Карл - Фридрих навещал певунью - затворницу по утрам, с неизменною улыбкою и букетом свежих, еще не распустившихся примул или гортензий в руках…. Иногда среди них нежно сверкала росою камелия или благоухала изящная фиалка….. И тогда уже Адини знала точно: к букету Фридриха приложила руку ее милая, любящая Олли. И чувство нежной благодарности, тоски и невысказанной любви к сестре, вызывало невольные слезы на ее глазах. Она прятала их, эти слезы, спешно проглатывала ком в горле, и пыталась трогательно развеселить милого нареченного, (неизменно грустневшего при виде ее лихорадочного румянца или жаркой испарины на лбу!) подробнейшими рассказами о детских шалостях, таких, например, о которых не знала даже и милая, любимая, всеведущая МамА!
Великая Княжна Александра Николаевна (1825-1844)
Она заставляла, заставляла его смеяться, - сначала через силу, а потом - и в полный голос! - своим увлекательным историям из детства. К примеру - рассказу о танце с шелковыми подушками, которым была так шокирована их верная воспитательница и учительница русского Анна Алексеевна, всегда пылавшая желанием представить юным великим княжнам свою маленькую дочь. В день назначенного приема элегантная придворная дама ожидала увидеть в дворцовой зале строго - благовоспитанных девиц - цесаревен с Екатерининскими лентами на платьях из розовой парчи, с маленькими шлейфами - тренами, но взору ее предстало….. нечто невообразимое! Мэри, Олли и Адини, a trios*(*втроем - франц. - Р.), одевшись в длинные шелковые халаты, расшитые цветами, и водрузив на голову подушки, перевязанные лентами, кружились в странном восточном танце. К тому же на головы чинных и слегка оробевших гостей еще и неведомо откуда свалилась целая гора цветных бархатных подушечек. Тут уж милая Анна Алексеевна, отбросив всяческую свою придворную сдержанность, заахала, сморщилась, замахала руками, будто гусыня - крыльями! Но маленькие пери - озорницы продолжали исполнять свой странный танец, важно покачивая квадратными головами, будто китайские болванчики, явно выказывая свою полную непричастность к падающему “дождю из думочек”, усеявших скользкий, вощеный паркет залы.
Закончив “восточный менуэт”, юные красавицы - цесаревны сорвали подушечки - думки со своих прелестных головок и уселись на них, жестом пригласив последовать их примеру и оробевшую от всего увиденного маленькую гостью. Они звонко смеялись и угощали малышку сладостями, наперебой рассказывая, как долго и тщательно обдумывали втайне от всех свою шалость.
Анна же Алексеевна все продолжала ахать, изумленная игрою их воображения и энергией, направленной, как ей казалось, в совершенно напрасное русло! Строгая и преданная их гувернантка очень долго была огорчена сим происшествием, но так не решилась рассказать о нем Мама, очень трепетно относившейся ко всем светским церемониям и условностям протокола….
Портрет Великой княгини Александры Николаевны, ландграфини Гессен-Кассельской.- В. Гау, 1844 г.
Условности дворцового протокола….. Как часто они мешали Адини быть по - детски, полно счастливою! С какою непосредственностью, с каким пылким, живым огорчением рассказывала она Карлу - Фридриху о балах, на которых столь часто блистали ее Царственные родители, и с которых ей надобно было до пятнадцати лет уходить строго после девяти вечера! Она всегда так сетовала в отрочестве на то, что не может просто взять и - остаться на позднюю мазурку, этот пленительный, волшебный танец, похожий на долгую песню, с замысловатыми вокализами и пассажами, рулладами и кодами, песню - романс, песню - признание…
Бал в концертном зале Зимнего дворца"
МамА, ее восхитительная, ее обворожительная МамА, словно волшебное видение Лала - Рукк*(*Романтическое прозвище Императрицы Александры Феодоровны по имени героини баллады Томаса Мура, переведенной В. А. Жуковским - Р.) царившая на всех праздниках Зимнего, почти всегда танцует мазурку и вальс - лансье с самыми красивыми кавалергардами своих полков! Странно, их, ее пажей, почему - то называют так смешно: “красными” или - “синими”, словно Сашиных оловянных солдатиков… Кавалергарды пылко обожают своего Шефа, жаль только что МамА по вечному нездоровью своему, все реже бывает на их праздниках и парадах.
Бал в Новом дворце, А.Менцель"
Адини не так везло на балах, как МамА, она могла с позволения строгого Папа танцевать полонез и кадриль, как и ее сестры, только с генералами или флигель - адъютантами. Генералы все были отменно стары и неуклюжи, а адъютанты - робели и смущались и наступали на ее платье. Небольшое, надо сказать, удовольствие - танцевать со столь неловкими кавалерами! Слава Богу, теперь ее партнером на балах всегда будет только ее милый Фредди, какое же это счастие, право! Счастливый жених при этих словах Адини смущался и приятно краснел, а она смотрела на него с тихой, теплою улыбкою, от которой снова появлялись милые, манящие ямочки на ее щеках, уже тронутых болезненной худобою….
Великая княжна Александра Николаевна. В.И.Гау"
…На том настоящем своем, полном, январском свадебном, взрослом балу, в вечер после венчания, Адини была столь обворожительна, столь оживлена и мила, что все вокруг, казалось, забыли о предостережениях докторов… За высокими окнами сверкавших огнями парадных зал гулко звенели соборные и церковные колокола, блистали огни фейерверка: город радостно праздновал в белом серебре роскошной русской зимы браковенчание певуньи - Цесаревны и гессенского Герцога, и кое - кто из придворных уже сокрушенно качал головою: улетит, улетит скоро русский соловушка в земли чужие, и где - то будет звенеть голос его, прозрачный, как ручей, как горный хрусталь - в какой выси, в каких далях? Никто и не думал, что - в Небесных..
… Все строили планы на будущее, надеялись отчаянно видеть Адини вполне здоровою, ибо вскоре после свадьбы она почувствовала себя в ожидании наследника, и седовласый доктор, старый Вилие*, лейб - медик еще покойного дядюшки - кесаря Александра Павловича, робко осмелился высказать венценосным родителям надежду, что сие новое состояние Великой княгини Александры Николаевны изменит течение ее роковой болезни в лучшую сторону.
Таково ведь и древнее поверье русское: будущая мать в ожидании чада, часто расцветает столь неожиданно, что только диву даешься! Да, да и все хвори без следа тают, ибо Господь Всемогущий - милостив и дает новые силы…. Кроветворение ведь в организме меняется в этот миг!
Великая княгиня принцесса Генссен-Кассельская Александра Николаевна
Строгий же, молчаливый и щепетильный нынешний врачеватель Государя Николая Павловича Мандт, в ответ на сладкоречивые, тихие тирады Вилиё лишь упорно качал головою, и за дверью покоев Адини умолял, обретших было луч надежды родных не обольщаться прежде времени, а самое главное, не разрешать новоявленной Ландграфине Гессен - Кассельской петь! Любое напряжение губительно для нее, особенно - в ее деликатном положении! Золотое горло должно молчать! И оно молчало….
Адини заботливо кутали в шали и пелерины, отпаивали теплым медовым молоком с имбирем и виш`Инскою подогретою минеральною водою. По субботам ее непременно везли в душном, натопленном до непереносимого жара, возке с не открывающимися окнами в Гатчину.
Мужчины всей большой Романовской семьи от мала до велика развлекались охотою в Гатчинском парке на тетеревов и гоном оленей, несколько манкируя всеми остальными своими занятиями.
Женщины днями и вечерами корпели над более изнеженным, привычным для их тонких рук занятием: шили приданное для ожидаемого в семье очередного царскородного младенца.
Но изысканные узоры ришелье и просветы алансонских кружев уже не подчинялись исхудалым пальцам Адини. Она роняла из рук иглу и пяльцы, все как - то зябла, просила подкинуть дров в камин, и то и дело прижимала к бледным губам платок. Он моментально пропитывался кровью. Во время приступов лихорадочного кашля, она чувствовала резкие или, напротив, замедленные, словно растерянные, толчки ребенка, и даже самые слабые, они причиняли ей невыносимую боль. Закусив губы, она морщила бледное в холодной испарине чело и беспомощно, умоляюще смотрела на МамА, Олли, Мэри или верную Анну Алексеевну, тотчас подступавших к ней с вопросами и уговорами лечь в постель…
Постель. Болезный одр.…Иногда Адини лежала в ней дни напролет, пытаясь в полумраке спущенных гардин разглядеть слабый солнечный луч или услышать пение снегиря или синицы.. У нее же самой все слабее выходил птичий посвист: силы убывали, да и боялась, что услышит сии потуги встревоженная МамА, почти не выходившая в такие дни от нее, и ночевавшая в соседнем будуаре, на кушетке. ПапА заходил каждый вечер или утро, навещая ее, нарочито бодрым голосом рассказывал свои новости: шутливые перепалки с министрами; казусы на военном плацу; анекдоты аудиенций или - новости последнего бала, который он открывал с госпожою Фикельмонт, как женою дуайена* (*Старшины дипломатического корпуса - Р.)
Умница графиня Дарья Феодоровна была очаровательна в своем платье из бледно - сиреневого - шелка и гипюра, в стиле маркизы де Помпадур и завитом, пудреном парике осьмнадцатого столетия. Она вся походила на изящную фарфоровую фигурку, которую боишься ненароком сломать при неосторожном движении! Ради костюма супруги дуайена и вообще то и был придуман весь этот маскерад - костюмированный праздник эпохи Людовика Четырнадцатого.....
Но фразерке - посольше Долли, безусловно, далеко до изящества МамА! - вздыхал в этом месте рассказа отец, и Адини согласно кивала в ответ слабою черноволосою головкою, то и дело томно откидывая ее на высоко взбитые подушки. Она тихонько улыбалась отцу, после двадцати с лишним лет супружества, все еще влюбленному в МамА, как мальчишка.. Эта слабость властного кесаря, очевидная всем, импонировала и ей, она отлично знала “ что удовольствие ПапА всегда состоит в том, чтобы доставить удовольствие МамА” (Подлинные слова А. Н. Романовой, написанные на портрете ее матери, всегда стоящем на столе Государя Николая Павловича. - Р.) но иногда, с проницательностью много страдающего и рано повзрослевшего сердца, она замечала, что деспотичные вспышки сей любви, приносят ее несравненной, тихой и нежной МамА более огорчения, чем счастия, ибо гордой натуре дочери и внуки* (* Старинная форма произношения слова “внучка”- Р.) прусского короля было весьма непросто смирять себя и свою царственную мятежность и пылкость, воспитанную на драмах Шиллера, строфах Гете и романтических пассажах сэра Вальтера Скотта. В угоду любящей тирании царственного супруга!
Император Николай I и императрица Александра Федоровна"
Иногда Адини осторожно подзывала к постели МамА, чтобы та своим тихим и нежным голосом прочла ей что - нибудь из Гете. МамА обычно выбирала любимую ими обеими “Ифигению в Тавриде”. Адини, слушала, полузакрыв глаза, и, сквозь усиливающийся от вечной слабости шум в голове, улавливала ритм мерных, завораживающих слов и мысленно подбирала к ним тихую мелодию. Ей так хотелось напеть вновь сочиненное, и она - начинала было, но МамА испуганно взглядывала на нее, умолкала, прижимала палец к губам, и тотчас подносила ко рту Адини ложку с противною, пахучею анисовою микстурою или горячее молоко. Но как - то, однажды, в кремовую теплоту молока нечаянно попала капля сукровицы от сильного, изнуряющего кашля. Увидав ту роковую, рубиновую каплю в чуть синеватой белизне питья, МамА, внезапно судорожно закусила губу, зарыдала, почти беззвучно, и, как подкошенная, упала на колени перед постелью дочери.
