит Василий, не пробудится.
Как собирались мужики увалами,
Увалами собирались, перевалами,
С тыми шалыгами подорожными;
Кричат они во всю голову:
Ступай ка, Василий, через Волхов мост,
Рушай ка заветы великие!
И выскочил Хомушка Горбатенький,
Убил то он силы за цело сто,
И убил то он силы за другое сто,
Убил то он силы за третье сто,
Убил то он силы до пяти сот.
На смену выскочил Потанюшка Хроменький
И выскочил Костя Новоторжанин.
И мыла служанка, Васильева портомойница,
Платьица на реке на Волхове;
И стало у девушки коромыселко поскакивать,
Стало коромыселко помахивать,
Убило силы то за цело сто,
Убило силы то за другое сто,
Убило силы то за третье сто,
Убило силы то до пяти сот.
И прискочила ко клеточке железные,
Сама говорит таковы слова:
«Ай же ты, Васильюшка Буславьевич!
Ты спишь, Василий, не пробудишься,
А твоя то дружина хоробрая
Во крови ходит, по колен бродит».
Со сна Василий пробуждается,
А сам говорит таковы слова:
«Ай же ты, любезная моя служаночка!
Отопри ка дверцы железные».
Как отперла ему двери железные,
Хватал Василий свой червленый вяз
И пришел к мосту ко Волховскому,
Сам говорит таковы слова:
«Ай же любезная моя дружина хоробрая!
Поди тко теперь опочив держать,
А я теперь стану с ребятами поигрывать».
И зачал Василий по мосту похаживать,
И зачал он вязом помахивать:
Куда махнет — туда улица,
Перемахнет — переулочек;
И лежат то мужики увалами,
Увалами лежат, перевалами,
Набило мужиков, как погодою.
И встрету идет крестовый брат,
Во руках несет шалыгу девяноста пуд,
А сам говорит таковы слова:
«Ай же ты, мой крестовый брателко,
На своего крестового брата не наскакивай!
Помнишь, как учились мы с тобой в грамоты:
Я над тобой был в то поры больший брат,
И нынь то я над тобой буду больший брат».
Говорит Василий таковы слова:
«Ай же ты, мой крестовый брателко!
Тебя ля черт несет навстрету мне?
А у нас то ведь дело деется,
Головами, братец, играемся».
И ладит крестовый его брателко
Шалыгой хватить Василья в буйну голову.
Василий хватил шалыгу правой рукой,
И бил то брателка левой рукой,
И пинал то он левой ногой,
Давно у брата и души нет;
И сам говорил таковы слова:
«Нет на друга на старого,
На того ли на брата крестового,
Как брат пришел, по плечу ружье принес».
И пошел Василий по мосту с шалыгою.
И навстрету Васильюшку Буслаеву
Идет крестовый батюшка, старичище пилигримище:
На буйной голове колокол пудов во тысячу,
Во правой руке язык во пятьсот пудов.
Говорит старичище пилигримище:
«Ай же ты, мое чадолко крестовое,
Молодой курень, не попархивай,
На своего крестового батюшка не наскакивай!»
И возговорит Василий Буславьевич:
«Ай же ты, мой крестовый батюшка!
Тебя ли черт несет во той поры
На своего на любимого крестничка?
А у нас то ведь дело деется,
Головами, батюшка, играемся».
И здынул шалыгу девяноста пуд,
Как хлыстнул своего батюшка в буйну голову,
Так рассыпался колокол на ножевые черенья:
Стоит крестный — не крянется,
Желтые кудри не ворохнутся.
Он скочил батюшку против очей его
И хлыстнул то крестного батюшка
В буйну голову промеж ясны очи
И выскочили ясны очи, как пивны чаши.
И напустился тут Василий на домы на каменные.
И вышла Мать Пресвятая Богородица
С того монастыря Смоленского:
«Ай же ты, Авдотья Васильевна!
Закличь своего чада милого,
Милого чада рожоного,
Молода Васильюшка Буслаева,
Хоть бы оставил народу на семена».
Выходила Авдотья Васильевна со новых сеней,
Закликала своего чада милого.
Русская литературная традиция берет свое начало из былин и сказаний, веками складывавшихся в народе и передаваемых из уст в уста. Эти произведения воспевали народных героев, богатырей и защитников русской земли. Кроме , и существовали и другие представители сильного пола, на которых ориентировался простой народ. Василий Буслаев был таким персонажем.