Портрет великой княгини Александры Федоровны. (МамА) Не ранее 1817 г. Александр Молинари (1772-1831) (?)"
Адини страшно и странно было видеть искаженное болезненною судорогою лицо матери; она всё силилась приподняться на подушках, дернуть сонетку звонка, свисавшую совсем близко от кровати, но ей никак не удавалось сие. Наконец она - таки добралась слабою дланью до витого шелка шнура. Вбежали дежурные фрейлины, горничные, Олли, Мэри... Растерянный лейб - медик, позабывши нахлобучить на гладкую голову темный бобрик парика, стиснув зубы, тщетно пытался унять рыдания Государыни - матери, увещевая несчастную строгим, почти зловещим, шепотом, но та все повторяла и повторяла, зарывшись лицом в накрытые атласным одеялом исхудалые, острые колени дочери:
Адини, соловушка моя, не покидай нас, как же мы без тебя будем?!! И что же станется с бедным Папа, кто его утешит, кто согреет его уставшее сердце?!! Как мне еще молить Господа Бога оставить тебя при нас?.. Не уходи, скоро - опять наступит весна, ты непременно оживешь, согреешься солнышком, мы с тобою поедем в Ореанду, это имение в Крыму, такое милое место, мне его недавно подарил Папа, ты ведь знаешь, там архитектор - англичанин строит для нас с тобою чудесную виллу в духе романтических баллад Шиллера. Похоже на средневековый замок, на берегу моря.... Ты так любишь все это.... Там мы устроим для тебя беседку, увитую плющом, качели и ты будешь целыми днями наблюдать, как катится волна за волною, ты успокоишься и поправишься, моя милая, ведь правда, Ореанда спасет тебя?!
Великая княжна Александра Николаевна. Кристина Робертсон"
Утомленная и донельзя испуганная внезапным припадком отчаяния, нахлынувшим на Мама, Адини лишь беспомощно кивала в ответ головою, и все осторожно, по - детски пугливо, гладила руки матери, болезненно вцепившиеся в одеяло. Говорить, шептать что либо от волнения она не могла, и потому - безропотно проглотила успокоительное, данное доктором.
В облаке невольной дремоты, навалившейся на нее почти тотчас, она еще увидела, как Мэри и Олли под руки выводят МамА из комнаты; как доктор Мандт, отчаянно закусив губу, размешивает в тонкой склянке какое - то белое, мутное питье; как в анфиладе гулких, высоких комнат цветною каруселью мелькают чьи - то встревоженные лица, гудят голоса.. Слабою, почти безжизненною нитью в глубине ее истомившегося от боли лона, дернулся и тотчас затих ребенок. Она вспомнила, что они с Карлом - Фридрихом уже придумали ему и имя, в честь деда: Вильгельм! Ведь будет непременно - мальчик! Как жаль, что ей, должно быть, так и не придется увидеть его взрослым! Таким же красивым, как тот отрок - иконописец, из общины Александро - Васильевской церкви, в чей сиротский приют она так любила ходить каждое воскресение вместе с ПапА и сестрами. Она давно не была там, так давно, Боже, прости ее, грешную! Когда - то ей снова удастся побывать на вольном воздухе?!
Адини вздохнула, чуть приоткрыла ресницы и сомкнула их снова. Она погрузилась в сон, тяжелый, полный спутанных, странных видений, самым четким из которых было лицо ее покойной тетушки, палатины Венгерской, Александры Павловны, старшей сестры Папа, очаровательного создания, пленившего ее воображение навсегда, с младенческих лет. Она не знавала тетушку живою.
Александра Павловна Романова. Боровиковский Владимир Лукич
Она умерла в молодости, родами, в далеком от родного дома месте, в долине реки Ирем, неподалеку от своего дворца в Офене - старинной части Пешта - столицы владений своего мужа, Палатина, эрцгерцога Иосифа.. Адини не была сильно похожа на нее, только знала, что тетушка тоже любила розы и пение соловьев.. Они очень сильно напоминали ей родину. Юное лицо тетушки с прелестным мягким овалом подбородка и фамильною тонкостью черт, словно со старинного медальона,
(наподобие того, который она недавно подарила ПапА.) внезапно четко предстало перед спутанным горячкою мысленным взором Адини.
Тезка - Палатина, похожая на белую птицу, в полупрозрачном, кисейном одеянии, обшитом шелковою тесьмою, сияя неизъяснимою прелестью улыбки, тихо прошла по садам, в которых утопала долина Ирем, и внезапно остановилась у креста, увитого плющом. Ветви плюща, свисали прямо над кручею обрыва..... У Адини и во сне внезапно захватило дух, закружилась голова, словно она вдруг птицею взлетела над всем увиденным. С высоты небесной взору ее приоткрылась картина, щемящая сердце: у подножия креста она увидела плиту с выбитыми славянскою вязью буквами: “Александра Романова”....
Тетушка Александра Павловна стояла возле увитого плющом надгробия не шелохнувшись, закрыв лицо руками, странным знаком - знамением: крест - накрест... В ту же секунду паренье Адини над родной, но такой далекой, почти бестелесною, фигурою, оборвалось, сердце камнем устремилось куда то вниз... и она очнулась, поняв, что в мареве мучительной дремоты, устроенной ей заботливым доктором Мандтом, только что видела свою собственную Смерть. Но она ее больше не пугала, эта властная госпожа... Напротив, принесла мятущейся душе какое то странное успокоение.
Адини внезапно поняла, чем так всегда влекло ее к себе пение, чем вечно чаровала, околдовывала музыка.. Просто она дарила ей ни с чем не сравнимое чувство полета в поднебесной выси, чувство оторванности от всего, что тяготило, тревожило, печалило, несказанно здесь, на Земле.
"Воспоминания "
Но теперь на музыку больше не оставалось сил. А, впрочем, может быть, стоит еще раз попробовать?.. Слабыми руками Адини откинула давящее грудь одеяло и попыталась сесть, сминая рукою батист и шелк простыней и кружево подушек.. Где то в голове у нее звенела пчелою - мухой самая высокая нота каватины из “Лючии де Ламермур”, ее любимой арии..
Как же там начинается? “До”? Нет, “ре”...
Да нет же!- “ля”, непременно, “ля”; самое высокое, самое чистое, нежное.. Как манящая Небесная даль.
Она набрала в грудь воздуху, так странно легко, и от волшебной, трепетной, полной волны ее голоса закачались и слабо зазвенели в такт подвески хрустальных люстр, на узорчатом потолке, замигали огоньки свечей в кованых напольных шандалах, зашевелился бархатный занавес полога над ее альковом.....
Двери резко распахнулись, но лиц, вошедших толпою в ее тихий дотоле будуар, Адини не видела, шагов не воспринимала. Она - пела. Пела до тех пор, пока из горла ее широкою темно - красною струею - фонтаном не хлынула кровь. И последняя нота арии смешалась с испуганным криком Мэри, кинувшейся к постели сестры...
Краем глаза Адини видела, что Мэри властно удержали на месте чьи то хрупкие руки: Мама? Олли? Ольги Барятинской? Анны Алексеевны?.. Нельзя было разобрать.
" Реальность "
Закончив арию, Адини бросила в сторону сестры усталый, нежный взгляд. Окровавленный рот ее странно искривился. Она едва удерживалась от слез. Но внезапно - улыбнулась, заслышав редкие, нежно - робкие толчки внутри себя, словно дерганье шелковой тончайшей нити.. На ее пение отозвался всем существом тот, кто еще не родился. Он словно просил продолжения. Словно желал вместе с нею подняться к тем чистым хрустальным высям, где только что витал ее голос... И, вняв сей молчаливой просьбе, она тотчас же запела снова. По подбородку ее тоненькой черно-алой струйкой непрерывно стекала кровь. Но она все пела. Пела до самой темноты. Пока не иссякли последние силы.
На следующее утро после потрясшего всех события, она была все еще жива. Чудом - жива. «…ночью с 28 на 29 июля у нее начались сильные боли; это были первые схватки. Ей ничего не сказали об этом, но она догадалась сама по встревоженным лицам сиделок, и начала нервно дрожать при мысли о преждевременных родах. “Фриц, Фриц, - вскричала она, - Бог хочет этого!” И неописуемый взгляд ее поднятых кверху глаз заставил догадаться о том, что она молится. Ее пульс ослабел, послали за священником, и о. Бажанов исповедал и причастил ее. Это было в восемь часов утра. Между девятью и десятью часами у нее родился мальчик. Ребенок заплакал. Это было ее последней радостью на земле, настоящее чудо, благословение Неба.
Ребенку было только шесть месяцев. “Олли, - выдохнула она, - Я - мать”! Затем она склонила лицо, которое было белое, как ее подушки, и сейчас же заснула. Лютеранский пастор крестил ее маленького под именем Фриц Вильгельм Николай. Он жил до обеда. Адини спала спокойно, как ребенок. В четыре часа пополудни она перешла в иную жизнь.
Вечером она уже лежала, утопая в море цветов, с ребенком в руках, в часовне Александровского дворца»
Часовня Александровского дворца"
Великая княгиня и цесаревна Александра Николаевна Романова, Ландграфиня Гессен - Кассельская, умерла ровно через пять часов после рождения сына, наследного принца Гессен - Кассельского, Вильгельма. Ребенок родился недоношенным и, прожив не более получаса, скончался, успев, однако, принять крещение. Его похоронили в одной могиле с матерью. В день похорон Великой княгини Александры в Петропавловском соборе столицы на город опустилась почти осенняя мгла. Моросил мелкий, противный дождь. Ни один луч солнца не мог пробиться сквозь свинец, тяжелых обложивших небо туч. Первым ком земли на крышку гроба безвременно умолкшего гатчинского соловушки бросил ее отец - император Николай Павлович, сквозь безудержные рыдания едва прошептавший: “ С Богом!”
Великие Княгини Александры
11 августа по новому стилю мы вспоминаем удивительные и трагичные судьбы двух Великих Княжон с именем Александра, приходившихся сестрой и дочерью Государю Императору Николаю I Подвиголюбивому. Жизнь и преждевременная кончина их удивительном образом во многих деталях повторились, оставив глубокую рану в сердце Царственных родителей и многих современников, восхищавшихся их красотой и талантами.
Великая Княгиня Александра Павловна
Старшая из шести Августейших дочерей Государя Императора Павла I Петровича и Императрицы Марии I Феодоровны Великая Княжна Александра родилась (29 июля) 11 августа 1783 года. Впервые в династии Романовых венценосной дочери наследника и Цесаревича при совершении Святого Таинства Крещения даровалось имя великомученицы Царицы Александры.
О своей Августейшей внучке Государыня Императрица Екатерина II Великая писала: «До шести лет она ничем не отличалась особенным, но года полтора тому назад вдруг сделала удивительные успехи: похорошела, выросла и приняла такую осанку, что кажется старше своих лет. Говорит на четырех языках, хорошо пишет и рисует, играет на клавесине, танцует, учится без труда и выказывает большую кротость характера. Меня она любит больше всех на свете, и я думаю, что она готова на все, чтобы только понравиться мне или хоть на минуту привлечь мое внимание».
Получив прекрасное домашнее воспитание, Великая Княжна много читала, пробовала заниматься переводами с французского. В 13 лет она уже выделялась своим образованием, так что поместила в 1796 году в журнале "Муз" два перевода с французского: "Бодрость и благодеяние одного крестьянина" и "Долг человечества". Но еще более Великая Княжна отличалась своей красотой.
Несостоявшаяся помолвка
Великая Княжна Александра Павловна помолвлена была с 18-летним королем шведским Густавом IV Адольфом (1778 – 1837 гг.), правившим 4-й год некогда грозным соперником России по Северной войне. Юный король инкогнито, под именем графа Готландского Гаге прибыл 27 августа (9 сентября) 1796 года в Санкт-Петербург для свидания с державною невестою, и по свидетельству современников пленен был ее красотою и образованностью и снискал, в свою очередь, и ее расположение.
И в России, и в Швеции выбор будущей королевы считался удачным. Монарх и Великая Княжна понравились друг другу. Государыня Екатерина II Великая писала по этому поводу: «Все замечают, что Его Величество все чаще танцует с Александрой и что разговор у них не прерывается… Кажется, и девица моя не чувствует отвращения к вышеупомянутому молодому человеку: она уже не имеет прежнего смущенного вида и разговаривает очень свободно со своим кавалером. Должна сказать, что это такая парочка, которую редко можно встретить. Их оставляют в покое, никто не мешает, и, повидимому, дело будет слажено ил, по крайней мере, условлено до отъезда Его Величества… Кто-то спросил у наиболее влиятельных лиц в свите короля, нравится ли Великая Княжна графу Гаге, тот ответил прямо: «Нужно быть дураком, чтобы не влюбиться в нее»». Однако брак этот расстроился в самый день обручения вследствие неловкости русских дипломатов, ведших переговоры о подробностях брачного договора, скрытое противодействие регента при несовершеннолетнем короле – его Августейшего дяди герцога Зюдерманландского и главным образом вследствие справедливого отказа Русского Двора на требование шведов, чтобы Великая Княжна переменила веру, расстроили планы. О невозможности оставления Православия невестой заявила и Государыня Императрица Екатерина II Великая и Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил (Петров), первый кавалер Императорского ордена Святого Апостола Андрея Первозванного, встречавший короля в день его приезда.
В ответ на требования дипломатов о сохранении будущей королевой Православия, шведы отвечали уклончиво, боясь противодействия со стороны господствовавшей в Швеции протестантской «церкви». Тогда всесильный фаворит Государыни Императрицы Светлейший Князь и кавалер Платон Александрович Зубов (1767 – 1822 гг.) сообщил Государыне, что переговоры завершились благополучно, надеясь повлиять на шведов внезапностью. В день, назначенный для официального обручения, регенту и королю поднесли проект договора с выговоренной для Августейшей невесты свободой вероисповедания. Подстрекаемый регентом, король Густав IV отказался от подписи, и обручение не состоялось. Это событие так повлияло на Государыню Екатерину II Великую, что с нею случился первый легкий апоплексический удар, явившийся предвестником ее кончины в ноябре 1796 года.
Расставание с Россией
Через три года после несчастного сватовства, разбившего сердце юной Великой Княжны, она по воле державного родителя своего, оставаясь православной браковенчалась с Австрийским эрцгерцогом, Палатином (Владетельным Князем) Венгерским Иосифом Антоном Габсбургом (1776 – 1841 гг.), младшим Августейшим братом императора Священной Римской империи и кавалера Франца II (1768 – 1835 гг.) и пятым державным сыном императора и кавалера Леопольда II (1747 – 1792 гг.) от барка с принцессой Марией Луизой Испанской (1745 – 1792 гг.).
Получив хорошее домашнее образование, он с юных лет находился на военной службе, где позже достиг чина генерал-фельцейхмейстера, участвовал в войнах с Францией. Незадолго до браковенчания он назначен был Палатином Венгрии. По отзывам русских современников, видевших его в Санкт-Петербурге, «эрцгерцог отличный малый. Он очень влюблен и очень робок»; «эрцгерцог всем отменно полюбился как своим умом, так и знаниями. Он застенчив и неловок, но фигуру имеет приятную; выговор его более итальянский, нежели немецкий. Он влюблен в Великую Княжну…»
В сентябре 1799 года Русский Двор перебрался на осеннее время из Санкт-Петербурга в Гатчину, которая с 1783 года принадлежала Цесаревичу Павлу, будущему Государю Императору, а после его восшествия на престол подарена была Государыне Императрице Марии I Феодоровне. Последующие недели прошли в приготовлениях к торжествам. На 12 (25) октября 1799 года Высочайше назначены были два важнейших события.
Первое касалось Августейшей Семьи Государя - бракосочетание любимой Августейшей старшей дочери Павла I Великой Княжны Александры Павловны. По воле державного родителя она выходила замуж за эрцгерцога Австрийского, Палатина Венгерского Иосифа. По замыслу Государя Союз великих Христианских Держав посредством породнения Домов укреплял дружбу и оборону Империй пред угрозой Французского вторжения. О том же писал историк Е. П. Карнович, «по всей вероятности, Австрийский Дом ввиду опасности, угрожавшей Австрии со стороны Французской республики, стал первый искать прочного политического союза с Россией при посредничестве родственной связи между двумя Царствующими Фамилиями».
Второе и важнейшее для России событие, произошедшее 12 (25) октября 1799 года навсегда вошло в Православный Церковный месяцеслов. На этот день Государь назначил торжества по случаю перенесения из Мальты в Россию десницы Святого Пророка и Крестителя Господня Иоанна и других Христианских Святынь; Филермской иконы Божией Матери, части древа Животворящего Креста Господня, а также орденских реликвий. Все эти реликвии до 1919 года пребывали в соборе Спаса Нерукотворного Образа в Зимнем Дворце, откуда были вывезены заграницу от большевиков и теперь находятся в Черногории. Торжественная церемония бракосочетания состоялась в Гатчине. Как писала графиня В.Н.Головина, «Великая Княгиня Александра, сделавшись эрцгерцогиней, в конце ноября уехала со своим супругом. Император расставался с ней с чрезвычайным волнением, и прощание было очень трогательным. Он безпрестанно повторял, что не увидит ее более, что ее приносят в жертву. Мысль эту приписывали тому, что, будучи справедливо недоволен политикой Австрии по отношению к России, Государь полагал, что вручает дочь своим врагам. Впоследствии часто вспоминали это прощание и приписывали его предчувствию».
В замужестве, которое она так ждала, чрезвычайно одаренная Богом талантами и красотой Великая Княгиня Александра Павловна прожила 15 месяцев. Августейший супруг относился к ней с нежностью и заботой, но императрица Мария Терезия, вторая Августейшая супруга императора Франца II, приревновала Великую Княгиню, поскольку он чрезвычайно походила внешностью на свою венценосную тетку и первую супругу императора Франца II принцессу Вюртембергскую Елизавету Вильгельмину, рано почившую. Через 7 месяцев император женился вторично на Марии Терезии Сицилийской, родившей ему 13 венценосных детей и прожил с ней 17 лет до ее кончины. После этого император был еще дважды женат, но детей более не имел. Австрийский Двор встретил Великую Княгиню враждебно, как и ранее все русское. Безусловно, сохранение Августейшей супругой эрцгерцога Православия в католической стране также повлияло на эту всеобщую к ней неприязнь, о чем говорил ей при расставании державный отец. Так, Августейшая дочь Всероссийского Самодержца, войска которого под командованием генерал-фельдмаршала Александра Васильевича Суворова-Рымникского сражались в то время за Австрию, терпела грубости и лишения. Даже кулинарные прихоти находящейся в положении Великой Княгини Александры Павловны не исполнялись, и ее православный духовник, священник А.А.Самборский, нанимал для нее кухарку лично от себя.
Эрцгерцог Иосиф Антон, человек слабохарактерный, как и его Августейший брат-император, не имевший при Венском Дворе никакого влияния, не мог оградить свою венценосную супругу от оскорблений новой родни.
Принесенная в жертву
При многочасовых тяжелых родах уход за Великой Княгиней Александрой Павловной был плохой и, по словам священника А.А. Самборского, намеренно. Ей позволено было встать на 9-й день, а на 10-й - 4 (17) марта 1801 года Великая Княгиня скончалась в возрасте 18 лет от родильной горячки. Еще раньше не стало ее державного дитя. А через неделю после столь тягостной и преждевременной кончины Великой Княгини убит был и ее Августейший отец Государь Император Павел I Петрович, так и не узнавший о кончине своей любимой старшей дочери. На католическом кладбище прах ее не желали хоронить; гроб долго стоял в подвале, где торговки складывали лук. Наконец пришло приказание похоронить тело на земле, купленной Русским правительством. В 10 верстах от Офена (Будапешт), в Венгрии, в деревушке Ирен, населенной сербами, отведен был участок земли для постройки православной церкви и для устройства при ней кладбища. В эту церковь, освященную в августе 1801 года, а присутствии эрцгерцога Иосифа перенесен был гроб с телом Великой Княгини Александры Павловны. Знаменитый поэт и сановник Гаврила Романович Державин (1743-1816 гг.) откликнулся на ее кончину стихотворением «Эродий над гробом праведницы». По воле Августейшего супруга Офенский Дворец, где скончалась Великая Княгиня Александра Павловна был превращен в музей. В 1814 года во время работы Венского конгресса могилу Августейшей сестры посетили Государь Император Александр I Павлович и с ним Великие Княгини-сестры Мария Павловна и Екатерина Павловна. Сопровождавший Государя А. И. Михайловский-Данилевский так описал в воспоминаниях это событие: «Возвратясь во Дворец, я встретил иеромонаха, живущего четыре года при могиле прекраснейшей из внучек Екатерины II, Великой Княгини Александры Павловны, погребенной в местечке Ирем, в нескольких верстах от Офена, в стороне от большой дороги. Богомольцы собираются туда во множестве в известные праздники и благословляют память усопшей, снискавшей общую любовь в течение кратковременного своего пребывания в Венгрии. Монах сказывал мне, что с тех пор, как он живет в Иреме, только одна особа Австрийского Дома, Императрица Мария Луиза, супруга Наполеона, посетила уединенную могилу Русской Царевны». В том же году в Павловске, на месте садика, где она играла в детстве, установили беседку с памятником, выполненном скульптором И. Мартосом. По желанию Государя Императора Александра I Благословенного на месте погребения Августейшей сестры в 1802 году построена была православная церковь во имя Святой мученицы Царицы Александры. Храм сей действует и поныне о чем свидетельствует следующая информация из "Службы коммуникаций ОВЦС МП" (Печатается по тексту >>>
200-ЛЕТИЕ РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ НА ВЕНГЕРСКОЙ ЗЕМЛЕ
6 сентября 2002 года в городе Иреме (Венгрия) состоялись торжества по случаю 200-летия освящения храма во имя Святой мученицы Царицы Александры - первого храма Русской Православной Церкви на земле Венгрии.
Этот храм был построен в 1802 году регентом-правителем Венгрии Иосифом Габсбургом в память о его супруге Великой Княгине Александре Павловне, дочери Российского императора Павла I. Освящение храма состоялось в 1803 году.
Праздничные мероприятия начались Божественной литургией, которую совершил Представитель Русской Православной Церкви при европейских международных организациях епископ Венский и Австрийский Иларион, временно управляющий Будапештской и Венгерской епархией, в сослужении настоятеля Свято-Сергиевского прихода в Будапеште протоиерея Иоанна Кадара, настоятеля храма во имя святой мученицы царицы Александры иерея Николая Кима, клириков Будапештского Свято-Успенского кафедрального собора протоиерея Стефана Мадьяра и иерея Сергия Билку.