История создания
Действующее лицо сложенных новгородцами былин, Василий Буслаев – коренной житель Новгорода, как и , и Хотен Блудович. Эпос, повествующий об их приключениях, передает и типичную бытовую жизнь большого русского города. Василий Буслаев, сын Буслая и Амальфы Тимофеевны, был персонажем более чем 70 былинных сказаний. Среди них «Спор Василия Буслаева с новгородцами» и «Василий Буслаевич молиться ездил». Тексты, составленные жителями Русского Севера, передавались из поселения в поселение и распространялись по Пермской, Вологодской и Московской областям, уходя к Дону.
Иллюстрация к сказу "Василий Буслаев"
Уже в 16 веке упоминания о Василии Буслаеве находили в археологических артефактах и памятниках фольклора. А в 18 веке былины о Василии Буслаеве опубликованы в сборнике В.А. Левшина «Русские сказки».
Летопись гласит, что богатырь творил деяния в 1171 году, хотя конкретных подтверждений этому не представляется. Но песни, сложенные в Древнем Новгороде 12 века, описывали героя.
Элементы русского эпоса отразились и в исландских сагах, где упоминается Боси, сын Буслы. Несложно провести параллель между именем этого героя и Буслаевым.
Исторические свидетельства подтверждают, что эпические сказания о Василии Буслаеве формировались в период освоения славянами приильменских земель. В это время государство переживало момент самоопределения в области экономики, политики и культуры. Происходили раздоры между поселениями и этнические распри, за которыми следовали противостояния князей и бояр. Бедный гусляр Садко быстро стал богатым новгородским купцом. А Василий Буслаев, не веривший ни во что и уверявший: «Мой бог меня рабом не кличет», – погиб в Палестине.
Василий Буслаев в былинах
В 1136 году Новгород обрел свободу в княжеских ставленниках, и положение правителей стало прочным. Сильная дружина была больше не нужна, но герои, вроде Василия Буслаева, оставались с палицей в руках. Языческий бог завещал использовать орудие в память о себе и, выполняя наказ бывшего божества, Буслаев собрал дружину, используя палицу.
Отдельное место занимает в былине сюжет, описывающий бой с новгородцами. С помощью червленого вяза Василий побеждает соперников, но, выступив против горожан, он становится противником города и церкви. В пылу азарта богатырь разбивает колокол, символизирующий мир, чем навлекает на себя гнев Богородицы. Она является к матери Буслаева и просит утихомирить сына. Мир в городе восстанавливается благодаря божественным напутствиям.
Сюжет, описывающий стычку с новгородцами, модифицировался и постоянно переносился во временном пространстве. В финале он был приурочен к событиям 1570 года. Василий якобы хвалился на пиру в тереме , что способен побороть царское войско. Вопреки историческим реалиям, герой сдерживает слово и становится правителем Новгорода.
Факты и события жизни города сочетаются в эпосе вне зависимости от времени их осуществления в реальности. Происходящее описывает события от момента основания города до 16 века, в том числе и хождение Василия Буслаева в Иерусалим. Существуют разные интерпретации логики повествования. В одной версии Василий Буслаев предстает паломником 13-15 века или раскаявшимся человеком с богатым прошлым. В альтернативном варианте он борец с религиозными предрассудками и скептик. Возможно существование двух сюжетов, которые со временем слились воедино, давая повод для противоречивой трактовки.
12-13 века были эпохой строительства, возведения архитектурных памятников русского зодчества и святынь, поэтому путешествия в Царьград и Палестину были обязательными. Былина о Василии изображает поход на Восток. Военные мотивы усматриваются в необходимости материнского благословения и сбора оружия. Паломнические путешествия могли обойтись без этих деталей. В святой земле Василий разбивается о камень и погибает. В различных трактовках гибель воина связывают с борьбой с неверными или с расплатой за грехи.
Иллюстрация к произведению "Мефодий Буслаев" Сегодня писатель продолжает традицию былинных авторов, воспевая , прототипом которому наверняка послужил персонаж русского эпоса.
Экранизации
Приверженцем язычества описывает Василия Буслаева фильм 1982 года. Кинокартина имела жанр сказки. Режиссер Геннадий Васильев поведал зрителям о том, как герой собрал ватагу и в компании Ксении, дочери князя Глеба, отправился в Византию. В ходе разнообразных коллизий жители Новгорода оказываются пленниками, угнанными в Константинополь, дружину Василия и Ксению берут в плен. Богатырь отстаивает честь родных земель, дает отпор врагам и возвращает новгородцев на русскую землю. На пиру он вызывает на бой несогласных. Купцы нападают на героя, но весть о том, что на Русь надвигается враг, примиряет соперников.
Главные роли в фильме исполнили , и другие.