На богослужении присутствовали представитель архиепископа Эстергомско-Будапештского епископ доктор Габор Ладочи (Римско-католическая Церковь), праправнук Иосифа Габсбурга эрцгерцог Михаил Габсбург, мэр города Ирем Л. Габор, представители Посольства Российской Федерации в Венгерской Республике, клирики Сербской Православной и Армянской Апостольской Церквей.
По окончании Литургии состоялись крестный ход и освящение икон Святого Царя-страстотерпца Николая II и Святого благоверного Стефана, короля Венгерского. После богослужения Епископ Иларион произнес проповедь, в которой рассказал об истории храма-усыпальницы. "Исторически именно этот храм, освященный в 1803 году, стал первым приходом Русской Православной Церкви на территории Венгрии. Поэтому сегодня мы празднуем не только его юбилей, но и 200-летие присутствия Русского Православия на венгерской земле. За прошедшие два века нашей Церкви удалось не только сохранить и приумножить русское церковное наследие в этой прекрасной стране, но и создать в юрисдикции Московского Патриархата Венгерскую Православную епархию".
Как отметил Владыка Иларион, "безвременная кончина Великой Княгини Александры Павловны в 1801 году привела к учреждению в Иреме, где находилось ее поместье, Русской Духовной миссии, целью существования которой, помимо молитвенного поминовения усопшей Царствовавшей особы, было также высокое свидетельство о Православии в инославной среде.
Вплоть до 1917 года миссия щедро финансировалась Святейшим Синодом, а также, имея статус придворной церкви, пользовалась покровительством домов Габсбургов и Романовых. Украшением церкви стал резной иконостас, подаренный Императором Александром III в 1883 году. Часовню неоднократно посещали русские дипломаты, представители российской культуры, общественные деятели. Однако в ХХ веке храм начал постепенно приходить в упадок. С 1949 по 1983 год он пережил восемь ограблений, после чего останки Александры Павловны из соображений безопасности были перенесены в усыпальницу Габсбургов. Только в 1990 году силами будапештского Свято-Сергиевского прихода началось восстановление храма, которое к настоящему времени практически завершено".
Говоря о значении подвига Святых, иконы которых были освящены во время юбилейных торжеств, Владыка Иларион подчеркнул: "В нашем храме как бывшей придворной церкви с особым чувством относятся ко всему, что связано с династией Романовых, молитвенно почитая последнего российского императора Николая II и членов Августейшей фамилии, ныне прославленных в лике Святых. В нынешнем году в Екатеринбурге, на месте злодейского убийства Царской Семьи, был освящен храм-на-крови, мы же в Венгрии ныне освятили икону Царя-страстотерпца.
Мы помним и о том, что этот храм, построенный Иосифом Габсбургом в знак глубокой любви к своей супруге, является воспоминанием об одной из самых светлых страниц в истории российско-венгерских отношений. Отдавая дань стране, в которой мы находимся и в которой в продолжение двух веков беспрепятственно и успешно проходили молитвенное служение русские православные священники, отдавая дань ее высокой духовности и богатой истории, мы вспоминаем о ее основателе, другом Святом государе - короле Стефане. Совсем недавно, в 2000 году, когда вся страна праздновала 1000-летие своей государственности, Православная Церковь причислила его к лику своих Святых. Сегодня мы освятили икону Святого покровителя Венгрии письма известной художницы и местной жительницы Марии Петраш. Образ Святого Стефана, помещенный близ образа святого царя Николая на мемориальной стене, будет зримым свидетельством того почитания, которым окружен основатель Венгерского государства в Православной Церкви".
В заключение Владыка Илларион выразил надежду на то, что храм во имя святой мученицы царицы Александры, возрождаемый совместными усилиями русских и венгров, православных и католиков, "станет местом молитв о мире и любви между людьми, местом прикосновения к великому духовному наследию наших народов, местом возрождения человеческих душ к новой жизни во Христе".
Далее к собравшимся обратился эрцгерцог Михаил Габсбург, праправнук основателя храма Иосифа Габсбурга. Указав на особое значение храма Святой мученицы Царицы Александры для истории Венгрии и России, эрцгерцог сообщил о решении семьи Габсбургов перенести останки Великой Княгини Александры Павловны в крипту храма. До возобновления регулярных богослужений в храме и до окончания восстановительных работ этого было невозможно сделать, однако теперь такая возможность появилась, подчеркнул эрцгерцог.
Епископ доктор Габор Ладочи в своем выступлении сказал о духовном значении того скорбного пути, который выпал на долю династий Романовых и Габсбургов в XX веке, о значении христианского братолюбия и взаимной поддержки, особенно в моменты тяжелых испытаний для стран и народов.
По окончании торжеств Фондом русской церковной культуры был дан обед, на котором присутствовали высокие гости, клирики епархии и прихожане храма».
Эрцгерцог Иосиф
По кончине Августейшей супруги эрцгерцог Иосиф Антон 14 лет оставался в глубокой скорби и в полном одиночестве, и только по настоянию Дома Габсбургов в 1815 году браковенчался на принцессе Гермине Ангальт-Бернбург-Шаумбургской (1797 – 1817 гг.). Однако спустя два года он вновь овдовел, более двух лет вновь носил траур по второй венценосной супруге и в 1819 году женился в третий и последний раз, прожив 22 года до самой своей кончины с принцессой Марией Доротеей Вюртембергской (1797 – 1855 гг.), Августейшей двоюродной сестрой Великой Княжны Александры Павловны. В браке у эрцгерцога родилась единственная дочь принцесса Мария Генриетта Анна (1836 – 1902 гг.), ставшая державной супругой короля Бельгии и кавалера Леопольда II (1835 – 1909 гг.).
После кончины Великой Княжны Александры Павловны Российский Императорский Дом не вступал более в прямые родственные связи с Австрийским Габсбург-Лотарингским Императорским Домом.
В память о Великой Княгине
Прошел 61 год и в день (29 июля) 11 августа, когда явилась на свет Великая Княжна Александра Павловна, перестало биться сердце другой любимой дочери Императора Николая I Павловича Великой Княгини Александры Николаевны, названной в память о своей венценосной предшественницы.
В год когда не стало Великой Княгини Александры Павловны ее младшему брату, будущему Императору Николаю I Подвиголюбивому шел 5-й год от рождения. Но со временем, очевидно под влиянием Августейшей матери Вдовствующей Императрицы Марии I Феодоровны, тяжко переживавшей утрату любимой дочери, Государь, по рождению 12 (25) июня 1825 года третьей и самой младшей Августейшей дочери, даровал ей имя Александра в память о почившей державной сестре своей. Император не мог знать, что по воле Божией на 19-м году жизнь ее прервется при таких же обстоятельствах, как это случилось у ее Августейшей тети, да к тому же в день ее рождения!
Великая Княгиня Александра Николаевна
Младшая дочь Государя Императора Николая I Павловича и Императрицы Александры I Федоровны воспитывалась вместе с сестрами, Великими Княжнами Марией и Ольгой.
Воспитатели отмечали простоту и строгость обстановки, в которой жили Августейшие дочери Императора Павла I Петровича. Их покои на первом этаже Зимнего Дворца лишены были обычной роскоши. Любовь державных родителей никогда не переходила в неуместное баловство. Государь понимал, что замужество и переезд Августейших дочерей, как правило, в небогатые немецкие Дворы, могли стать резким контрастом с жизнью при Петербургском, самом пышном и великолепном Дворе Европы.
С раннего детства Великая Княжна отличалась редкой красотой и склонностью к музыке. В возрасте 10 лет она любила слушать сонаты и симфонии Л. Бетховена, а в 13 лет сама с редким пониманием исполняла классические пьесы. В 14 лет у Великой Княжны обнаружился замечательный голос, диапазон которого достигал трех полных октав! Император Николай I Павлович не только с охотой слушал пение Великой Княжны, но и сам исполнял с ней и фрейлиной Н.А.Бартеневой церковное трио. Императрица Александра I Феодоровна способствовала развитию вокального дарования дочери, приглашая к ней учителей пения из Италии. Одновременно с пением и музыкой Великая Княжна Александра Николаевна с увлечением и пониманием занималась литературой. 16 (29) января 1843 года с благословения Августейших родителей она венчалась с принцем Фридрихом Гессен-Кассельским (1826 – 1884 гг.), Августейшим сыном ландграфа Вильгельма Гессен-Кассельского, вероятного наследника Датского престола и получила от Государя титул Великой Княгини.
После торжественного бракосочетания молодожены остались жить в Зимнем Дворце, ибо державный родитель ее не мог расстаться с любимой дочерью. Однако вскоре после торжественной церемонии здоровье Великой Княжны резко ухудшилось: стала стремительно развиваться чахотка, симптомы которой обнаружились еще ранее.
Кончина Великой Княгини Великая Княгиня следуя незримому предназначению и как бы повторяя испытания своей державной родственницы преждевременно разрешилась от бремени принцем, умершим через несколько часов. Сама же она скончалась в тот же 29–й день июля 1844 года в Царском Селе 19-ти лет от роду. Она прожила в счастливом браке чуть более 16-ти месяцев.
Августейший брат Великой Княгини Александры Николаевны Великий Князь Константин Николаевич записал в дневнике о дне ее погребения в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга: «4 августа. Настал, наконец, тяжелый последний день. Не забуду я никогда, как гроб понесли, как Папа в полголоса сказал: «С Богом», как гроб медленно стал спускаться втихую могилу, как мы все бросили на него землю, как, наконец, я в последний раз взглянул на него в глубине могилы – и все исчезло с лица земли, что было Адини».
В память ее устроена была в Санкт-Петербурге Александрийская женская больница на Надеждинской улице, а при ней устроен образцовый приют с сиротским отделением для девочек.
Через 6 лет в 1850 году в Царском Селе установили великолепный памятник работы Витали, представляющий часовню со статуей великой княгини, держащей на руках младенца.
В тексте использован факты из книги В.Федотченко "Императорский Дом. Выдающиеся сановники". 11 августа 2004 г. г. Москва
Великая княжна Александра Николаевна была еще очень молода (ей было только 16 лет), веселого, шаловливого нрава, крайне добра, снисходительна и проста в обхождении, - отличительные свойства всей нашей царской фамилии, эти свойства удивительно как привлекали всех, кто имел счастье испытать их на себе. Она вела жизнь самую скромную: вставала рано, тотчас отправлялась гулять; после утреннего чая занималась музыкой, потом занималась с гувернанткой, мисс Гигенботтен; с особенным увлечением она занималась рисованием под руководством академика Зауэрвейда, приезжавшего два раза в неделю в Царское Село. В виде отдыха она хозяйничала на своей маленькой мызе. Перед окнами ее комнат был маленький островок, на нем маленький деревенский домик с молочными хозяйственными принадлежностями. На островке содержались гуси и кролики, которых великая княжна любила сама кормить. Мыза эта называлась «Сашина» и построена была для цесаревича Александра Николаевича.
Обыкновенно по утрам великая княжна пила чай, но по воскресеньям и праздникам заведено было пить шоколад. Изредка, в виде особенного развлечения, она ездила верхом в сопровождении своей гувернантки, кого-нибудь из придворных кавалеров ее штата, берейторов и лакеев. На коне она была удивительно грациозна и элегантна.
Однажды утром, когда я была при ее туалете, со мной сделалось дурно. Великая княжна, видя это в своем зеркале, испугалась, встала, подхватила меня, позвала на помощь и велела отвести меня в мою комнату. Когда через полчаса я вернулась, она ласково и заботливо выговаривала мне, зачем я весь день не осталась у себя. Бывало покажется ей, что мои губы бледны, она, сидя перед зеркалом и глядя на меня в нем, молча начнет кусать свои губы, показывая, чтобы я последовала ее примеру или возьмет свою розовую губную помаду и сама нарумянит мне ею губы. Во время туалета она почти всегда разговаривала со мной, расспрашивала о жизни институтской, особенно интересовали ее отношения воспитанниц к классным дамам. В манере и тоне ее вопросов чувствовалось и слышалось легкое недоброжелательство к классным дамам, случилось даже она назвала их «die steifen alten Jungfern» (упрямые старые девы). Мне сказала дежурная камер-юнгфера, что накануне великая княжна имела некоторое препирательство со своей гувернанткой.
Однажды великая княжна позвала меня в свою спальню: я увидела ее лежащей во весь рост на полу, она приказала мне дергать ее за платье то с одной, то с другой стороны; так как любимая ее собачка английской породы меня еще мало знала, то заливалась лаем, покушаясь даже схватить меня за руку; я боялась этой собачки, она была довольно зла, я быстро отскакивала и дергала за платье с другой стороны. Великую княжну это забавляло, она хотела испытать верность своей собачки, которая не умолкая лаяла и энергично заступалась за свою госпожу. После обеда великая княжна переправилась на пароме на свою мызу хозяйничать. Через некоторое время она прислала мне с камердинером маленький горшочек простокваши своего изделия, и милостиво потом осведомилась, вкусна ли была простокваша. Это была большая милость, как мне пояснили мои сослуживцы.
Однажды великая княжна страдала насморком; ложась в постель, она потребовала губную помаду и помазала себе нос, при чем рассказала анекдот, который, конечно, давно всем известен, и который в институте дети выучивали на память: «Когда у дяди моего, императора Александра I был насморк, он приказал подать огарок сальной свечи, чтобы помазать нос; а когда через некоторое время проверяли расходы, оказалось, что с того времени ежедневно выписывалась сальная свеча и в расходе записано на этот предмет чуть ли не 600 рублей».
Ложась спать, великая княжна в постели становилась на колени и читала молитву, обращаясь к висевшему у изголовья небольшому образу. Великая княжна покрывалась ватным шелковым одеялом, которое камер-юнгфера подвертывала под тюфяк, на ноги клали шелковый на пуху капот. Утром, встав, она укутывалась в помянутый выше капот, садилась к туалету умываться и причесываться. Волосы ее были необычайной длины и густоты: причесав и скрутив их на затылке, надо было сделать из них род петли и заколоть толстой черепаховой гребенкой, остальной конец разделить на четыре пряди, заплести каждую и обвить ими голову так, что гребенка с закрученными волосами оставалась в центре, а заплетенная коса, шириною в 1 ½ вершка образовывала как бы венец спереди, на висках волосы заплетались в косички шириною в вершок, которые спускались по щекам и обрамляли прелестный овал ее лица, под ухом косички поднимались к косе и дополняли собою уже и без того роскошную прическу.
При великой княжне я находилась почти три месяца - до приезда принцессы Дармштадтской, невесты великого князя.
Великая княжна Александра Николаевна была веселого характера и большая проказница. Однажды она придумала такую шутку. Принцесса сидела перед своим туалетным столом, ее причесывали, чтобы идти к обеду к императрице. Кто-то постучался из коридора в дверь уборной. Я тотчас вышла, чтобы узнать, что надо. Передо мной стояла молодая особа с черными бровями и черным пятнышком на подбородке, в белом платье, старомодной шали, тюлевом чепце старого фасона с желтыми лентами. Она стала застенчиво просить меня доложить принцессе, что она просит место гладильщицы у ее высочества и что графиня Баранова прислала ее представиться принцессе. Просительницу я тотчас узнала по ее выговору (она очень твердо выговаривала «р») и назвала высочеством.
Ах, какая злодейка! она меня узнала! - воскликнула великая княжна - но сделайте так, чтобы принцесса меня приняла, - шепнула она. Принцесса положительно отказывалась ее принять, тем более, что была в неглиже. Я снова стала упрашивать принцессу от имени графини Барановой; но принцесса наотрез отказалась, говоря, что графиня может взять кого хочет, что она будет всем довольна. Просительница слышала ответ и я не успела сделать двух шагов, как молодая особа уже стояла возле принцессы, приседая, низко кланяясь и говоря ломаным французским языком, приседая низко, кланяясь и говоря ломанным французским языком, пытаясь пояснить, что она воспитывалась в Калужском институте, что она сирота, бедна и умоляет принять ее в гладильщицы.
Принцесса, немного сконфуженная, соглашается на ее просьбу, видимо желая скорее избавиться от нее; просительница кидается к руке, которую принцесса милостиво дает поцеловать, но в ту же минуту просительница разражается громким, неудержимым хохотом; я тоже не могла удержаться от смеха; немки камер-юнгферы стоят оторопелые, не понимая, в чем дело. Принцесса перепугалась, вскочила со стула, перегнулась над своим столом, как бы желая спасти свои руки, и кричит: - Mais elle est folle! (Да это сумасшедшая!)
Дело было очень просто: великая княжна насурмила себе брови и налепила мушку. Надо знать, что у княжны были очень светлые брови: черные брови и странный туалет делали ее почти неузнаваемой.
Великая княжна приставала к принцессе: «Мари, ты меня не узнала после всего того, что я рассказала тебе сегодня утром?» Оказывается, что в это же утро за завтраком у императрицы, куда ежедневно все собирались, великая княжна рассказывала, что самая ничтожная перемена в ее прическе делает ее неузнаваемой и что однажды осенью императрица после обеда прилегла отдохнуть в своей спальне, было не светло, не темно, как говорится en chien et loup (в сумерки); камер-юнгфера сидела в дежурной комнате, а великая княжна, повязав пестрый платок на голову, прошмыгнула в спальню к императрице, дежурной показалось, что вошла чужая женщина и от испуга она упала в обморок и проболела несколько дней. Императрица не успела еще уснуть и узнала свою проказницу-дочку, пожурив ее за причиненный испуг и его последствия.
Когда великая княжна была невестою, жених ее, принц Фридрих Гессен-Кассельский, должен был на время вернуться в Германию. Царская фамилия в это время находилась в Петергофе. Великая княжна, купаясь ежедневно, слегка простудилась: получила кашель и насморк, естественно, что при этом было лихорадочное состояние, и ей очень не хотелось купаться, но гувернантка ее мисс Гигенботтен, находила, что такую легкую простуду всего скорее можно вылечить, не прекращая купания, великая княжна повиновалась.
Однако здоровье ее понемногу расстраивалось; мисс Гигенботтен приписывала это разлуке с женихом; но и после замужества здоровье ее казалось ненадежным. Когда же она сделалась беременной, то довольно ясно определился ее недуг. Вероятно, молодому супругу не совсем было приятно постоянно находиться сиделкой возле больной; иногда это даже было заметно. Случалось, уронив платок или что-нибудь другое, она попросит его поднять или подать, что лежало в отдалении от нее, так как ей самой было вредно нагибаться или тянуться; принц позвонит и скажет вошедшей исполнить что надо, или скажет великой княжне: «Mais vous avez vos pincettes» (Но у вас есть свои щипцы).
Быстрыми шагами шла болезнь к худшему; очевидно развивалась чахотка. За роды, которые приближались, - опасались. Нежный, расслабленный болезнью, организм великой княгини не перенес их - она скончалась через несколько минут после рождения сына, который спустя два часа последовал за матерью.
1844 года, 2-го августа в темную, ненастную ночь, огни в фонарях боролись со тьмою и только бледными точками освещали путь печальному шествию. Тут не было ни торжественности, ни роскоши, ни особенных почестей, даже не по главным улицам столицы, в закрытом ландо везли так преждевременно скончавшуюся великую княжну Александру Николаевну. По всему пути густая масса публики безмолвно, с обнаженными головами присутствием своим выражала глубокое сочувствие безутешному отцу.
157-летию со дня кончины посвящается
Царственная отроковица Великая Княжна Александра Александровна
Александр Рожинцев
29.6.06
157 лет тому назад в Августейшей Семье наследника Цесаревича и Великого Князя, будущего Императора Александра Николаевича, будущего Императора Александра II Освободителя (1818-1881) и Великой Княгини Марии Александровны (1824-1880) случилось большое горе.
Впервые с 14 (27) июля 1800 года – времени кончины у наследника Цесаревича Александра Павловича (1777-1825), будущего Государя Александра I Благословенного Августейшей малютки Великой Княжны Марии Александровны (1799-1800) Августейшая семья наследника престола переживала кончину державного первенца.
А ведь совсем недавно вся Россия вместе с наследником Цесаревичем Александром Николаевичем и Великой Княжной Александрой Феодоровной ликовали по случаю долгожданного рождения венценосного чада, желая Царственной Семье и венценосному младенцу долголетия и благоденствия. Но Промысл судил иначе.
Великая Княжна Александра Александровна (1842-1849) родилась 18 (31) августа 1842 года на 17-м году Царствования Императора Николая I Павловича (1796-1855). После столь долгого ожидания в Императорской Фамилии у 24-летнего наследника престола Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича и Великой Княгини Марии Александровны (1824-1880) , появился Августейший ребенок, а у Царствующего Императора первая державная внучка
По этому радостному поводу во всех православных соборах и храмах Российской Империи отслужены были благодарственные молебны, а имеющие дар проповеди священники сказали благодарственное слово. Одно из них приводим здесь в память о Великой Княжне Александре Александровне.
Слово это принадлежит выдающемуся Архиерею Русской Православной Церкви Архиепископу Херсонскому и Таврическому Иннокентию (Борисову) по случаю долгожданного рождения 18 (31) августа 1842 года и Святого Крещения 20 сентября (3 октября) того же года Великой Княжны Александры Александровны.
Слово по случаю молебствия о рождении Ее Императорского Высочества
Святой Давид, изображая состоянии человека, находящегося за свои добродетели под особенным благословением Божиим, говорит, «что жена его яко лоза плодовита, сынове и дщери окрест трапезы его, яко новосаждения масличная
» (Пс. 127, 3).
Если приятно и поучительно сретить такую картину семейственного счастия и в низкой доле, тем приятнее и поучительнее видеть ее на престоле. Там радуешься простою радостью о благе ближнего; здесь веселишься и утешаешься великою радостью о благе целого и незримого Царства.
И сим-то драгоценным благословением благословляется престол Российский во все время настоящего Царствования! И сею-то Святою радостью дано радоваться Отечеству нашему в продолжении многих лет! Вожделенное событие, нас ныне собравшее, служит новым звеном в сей цепи благословений свыше, и вместе новою порукой за ее превратность. Важный для целого Царства был вопрос: продолжится ли благословение многочадия в порфироносном племени? Не положено ли в небесном совете противного? Теперь с радостью видим, что не положено, что мы вправе ожидать еще новых радостей Царственных, что благословенному Дому Всероссийскому суждено свыше распространяться, возрастать, процветать и плодоносить.