Цитаты
Богатырская мощь и слава Василия Буслаева неотъемлемо следуют за образом в литературных произведениях и в экранизациях. Герой описывается крепко сложенным мужчиной, которому не страшны перипетии сражений, но важно отстаивать истину. Единственное, что отличает его от собратьев по защите родины, – сомнения в вере и Боге.
Для богатыря нет непреодолимых препятствий.
«За Буслаем крепко дело! За Буслаем, братцы, смело! Ух ты! В одну сторону махнет – улочка, а в другую махнет – переулочек!», - говорят сказатели.
Но герой не верит в то, что его сила дарована Всевышним. После замены божественного пантеона язычников новый бог не у всех вызывал доверие, и скептик Буслаев был в числе маловеров.
Для Василия Буслаева вера в Господа сравнима с рабством. Не привыкший подчиняться ничьей воле, в разговоре христианина и русича он заявляет:
«Коли раба назовешь рабом – он или засмеется, или заплачет. Коли свободного русича назовешь рабом – он... будет сражаться».
Для героя подчинение божественному сравнимо с предательством собственного богатырского достоинства. Важным и решающим фактором его жизни является сила и отвага. Поэтому богатырь смело ввязывается в конфликты и распри и не боится дальних походов, каких бы перспектив они не сулили.
«На словах-то вы все как на гуслях, а как до дела дойдет – то на печь, силы беречь!», - говорит Василий Буслаев, всегда готовый встать на защиту родных земель и отстоять Новгород даже в борьбе с его жителями.
Васи́лий Бусла́ев - герой новгородского былинного эпоса. По данным С. А. Азбелева, насчитывающего 53 сюжета героических былин, Василий Буслаев является главным героем трёх из них (№ 40, 41 и 42 по составленному Азбелевым указателю ): «Василий Буслаев и новгородцы», «Поездка Василия Буслаева» или «Смерть Василия Буслаева». Два последних названия относятся к одной и той же былине.
Образ Василия Буслаева в былинах
Василий Буслаев - новгородский герой, представляющий собой идеал молодецкой безграничной удали. Это самый знаменитый из персонажей фольклора, носящих имя Василий .
Первый из посвящённых Василию Буслаеву былинных сюжетов рассказывает о его конфликте с городской общиной. С юных лет для Васьки нет никаких стеснений; он всегда делает так, как ему вздумается, не обращая внимания на тот вред, который приносят его поступки. Настроив против себя большинство новгородцев, он собирает дружину из таких же сорвиголов, как он сам, и буйствует всё более и более; только мать его имеет над ним хотя бы тень власти. Наконец, подзадоренный на пиру , Василий бьётся об заклад, что будет биться во главе своей дружины на Волховском мосту со всеми новгородскими мужиками. Бой начинается, и угроза Василия избить всех противников до единого близка к осуществлению; только вмешательство матери Василия спасает новгородцев.
Второй из посвящённых Василию Буслаеву былинных сюжетов изображает этого героя уже не юношей, но зрелым человеком. Чувствуя тяжесть своих грехов, Василий отправляется их замаливать в Иерусалим . Но паломничество к Святым местам не меняет характер героя: он демонстративно нарушает все запреты и на обратном пути гибнет самым нелепым образом, пытаясь доказать своё молодечество.
Тип Василия Буслаева был мало разработан в дореволюционной научной литературе. Большинство исследователей высказались в пользу оригинальности этого типа, считая его олицетворением могущества самого Новгорода , тогда как Садко служит олицетворением его богатства.
Герой кинематографа
Одним из главных героев знаменитого фильма Сергея Эйзенштейна «Александр Невский », снятого в 1938 г., является новгородский парень Васька Буслай (не Буслаев!). Этот персонаж «унаследовал» две свойственные былинному Василию Буслаеву черты: бесшабашную удаль и почтение к матери. В остальном кинематографический герой резко отличен от былинного: он не противопоставляет себя общине, а его бьющая через край энергия умело направляется князем Александром в нужное русло (ему поручается самое важное и самое опасное место в предстоящем бою). Весёлый и гораздый на выдумки Васька Буслай представлен другом-соперником степенного боярина Гаврилы Алексича . В Ледовом побоище оба совершают великие подвиги, а в конце фильма Буслай сам великодушно признаёт первенство старшего друга в воинской доблести.
В 1982 г. режиссёром Геннадием Васильевым был снят фильм-сказка «Василий Буслаев », в главной роли - Дмитрий Золотухин . Автором сценария были использованы отдельные мотивы былин о Василии Буслаеве (причём в очень вольной трактовке).