Да будет же благословен Господь, тако благодеющий православному Отечеству нашему! Я говорю: Отечеству: ибо приращение Дома державного есть милость небесная для всего Царства. Чтобы убедиться в сем, довольно припомнить прошедшую судьбу России. Что пред воцарением благословенно владеющего ныне Дома предало было скипетр Российский в руки непорфироносные и открыло было путь к престолу искателям иноплеменным? Оскудение Царственного Дома. Что после Петра Великого приостановило успехи России на поприще государственного благоустройства и день славы Отечественной, среди величайшего утра, едва не обратило в полночь? Оскудение Царственного Дома. Что и потом было главным источником недоумений, страхов, потрясений и печалей общественных? Оскудение Царственного Дома. После сего, кто, взирая не только на сынов и дщерей, но и на внуков Царственных, окружающих ныне престол Всероссийский, не возрадуется духом за счастье Царя и за судьбу Отечества? Теперь доля наша – не опасаться и недоумевать, а радоваться и ожидать радостей. По самому естественному порядку вещей, ветви Царственного винограда нашего прострутся за пределы Отечества, сплетутся с ветвями иноземных виноградов Царственных, и составят из себя целый обширный вертоград державного родства и союзов.
Да будет же выну благословен Господь, тако благоволивший о державном Доме Всероссийском!
Скоро увидим первоначального виновника всех Царственных радостей, Августейшую главу своего дома и Царства. Возшлем усердные ко Всевышнему, да благопоспешится путь его к нам!
Да будет приход его в страну нашу подобен явлению солнца майского! Да все возрадуемся во свете лица Помазанника Божия, и никтоже укрыется державной теплоты его! Аминь.
Слово по случаю торжества о Крещении Ее Императорского Высочества
Великой Княжны Александры Александровны,
Паки торжествуем, благодарим и молимся! Что виною нового торжества и молитв? Тоже Августейшее отроча, о рождении коего мы недавно радовались и благодарили Господа. Что нового с ним? С ним – целое новое рождение!
Следовательно, спросить кто-либо, человек родится дважды. Да братие, как христианин, каждый из нас рождается дважды, хотя яко человеки, все мы рождаемся только единожды. Это необыкновенно, чудесно, и в тоже время совершенно истинно: июо слышите, что говорит в Евангелии Спаситель и Господь наш Никодиму: «подобает
, - говорит, - родится свыше»
(Иоанн. 3, 7). И Никодим удивлялся и недоумевал, зачем это второе рождение? И как может человек родиться в другой раз? Но Спаситель на его недоумение отвечал повторением одной и той же истины, что каждому из нас необходимо нужно родиться в другой раз, дабы войти в Царствие Божие. Почему нужно? Потому, что наше первое, плотское рождение недостаточно для цели бытия нашего: рождение от плоти только плоть есть (Иоанн. 3, 6), а плоть и кровь Царства Божия наследити не могут
(Кор. 15, 50), потому что для сего Царства, как духовного, нужно возродиться свыше от Духа, чего в плотском рождении нет и быть не может.
Для сего-то именно второго, нового духовного рождения и учреждено Спасителем нашим Таинство Крещения. Святая купель составляет таинственные ложесна, из коих выходит человек новый, возрожденный благодатью. Если бы здесь была одна вода, то осталось бы место недоумению: как вода может отрождать душу крещаемого? С другой стороны, если бы в сем Таинстве действовал один невидимый Дух, то мы лишены были бы видимого знамения тайны. Посему премудрость Божия соеинила то и другое: и чувственное для наших чувств, и духовное для нашего духа и силы Таинства. Крещаемый погружается в воду, но в сей воде сретается его Дух, от Дух, Который по свидетельству Священного Бытописателя, носился некогда над водами в первые дни мироздания и воззвал своим всемогущим действием из хаоса все благолепие видимой нами вселенной (Быт. 1, 2), - тот Дух, Который, по слову Спасителя, идеже хощет дышет, и глас Его слышиши, но не веси, откуду приходит, и камо идет
(Иоанн. 3, 8), - тот Дух, Который глагола в Пророцех, сошел во время Крещения в виде голубине на Самого Господа, а потом в день Пятидесятницы – в виде огненных язык – на Апостолов, Коим, как премудро воспевает Святая Церковь, всякая душа живится, и Который, по замечанию Премудрого (Прем. 12, 1), есть во всех
и во всем. Для такого Действователя трудно ли совершить Свое дело? Такому всемогущему Духу мудрено ли возродить и одушевить для новой жизни душу и все существо крещаемого?
Естественнее и поучительнее посему вопросить: в чем состоит сила Таинства Крещения, и какой плод его? В том, ответствуют нам богомудрые учители Церкви, что рожденный по плоти возрождается в Крещении благодатью для жизни в Духе, - в том, что Дух Божий, в силу заслуг Искупителя, Который низвел Его на землю, осеняет Собою все существо крещаемого, проницает Своим зиждительным действием весь состав его, все силы и способности, и сим самым обезсиливает в нем действие зла прирожденного и тли естественной, освобождает в нем первобытное начало добра и свободы чистой из-под влияния плоти и чувств, сообщает предрасположение ко всему благому и Святому, кладет на нем печать и знамение жизни вечной. Вышед из таинственной купели, человек престает быть диким растением, прививается к Святому обществу верующих, к самой живоносной маслине
(Рим. 11, 14) – Господу Иисусу, приемля таким образом возможность посредством веры и любви впивать из нее сок жизни и износить плоды для вечности. Если, по возрасте, пришед в сознание и употребление всех сил душевных, крещаемый не расторгает сего блаженного союза со Христом – своим неверием, нечестием и нераскаянностью; то вся жизнь его бывает не что иное, как возрастание и спияние для Царства Божия.
Вот почему Крещение детей всегда составляет радость для их родителей и утешает всех добрых христиан! Вот почему и мы ныне исполняемся новою радостью, слыша, что Августейшая внучка возлюбленного Монарха нашего удостоилась благодати Святого Крещения! При всей высоте свое происхождения по плоти, она доселе только дщерию Евы; а отселе стала дщерь благодати и Церкви. О, да сбудутся над нею все желания ее Августейших Родителей! Да свершится все, что призывала на нее в своих молитвах Святая Церковь! Да возрастет она в вере и любви христианской, и да соделается украшением Царственного Дома и утехою Отечества! О сем молились мы прежде; о сем молимся и теперь, памятуя, что от судьбы державных лиц зависит судьба целых Царств и народов. Аминь.
Какая в словах Архипастыря любовь к своим чадам - подданным Государя, сколь много теплоты и радости!
К несчастью, земная жизнь державной дщери оказалась краткой. Господь призвал ее невинную душу в обители небесные, оставив Августейших родителей и любимого народом Императора в глубокой печали.
После столь внезапной и горькой кончины Великой Княжны Александры Александровны (1842-1849) никто более в Доме Романовых не решился дать своей Царственной дочери имя Святой мученицы Царицы Александры. Причиной тому стали три трагические судьбы ее венценосных предшественниц…
Великая Княгиня Александра Павловна
На 171-м году Царствования Дома Романовых 29 июля (11 августа) 1783 года в Августейшей семье наследника Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича (1754-1801) и Великой Княгини Марии Феодоровны (1759-1828) на свет появилась первая державная дочь - Великая Княжна Александра Павловна (1783-1801). Названная в честь Святой мученицы Царицы Александры Великая Княжна станет первой державной дочерью в Императорской Фамилии, которой дано было такое возвышенное имя.
К несчастью, четвертого (17) марта 1801 года на 18-м году жизни и на втором году венценосного брака с эрцгерцогом Австрии и палатином Венгрии Иосифом Антоном (1776-1847), Великая Княгиня скончалась во время родов.
Через четыре дня - восьмого (21) марта 1801 года последовала за державной матерью и Августейшая дочь - принцесса Александрина. А еще через три дня 11 (24) марта трагически погиб от рук заговорщиков и цареубийц Августейший отец и дед – Государь Император Павел I Петрович.
Великая Княжна Александра Михайловна
Через три десятилетия 16 (29) января 1831 года в семье Великого Князя Михаила Павловича (1798-1849) и Великой Княгини Елены Павловны (1806-1873) на свет появится четвертая Августейшая дочь, которую державный отец назовет Александрой в память о почившей Царственной сестре своей Великой Княгине Александре Павловне.
К несчастью, Августейшая внучка Императора Павла I Петровича Великая Княжна Александра Михайловна вскоре заболеет, и к великому горю державных родителей 15 (28) марта 1832 года внезапно скончается на втором году жизни.
Великая Княгиня Александра Николаевна
Ранее, под влиянием Августейшей матери своей Вдовствующей Императрицы Марии I Феодоровны (1759-1828), тяжко переживавшей утрату любимой старшей венценосной дочери Великой Княгини Александры Павловны (1783-1801), наследник Цесаревич и Великий Князь Николай Павлович (1797-1855), 12 (25) июня 1825 года четвертую по рождению Августейшую дочь назовет Александрой, в память о почившей державной сестре своей.
В тот день Великий Князь Николай Павлович, ставший в скором времени Государем Императором Николаем I, не мог и предположить, что по воле Божией, на 19-м году от рождения земная жизнь Августейшей дочери его прервется при таких же обстоятельствах, как это случилось у ее Августейшей тети - Великой Княгини Александры Павловны.
А случится то, что на восьмом месяце после Августейшего браковенчания с ландграфом Гессен-Кассель Фридрихом Вильгельмом (1820-1884) и зачатия венценосного дитя 19-летняя Великая Княгиня Александра Николаевна в день рождения почившей державной сестры своей 29 июля (11 августа) 1844 года скончается после преждевременных родов.
Скоротечная чахотка, симптомы которой обнаружились еще ранее, усиленная столь желанным счастьем чадоплодия, как станет известно позднее, истощит силы Великой Княгини. Так, следуя незримому предназначению Промысла, как бы повторяя испытания своей державной родственницы Великой Княгини Александры Павловны, явив на свет Божий Августейшего мальчика, названного Вильгельмом, Великая Княгиня Александра Николаевна скончается вслед за ним пять часов спустя.
Так окончились земные дни Великих Княжон и Княгинь с именем Александра в Доме Романовых. Помня о том, никто более в Императорской Фамилии не называл державных дочерей Александрой.
Божественное утешение
По счастью и по безконечной милости Божией Царственная Чета наследника и Цесаревича Александра Николаевича с безвременной кончиной 16 (29) июня 1849 года
Великой Княжны Александры Александровны не лишилась счастья чадородия, и вскоре нашла утешение в рождении новых Царственных детей.
Вслед за первым счастливым рождением первенца, восьмого (21) сентября 1843 года в День Рождества Пресвятой Богородицы на свет появился будущий наследник Цесаревич и Великий Князь Николай Александрович (1843–1865).
Вслед за ним 26 февраля (11 марта) 1845 года Господь одарил Цесаревича Александра Николаевича и Великую Княгиню Марию Александровну вторым венценосным сыном, Великим Князем Александром Александровичем (1845-1894), будущим Государем Императором Александром III Миротворцем.
За два с небольшим года до кончины Великой Княжны Александры Александровны, 10 (23) апреля 1847 года в Августейшей семье Цесаревича Александра Николаевича на свет появился третий Августейший сын - Великий Князь Владимир Александрович (1847–1909).
По кончине Великой Княжны Александры Александровны в Семье Цесаревича Александра Николаевича по милости Божией родилось еще четверо Августейших детей: Великий Князь Алексей (1850–1908), Великая Княгиня Мария (1853–1920) и Великие Князья Сергей (1857–1905) и Павел (1860–1919) Александровичи.
Так Господь утешает любящих Его Монархов радостью рождения Царственных детей!
| См. также: |
Пресс-служба ИА Новороссия/СПГУ
Александра Николаевна
Великая княжна, принцесса Гессен-Кассельская, младшая дочь императора Николая I и императрицы Александры Федоровны.
Александра родилась 12 июня 1825 года в Царском Селе. Она была третьей дочерью императорской четы. Свое имя великая княжна получила в честь великой княгини Александры Павловны, в замужестве эрцгерцогини Австрийской, палатины Венгерской, старшей сестры императора Николая I. Адини-сокровище, как называли девочку в семье, воспитывалась вместе со своими сестрами, великими княжнами Марией и Ольгой. Но уже с раннего детства и характером и поведением она не была на них похожа. По словам современников, это была «прелестная девочка, беспечная, как жаворонок, распространявшая вокруг себя только радость. Она привлекала к себе своей болтовней и богатой фантазией… В одиннадцать лет она могла вести за столом разговор, сидя рядом с кем-нибудь незнакомым, как взрослая, и не казаться преждевременно развитой: ее грациозная прелесть и хитрая мордочка говорили за себя. Все в доме любили ее, дети придворных ее возраста просто обожали ».
Но чаще всего Адини предпочитала быть «сама с собой»: любила одиночество и тишину и уже в десять лет детским веселым играм предпочитала музыку. Она самозабвенно слушала сонаты и симфонии Бетховена, а в тринадцать лет уже хорошо исполняла классические пьесы.
Когда Александре исполнилось четырнадцать лет, у нее обнаружился голос - великолепное сопрано. Придворные дамы, понимавшие толк в пении, время от времени занимались с ней, в результате она даже могла петь дуэтом с преподавателем пения театрального училища. Великая княжна была очень польщена тем, что он принимал ее всерьез.
Для развития вокального дарования своей младшей дочери мать-императрица пригласила учителя из Италии. Однако со временем голос великой княжны стал постепенно меняться - что-то нарушало ритм дыхания. Но родители не сразу обратили внимание на эти перемены. Полагали, что это последствия простудного заболевания. Сестра Ольга потом вспоминала: «Ее английская воспитательница, поставившая себе задачей закалить Адини, выходила с ней на прогулку во всякую погоду, что в один прекрасный день вызвало сильный бронхит и ее жизнь была в опасности. Благодаря своему прекрасному организму она оправилась совершенно, но с болезнью исчез в ней ребенок. Близость смерти сделала ее совершенно иной. Смысл жизни и мысли о потустороннем стали занимать ее… И, несмотря на это, она отнюдь не была натурой, которые теряются в неведомом, она осталась по-прежнему веселой, стала только более спокойной и гармоничной …»
«Мы много говорили с ней, особенно о будущем , - вспоминала Ольга, - чаще всего речь шла о наших будущих детях, которых мы же страстно любили и верили, что внушим им уважение ко всему прекрасному и прежде всего к предкам и их делам… Наши будущие мужья не занимали нас совершенно, было достаточно, что они представлялись нам безупречными и исполненными благородства ». (Ни той ни другой девушке не суждено будет стать матерью. Но разве могли они тогда знать об этом?)
Великая княжна Ольга между тем перешагнула свое двадцатилетие. Старшая дочь императора Мария была уже замужем. Находясь с семьей в Италии, она написала родителям, что познакомилась в Риме с принцем Гессенским, который ей понравился. По ее мнению, его можно было бы рассматривать как кандидата в мужья великой княжне Ольге. Стали, естественно, собирать сведения. Герцогу Лейхтенбергскому, супругу Марии Николаевны, поручили «прощупать почву», хотел бы принц Фридрих Вильгельм - так звали молодого человека - посетить Россию. Тот с радостью согласился.
В июне 1843 года принц Фридрих Вильгельм, ландграф Гессен-Кассельский, сын курфюрста Вильгельма, получил официальное приглашение от российского императора приехать в Россию.
Приглашая высокого гостя, Николай I и его супруга полагали, что двадцатидвухлетний гессенский принц, красивый молодой человек, получивший образование в Боннском университете, вполне мог бы составить хорошую партию для великой княжны Ольги, которой к тому времени уже исполнился двадцать один год. По материнской линии принц приходился племянником королю Дании Христиану VIII и считался наследником датского престола, по отцу он был претендентом на трон Гессен-Касселя. Достойная партия для их дочери, считали августейшие родители.
Гессенский ландграфский дом стал известен с середины XIII века. В XVI веке он приобрел большой авторитет среди протестантских династий: ландграф Филипп Гессенский сумел организовать коалицию против габсбургских католиков. Также он был активным участником подавления крестьянских бунтов.
При жизни сыновей ландграфа гессенский Дом разделился на две ветви - кассельскую и дармштадтскую (по названию городов). Из гессен-кассельских ландграфов особую известность приобрел Фридрих II: имея долги, он «продал» Англии для войны с американскими колонистами 17 тысяч человек из своего войска за 21 тысячу талеров - огромная сумма для того времени. После его смерти трон перешел к Вильгельму IX, который самолично воевал в Америке. В 1803 году он получил титул курфюрста, то есть князя, с правом голосовать на выборах императора Священной Римской империи. Этот титул прекратил свое существование после роспуска Священной Римской империи в 1806 году, за исключением Гессен-Касселя, правитель которого сохранил его и после Венского конгресса 1815 года с добавлением «королевское высочество».
Принц Гессенский, получив приглашение, приехал в Петербург вместе со своим студенческим другом Фридрихом Францем, год назад занявшим престол Мекленбург-Шверина. Это был первый официальный визит великого герцога в Россию, внука родной сестры российского императора Елены Павловны, рано скончавшейся кронпринцессы Мекленбургской. Прием был оказан самый сердечный. В честь внучатого племянника и его друга устраивались парады и маневры, поездки по окрестностям столицы, пикники. Этому сопутствовали танцы на балах, прогулки с кузинами, вечера в кругу романовской семьи.
Несколько недель Фридрих Вильгельм гостил в Петергофе, где проводила летние месяцы императорская семья. Своим простым обхождением он завоевал всеобщие симпатии.
Почему выбор российского императора пал именно на немецкого принца Гессен-Кассельского? Возможно, его прельщали родственные связи этой династии не только с датскими, но и со шведскими королями: Фредерик, супруг сестры короля Карла XII Ульрики Элеоноры, был сыном гессенского ландграфа.
Но планам императорской четы не суждено было сбыться. Фридрих Вильгельм обратил внимание на младшую дочь, Александру, которой только что исполнилось восемнадцать лет.
Ольга потом вспоминала: «Мы с Троицы жили в Петергофе, в Летнем дворце, оба молодых человека остановились у нас. Адини, которая была простужена и кашляла, не появилась за ужином в первый день их посещения. Фриц Гессенский сидел за столом подле меня. Мне он показался приятным, веселым, сейчас же готовым смеяться, в его взгляде была доброта. Только на следующий день, незадолго да бала в Большом Петергофском дворце, он впервые увидел Адини. Я была при этом и почувствовала сейчас же, что при этой встрече произошло что-то значительное. Я испугалась; это было ужасное мгновение. Но я сейчас же сказала себе, что я не могу стать соперницей собственной сестры. Целую неделю я страшно страдала. Мои разговоры с Фрицем Гессенским были совершенно бессмысленны: он вежливо говорил со мной, но стоило только появиться Адини, как он сейчас же преображался ».
Младшая дочь императорской четы действительно произвела на принца неотразимое впечатление не только своим чудесным голосом и неповторимой воздушной грациозностью, но и богатством необыкновенно тонкой души. Великая княжна Александра со всей откровенностью призналась Ольге: «Он мне пожал руку, я на верху блаженства». В этих словах старшая сестра почувствовала искренность взволнованного сердца, охваченного мгновенной страстью.
Принц Гессенский предложил великой княжне Александре выйти за него замуж. Не дав ему определенного ответа, Адини пришла в кабинет к отцу, с которым обычно старалась говорить нечасто из боязни неправильно произносить русские слова. (Поскольку ее воспитательницей была англичанка, она не научилась свободно говорить на родном языке.) Великая княжна попросила отца согласиться на этот брак. Она призналась, что, вопреки правилам этикета, уже обнадежила принца в их возможном счастье. Отец-император благословил дочь, сказав, однако, что нужно еще получить согласие датского двора, поскольку гессенский принц, являясь племянником Христиана VIII, может стать наследником престола.
Спустя десять дней молодые люди объявили о своей помолвке. Родители Александры не возражали против такого поворота событий, хотя знали, что жить младшей дочери придется в Дании. С этой страной Россия пока еще не имела близких родственных связей.
Император Николай I пожаловал высокородному избраннику дочери главный орден Российской империи - Святого апостола Андрея Первозванного, взяв тем самым, как гарант неприкосновенности европейских престолов перед лицом врагов монархии, покровительство над небольшим немецким княжеством.
Императрица Александра Федоровна написала своему брату, прусскому королю Фридриху Вильгельму III: «Мы очень довольны этим радостным событием. И хотя мы желали, конечно, чтобы прежде предстала перед алтарем наш ангел Олли, тем не менее не устаем благодарить небо за то, что оно даровало нашей Адини такого милого, доброго, юного жениха ».
Бракосочетание было назначено на январь следующего года. Молодым людям пришлось расстаться.
Когда принц в декабре 1843 года приехал в Петербург, он заметил резкую перемену в своей невесте - на ее лице появилась болезненная бледность, она часто кашляла. Однако это не показалось причиной, чтобы откладывать венчание.
26 декабря состоялось официальное празднование помолвки, а на следующий день был устроен большой прием. К предстоящим свадебным торжествам в Петербург приехал отец жениха, курфюрст Вильгельм. 16 января 1844 года в Малой церкви Зимнего дворца восемнадцатилетняя великая княжна Александра Николаевна вступила в брак с гессенским принцем Фридрихом Вильгельмом. В один день со своей кузиной венчалась и дочь великого князя Михаила Павловича, младшего брата императора, великая княжна Елизавета. Она выходила замуж за герцога Нассауского.
Сотни приглашенных гостей собрались на торжество. От красавиц невест нельзя было оторвать глаз. Однако многих поразил болезненный вид младшей дочери императора.
После свадьбы герцог Нассауский уехал с молодой женой к себе на родину. Александра же по причине нездоровья вместе с мужем поселилась на время в Зимнем дворце. Она простудилась, когда возвращалась с бала от министра Нессельроде. Одно из окон экипажа по недосмотру лакея было неплотно закрыто, и это при десятиградусном морозе. По-видимому, девушку сильно продуло, и на следующий день она проснулась с «жаром», как тогда говорили.
«Никто не придал этому серьезного значения , - писала в своих «Воспоминаниях» великая княгиня Ольга Николаевна. - Адини появилась, как всегда, за завтраком, а также вечером к обеду, зная, что родители ее ждали, ведь она вскоре должна была покинуть их. Так было и на следующий день. Я сама не заметила в ней никакой перемены, когда мы, занятые никогда не иссякавшим разговором двух сестер между собой, сидели вместе. С живостью она рассказывала мне о своем плане совместной жизни с Фрицем. Она хотела развить Фрица морально и духовно, хотела читать с ним, главным образом Плутарха, чтобы пример благородных мужей помог ему. Она подозревала в нем склонность искать развлечений в неравном себе обществе, однако была убеждена, что вскоре совершенно изменит его: «Мы ведь так любим друг друга ».
Между тем состояние молодой женщины с каждым днем становилось хуже и хуже. Об отъезде в Гессен (планировалось заехать еще в Данию) не могло быть и речи. Пока! Казалось, что «пока», так как приставленные к Александре врачи серьезной опасности не видели. И хотя императрица была очень обеспокоена болезнью своей дорогой Адини, уже ожидавшей ребенка, мнение врачей несколько успокоило родителей. Император-отец уехал в Лондон, не думая ни о чем плохом. Уезжая, он сказал Александре при прощании: «До свидания в Копенгагене!»
Однако мать, словно что-то предчувствуя, неделей позже созвала консилиум и по обрывкам латинских фраз, произносимых докторами в ее присутствии, поняла, что положение тяжелое. Поставлен был жестокий диагноз - скоротечная чахотка. Одно легкое великой княгини было настолько поражено, что надежды на выздоровление практически не было. Лечение болезни усложнялось в связи с беременностью.
Императрица Александра Федоровна срочно послала в Лондон курьеров. Прервав визит, государь незамедлительно выехал в Петербург. Дочь все это время находилась в Царском Селе. Из морского плавания возвратился и брат Александры, великий князь Константин, адмирал флота. С ним у младшей дочери царя была особая близость. Слушая его рассказы о только что виденном Копенгагене, предназначаемом ей для жизни, она, казалось, несколько ожила, на лице появилась слабая улыбка.
Благотворно на больную подействовал и деревенский воздух. Она могла посидеть недолго в саду или даже совершить небольшую прогулку в экипаже с мужем, чтобы показать ему свои любимые места. Когда же великой княгине сказали, что Фридриху следовало бы некоторое время пожить отдельно от нее, Александра даже расплакалась, ей хотелось быть всегда рядом со своим мужем. Он в свою очередь был очень нежен со своей молодой женой, которой ниспослано было столько страданий.
В середине июня за несколько дней до девятнадцатилетия состояние больной резко ухудшилось. А накануне дня рождения Александра причастилась.
С того дня, как она приняла причастие, всем стало казаться, будто болезнь приостановила свое разрушительное действие. «Мы , - писала в воспоминаниях Ольга, - обнадеженные этим, воображали, что это улучшение. Мама говорила о поездке в Берлин, что позволило бы ей сопровождать Адини при ее поездке в Копенгаген, по крайней мере до Штеттина, так как ребенок должен был родиться в Копенгагене. 30 июля акушерка установила первые движения ребенка… Начиная с этого дня ни одной жалобы больше не сорвалось с ее губ. Она думала только о ребенке, и только ему она посвятила свою болезнь. Лежа у окна, она смотрела на синеву неба. Так она лежала, часто со сложенными руками в немой молитве. «Неужели не смогу вынести своего ребенка до конца?» - словно вопрошала бедная женщина. А губы ее шептали: «Пусть будет, как угодно Господу!» От худобы обручальное кольцо спадало с ее пальца. Папа дал ее тогда совсем маленькое колечко, которое держалось на нем. Это кольцо я ношу по сей день ровно сорок лет .
Схватки начались в ночь с 28 на 29 июля. Роды были преждевременными. «Фриц, Фриц! - вскричала она. - Бог хочет этого!..» Ребенку было только шесть месяцев. В этот момент меня впустили к ней. «Оли, - выдохнула она, в то время как я нежно поцеловала ее руку. - Я мать!» Затем она склонила лицо, которое было белое, как ее подушки, и сейчас же заснула. Лютеранский пастор крестил ее маленького под именем Фриц Вильгельм Николай. Он жил до обеда. Адини спала спокойно, как ребенок. В четыре часа пополудни она перешла в иную жизнь ».
Так трогательно и нежно описывает эту трагедию семьи будущая королева Вюртембергская, сестра той, которой не привелось, как ей самой, долгие годы прожить на чужбине…
Отец-император плакал, не стесняясь своих слез. Смерть любимой дочери он считал наказанием за кровь, пролитую в год ее рождения…
«Видеть папу было поистине душераздирающе , - вспоминала Ольга. - Совершенно внезапно он превратился в старика. Мама много плакала ».
2 августа 1844 года по улицам Петербурга двигалось печальное шествие. В закрытом ландо везли гроб с преждевременно скончавшейся дочерью царя, принцессой Гессенской.
Вместе с сыном-младенцем Александра была похоронена в Петропавловском соборе Петропавловской крепости. Великий князь Константин Николаевич написал в дневнике о дне погребения сестры такие строки: «Настал, наконец, тяжелый последний день. Не забуду я никогда, как гроб понесли, как папа вполголоса сказал: «С Богом», как гроб медленно стал спускаться в тихую могилу, как мы все бросили на него землю, как, наконец, я в последний раз взглянул на него в глубине могилы - и все исчезло с лица земли, что было Адини ».
Так драматично сложилась судьба младшей дочери императора Николая I. Ей не пришлось покинуть свой родной дом. Но какой ценой!
В память о великой княгине Александре в Петербурге в 1848 году были открыты детский приют ее имени и Александрийская женская клиника. А спустя два года в Царском Селе, где прошли последние дни любимой дочери российского императора, возвели памятник в виде часовни со статуей великой княгини с ребенком на руках. В парке Петергофа была сооружена мемориальная скамья памяти Александры. Заново восстановленная в 2000 году, «Скамья-памятник» и сейчас привлекает посетителей.
На годовщину смерти великой княгини Александры Николаевны приехал овдовевший принц Гессен-Кассельский, покинувший Россию после ее похорон. Девять лет он носил траур по своей усопшей супруге. Вопрос о наследовании датского престола был пересмотрен: после смерти Христиана VIII в январе 1848 года трон занял сын короля, Фридрих VII.
За год до этого скончался курфюрст Вильгельм II Гессен-Кассельский, отец наследного ландграфа, который и унаследовал престол. Этот высокий титул он носил до 1866 года, когда бывшее курфюршество Гессен-Кассель вошло в состав королевства Пруссии на правах земли. В настоящее время его территория является частью федеральной земли Гессен со столицей Франкфурт-на-Майне.
В мае 1853 года по настоятельному совету Гогенцоллернов и с согласия императора Николая I гессенский принц вновь вступил в брак - с прусской принцессой Марией Анной, внучкой великой княгини Марии Павловны, дочерью ее сына Карла Александра. Так он некоторым образом опять породнился с Романовыми.
В семье родилось шестеро детей. Всю оставшуюся жизнь Фридрих Вильгельм, последний монарх в истории Гессен-Касселя, провел в Германии, где и скончался в 1884 году в возрасте шестидесяти четырех лет.
Годом позже после смерти младшей дочери императора Николая I вдали от России ушла из жизни и его племянница Елизавета Нассауская, вставшая под венец в один день с Александрой. Но об этом пойдет речь в следующем повествовании.
Из книги Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет автора Лаврентьева Елена ВладимировнаНастасья Николаевна Хитрова «Дом Хитровой в Москве был один из самых известных и уважаемых в течение, может быть, сорока лет, и хотя Настасья Николаевна была не особенно богата, знатна и чиновна, не было в московском дворянском кружке от мала до велика никого, кто бы не
Из книги Повседневная жизнь русского офицера эпохи 1812 года автора Ивченко Лидия Леонидовна автораВОЛКОНСКАЯ МАРИЯ НИКОЛАЕВНА (род. в 1807 г. – ум. в 1863 г.) Княгиня, дочь генерала Н. Раевского, жена декабриста С. Волконского, друг А. Пушкина. Их было всего одиннадцать женщин – жен и невест декабристов, разделивших тяжелую судьбу своих избранников. Их имена помнят вот уже
Из книги 100 знаменитых женщин автора Скляренко Валентина МарковнаЕРМОЛОВА МАРИЯ НИКОЛАЕВНА (род. в 1853 г. – ум. в 1928 г.) Выдающаяся русская трагедийная актриса. Среди поклонников таланта Ермоловой были совершенно разные люди – члены императорской семьи, известные деятели культуры, революционеры. Каждый по-своему понимал ее игру, но
Из книги Большой Жанно. Повесть об Иване Пущине автора Эйдельман Натан Яковлевич Из книги Русские жены европейских монархов автора Григорян Валентина ГригорьевнаОльга Николаевна Великая княжна, королева Вюртембергская, дочь императора Николая I и императрицы Александры Федоровны.Ольга родилась в 1822 году, когда ее отец еще не занимал российский престол. Это произошло лишь три года спустя. Она была второй дочерью в семье, росла и
Из книги 50 знаменитых террористов автора Вагман Илья ЯковлевичФИГНЕР ВЕРА НИКОЛАЕВНА (род. в 1852 г. – ум. в 1942 г.) Видная фигура в русской политической жизни конца XIX – начала XX вв. Участница революционного движения 1870–1880-х годов, член Исполнительного комитета «Народной воли», организатор и исполнитель нескольких покушений на
Из книги 100 предсказаний Нострадамуса автора Агекян Ирина Николаевна100 предсказаний Нострадамуса Агекян Ирина Николаевна «…Мои письмена будут значить больше по прошествии некоторого времени после окончания моего земного пути, чем при моей жизни…»М. Нострадамус «Послание Генриху»Мишель Нострадамус родился 14 декабря 1503 года в
Из книги Ленинградская утопия. Авангард в архитектуре Северной столицы автора Первушина Елена ВладимировнаКоханова Раиса Николаевна (1906–1993) Была дочерью военного инженера-фортификатора, впоследствии генерала, профессора Военно-инженерной академии и Академии Генерального штаба, Коханова Николая Ивановича. Училась в Смольном институте благородных девиц, впоследствии
Из книги Запечатленный труд (Том 1) автора Фигнер Вера НиколаевнаВера Николаевна Фигнер и ее «Запечатленный труд» В русском революционном движении женщины сыграли выдающуюся роль. Провозвестницами явились декабристки, далекие от революции и политики, но мужественно разделившие тяжесть изгнания с мужьями-революционерами. Бурный
Из книги Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях автора Мудрова Анна ЮрьевнаФигнер Вера Николаевна 1852–1942Русская революционерка, член Исполнительного комитета «Народной воли».Вера была старшей дочерью в семье дворянина Николая Александровича Фигнера, штабс-капитана в отставке с 1847 года. Он служил в Казанской губернии, получил чин губернского
автора Скляренко Валентина МарковнаВолконская Мария Николаевна (род. в 1807 г. – ум. в 1863 г.) Княгиня, дочь генерала Н. Раевского, жена декабриста С. Волконского, друг А. Пушкина.Их было всего одиннадцать женщин – жен и невест декабристов, разделивших тяжелую судьбу своих избранников. Их имена помнят вот уже
Из книги Женщины, изменившие мир автора Скляренко Валентина МарковнаЕрмолова Мария Николаевна (род. в 1853 г. – ум. в 1928 г.) Выдающаяся русская трагедийная актриса.Среди поклонников таланта Ермоловой были совершенно разные люди – члены императорской семьи, известные деятели культуры, революционеры. Каждый по-своему понимал ее игру, но
автора Шишкова Мария ПавловнаАЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА МОЛАС (1845–1929) Меццо-сопрано Александра Николаевна Молас (урождённая Пургольд) (1845–1929) - сестра Н.Н. Римской-Корсаковой. Она обучалась пению у Даргомыжского, обладала голосом большого диапазона."Выразительность пения и
Из книги С.Я. Лемешев и духовная культура Тверского края автора Шишкова Мария ПавловнаПРАСКОВЬЯ НИКОЛАЕВНА ВЕРЕВКИНА (1854–1892) Меццо-сопрано и контральто Прасковья Николаевна Верёвкина (урождённая Зилова) (1854–1892) - племянница писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина. Она родилась в селе Страшевичи Старицкого уезда Тверской губернии. После окончания Петербургской
Из книги Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья автора Коллектив авторовЗАПИСКИ СТАРОЖИЛА Галина Николаевна Есиновская Об авторе: Галина Николаевна Есиновская родилась в Ленинграде в 1925 году. В возрасте трех лет с родителями переехала в Лесной. Всю блокаду оставалась в Ленинграде. В первый год блокады,
